— Ты ничего мне сказать не хочешь?
Глава 28. Очная ставка
— Это не он случайно? — испуганно спросила я, глядя в зеркало заднего вида.
В темноте сложно разобрать марку машины, которая гонит за нами по трассе и мигает фарами, словно призывая остановиться.
Кирилл размял шею, крепче сжал руль. Синяя подсветка на приборной панели освещала его каменное лицо.
— Только не гони, пожалуйста. Дорога скользкая, на трассе темно, — положив руку на его плечо, тревожно сказала я.
— Ты призналась, что Софа его дочь?
— Нет, — ответила я и вспомнила взбешенный взгляд Артема. И его тон, от которого застыла в жилах кровь.
— Ты ничего мне сказать не хочешь? — спросил он и сжал мою руку. — Говори правду, или я тебя по судам затаскаю, Белкина!
В этот момент в туалет зашли гости и я, отдернув руку, выскочила под шумок.
— Если будет настаивать на ДНК экспертизе, соглашайся. У меня везде есть свои люди. Будет ему экспертиза! — злобно выплюнул Кирилл.
— Да какая экспертиза, о чем ты? — усмехнулась я. — Родимое пятно — вот тебе и все экспертизы. Ему больше ничего не требуется для установления отцовства.
— То есть ты собираешься сознаться, что Софа его дочь? — Кирилл с возмущением обернулся на меня.
— А ты предлагаешь мне крутиться как уж на сковороде, доказывая ему обратное? Ну он же не дурак, — фыркнула я. — Судя по его настрою, не отступится. Вывернется наизнанку, чтобы доказать отцовство. Только не понимаю, зачем ему это? — пожала плечами я. — Мало одного ребенка?
— Так вот и облегчи всем задачу, — раздраженно изрек Кирилл. — Настаивай, что это мой ребенок.
— А зачем мне эта нервотрепка? — возмутилась я. — Знаешь, я тоже не желала, чтобы Артем узнал о ребенке, но теперь, когда это случилось, я не стану врать. Бегать по судам и экспертизам — тем более. В конце концов, это ничего не меняет в наших с тобой отношениях. Отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал.
Кирилл только открыл рот, чтобы явно возразить мне, как нас стремительно обогнала машина Артема.
Он проехал несколько метров вперед и резко развернулся, окатив дорогу фонтаном из снега.
Кирилл включил левый поворотник, чтобы объехать его по встречной.
— Остановись! — скомандовала я.
— Ты хочешь поговорить с ним прямо здесь — на трассе?
— Останови машину, Кирилл! — повторила я и, прищурившись, злобно посмотрела на машину Романова.
Кирилл нехотя свернул на обочину и заглушил мотор.
Я застегнула шубу, уверенно тряхнула волосами и открыла дверь. Кирилл тоже открыл свою.
— Останься в машине, — попросила его. — Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.
— Алис, я пойду…
— Кирилл! — прикрикнула я. — Прошу, останься с Софой. — Я обернулась на спящую дочь и, набрав полную грудь воздуха, вышла из машины.
Артем тоже вышел, увидев меня. Выпрямил плечи, расставил ноги в стороны, сунул руки в карманы куртки — его любимая поза, когда предстоит выяснять отношения.
Я шла к нему быстро и уверенно.
Мне есть, что сказать. Ох, кто бы знал, сколько всего я хочу сказать ему!
«Ишь ты, примчался! Разозлился, что скрыла от него дочь! По судам он меня затаскает! — испепеляя его взглядом, ругалась мысленно я. — А что ты хотел, милый? Чтобы после всего, что ты натворил, я, узнав о беременности, примчалась обратно под твое крыло и предложила начать все заново?»
Я кипела от ярости. Перед глазами все еще стоял его злющий взгляд, там, в туалете.
Что ж, раз приехал, то готовься ответить за все мои похеренные нервы, гаденыш!
Остановившись напротив, вздернула подбородок.
— Хочешь получить ответ на свой главный вопрос? — спросила я в лоб и, не дожидаясь, выпалила: — Да, МОЯ дочь зачата от тебя, Романов!
Он изменился в лице, опустил напряженные плечи, зашевелил губами, словно пытаясь что-то сказать.
