Заплакал зайчик, запричитал:
— Чем же я-то могу помочь бедному страннику?
Думал-думал и надумал:
— Принеси, обезьяна, хворосту побольше, а ты, лиса, разожги огонь, да пожарче.
— Что ты такое придумал? — стали спрашивать звери, но сделали все, как зайчик сказал.
Подошел зайчик к страннику и говорит:
— Ничего у меня нет. Но не выдержит мое заячье сердце, если умрешь ты с голоду. Прыгну я сейчас в костер, поджарюсь, ты уж меня и съешь.
Услышал странник такие речи — мигом в Лунного старца обратился и говорит:
— Давно искал я по свету самого доброго зверя. И обезьяна, и лиса правильно поступили, что на помощь слабому пришли. Но все-таки самый добрый среди вас — зайчик. Возьму-ка я тебя, зайчик, с собой на Луну.
Поднял Лунный старец зайчика на руки и исчез.
И если в ясную ночь ты внимательно посмотришь на Луну, то обязательно увидишь там Лунного старца и маленького зайчика.
Влюбленные сосны
![]()
лучилось это в давние времена, когда столицей Японии был еще город Нара.
Жили в одной деревне у самого моря юноша по имени Ирацуко и девушка по имени Ирацумэ. Были они оба лицом пригожи. Сватала их людская молва.
— Вот было бы хорошо, если б полюбили друг друга Ирацуко и Ирацумэ! — говорили вокруг.
Но только юноша и девушка будто и не замечали друг друга вовсе. Услышит Ирацуко, что люди говорят, да только рукой махнет: отстаньте, мол. А как начнут соседки перед Ирацумэ жениха нахваливать, улыбнется девушка и прочь пойдет.
Вот как-то раз устроили крестьяне большой праздник. Собрались они под вечер на лесной поляне, стали петь, плясать да стихи слагать. Тут-то и подошел юноша к красавице Ирацумэ.
— Повернись ко мне, погляди на меня, — говорит. — Красива ты, будто молодая сосенка. Махни мне своей веточкой, дай знак, что любишь меня.
Зарделась девушка.
— Не подобало мне такие речи слушать, — отвечает. — Да уже не скрою, признаюсь, что давно люблю тебя.
Заприметили люди, что Ирацуко и Ирацумэ беседы ведут, любопытно им стало. Уж и так они и эдак подслушать хотели, то подойдут — усмехнутся, то в сторонке встанут — улыбнутся. А потом и вовсе надоедать стали:
— Когда на свадьбу позовете?
— Скоро ль свадьбу играть будем?
Рассердился Ирацуко:
— Нет от вас покоя, — говорит. — Не смотрите на нас, не трогайте нас!
Схватил он девушку за руку и в глубь леса побежал. Покачали люди головами.
— Не хотели мы их обидеть, — говорят. — Просто радуемся, что счастье они свое нашли.
А влюбленные в лес прибежали да под старой сосной присели.
— Вот ведь какие люди! — никак не успокоится Ирацуко. — Нет от них спасения!
— И то правда! — согласилась Ирацумэ. — Вечно свои носы в чужие дела суют!
Стало смеркаться. Тихо кругом, только луна на небе сияет, да листья с деревьев падают. Просидели влюбленные всю ночь под старой сосной, так и не заметили, что утро наступило. Огляделись они вокруг: солнышко из-за горы поднимается, вдалеке петухи запели, собаки залаяли.
— Пойдем в деревню, — сказал Ирацуко. Хотел он было подняться, да не смог — ноги будто в землю вросли.
— Я помогу тебе! — воскликнула Ирацумэ и тоже хотела встать, но и ее ноги слушаться перестали.
— Что с нами случилось? — удивились влюбленные.
А в это время крестьяне в лес пришли — отправились они Ирацуко да Ирацумэ искать. Глядь — стоят на самом краю леса две молодые сосны.
Ахнули люди, руками всплеснули:
— Посмотрите, посмотрите! Это же Ирацуко и Ирацумэ в сосны превратились!
— Не хотели они, чтоб люди на них смотрели, вот и спрятались от чужих глаз!
— Да, их тут и вправду никто не увидит!
Испугались юноша и девушка: «Неужто это о нас люди говорят? Неужто это мы в сосны превратились?»
Так и остались две сосны на краю леса стоять. Бывало, придут крестьяне в лес, сядут под ними, спросят заботливо:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как поживаешь, красавица Ирацумэ?
— Как здоровье, Ирацуко?
Зашумят сосны, заскрипят, ветвями забьют, и покажется людям, будто ворчат они:
— Опять вы нам надоедаете! Опять покой наш нарушаете! Нет от вас спасения — не глядите на нас, не трогайте нас!