— У нас много лет не получалось, но бог послал мне ее в последний момент, как награду за все, что я от тебя натерпелась, — продолжила я. — Софа — единственное светлое и чистое, что осталось от наших отношений. Спросишь, почему я скрыла ее от тебя?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я скрестила руки на груди, прищурилась. Романов смотрел на меня с немой злостью. Ему явно не терпелось узнать ответ на этот вопрос.
— Потому что не желала делить свою дочь с тем, кто может вонзить нож в спину! С тем, кто может предать! Врать в лицо! С тем, кому я никогда больше не смогу доверить ни свою жизнь, ни жизнь дочери! — прокричала я и тише добавила: — Ты радоваться должен, что я не стала мешать вашему с Машей счастью! Не полезла в вашу семью, чтобы ты не метался между двумя детьми! Не ставила тебя перед выб…
— Каким детьми? — заорал Романов. — Бредишь что ли, Алис?
— Ну как же? — нервно посмеялась я. — Маша же родила тебе ребенка, так?
— Нет! — крикнул он и свел брови к переносице. — Подожди… А ты разве не разговаривала с Юлей?
— С тренером? — нахмурилась я и фыркнула. — А о чем мне с ней разговаривать?
— Понятно… — задумчиво сказал Артем, покусал изнутри щеку и резко поднял на меня взгляд. — Ну тогда слушай…
И он начал нести полный бред: про сговор Маши и Зверева, про какой-то нарочно подстроенный разговор в раздевалке о шубе, кольцах и ужине, про то, что Маша специально поцеловала его при мне, и про то, что она прикинулась беременной, чтобы выскочить за него замуж и быть в доле его недвижимости.
— Романов, ну, ей богу, детский сад, ясельная группа! — заключила я, ошарашенно мотая головой.
— Можешь не верить. Спроси у нее сама. Я бы и сам никогда не узнал об этом, если б у твоей тренерши не проклюнулась совесть, когда она увидела тебя с животом.
И тут я вспомнила, как встретила Юлю в магазине, а потом она позвонила мне в тот же день. Тогда я не придала значения ее звонку. Решила, что подружка Маши снова хотела что-то у меня вынюхать.
— У меня с этой курицей не было никаких отношений. Переспал с ней один раз в свой день рождения, когда накидался у Зверева, понимаешь?
— Допустим, отношений не было, — я скрестила руки на груди. — Но ключевое слово здесь «переспал», Артем! Ты, человек, который прекрасно знал, как я отношусь к изменам…
— Да неужели? — вскинул брови он, оборвав меня на полуслове и, опустив уголки губ, покачал головой. — И это мне говорит Алиса Белкина, которая, находясь в браке, два года мутила за моей спиной с этим? — Он кивнул на машину Кирилла.
— Какие еще два года? — спросила я, внезапно охрипнув.
— А-а-а, у тебя есть другая версия? Интересно послушать! — Он повернулся ко мне левым ухом и приложил к нему ладонь.
— Клоун ты, Романов, — горько усмехнулась я. — Все четыре года я оставалась верной и любящей женой. Ждала тебя из командировок, не находила места, когда ты не отвечал на звонки, ходила в церковь, когда ты… Ты, — я стукнула его в грудь, — когда ты был в горячих точках! Я молилась, чтобы ты вернулся домой живым!
По моим щекам предательски скатились слезы, голос задрожал. Сглотнув ком в горле, продолжила, сверля его взглядом:
— А ты мне: Алиса, это не так, то не так, — вымученно улыбнулась я. — А Кирилл взял и полюбил меня со всем тем, что для тебя было «не так». И если тебе интересно, мы вместе всего два месяца. А не два года, как ты себе накрутил…
Артем нахмурил брови, выглянул из-за моего плеча на машину Кирилла, медленно провел рукой по лицу.
— А это не я накрутил… — заторможенно проговорил он. — В тот день, когда ты заявила, что беременна от него, он догнал меня на выезде из Королева…
Я разом онемела от этой новости. Уставилась на него в полном недоумении.
— Зачем? — хрипло спросила я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Чтобы поговорить по-мужски, — ответил Артем, с прищуром глядя на машину Кирилла.
— И о чем был этот разговор? — спросила я, едва живая от шока.
— А пойдем-ка и узнаем из первых уст!
Он сплюнул рядом с ногой, сжал кулаки так сильно, что в темноте забелели костяшки и решительно направился к БМВ.
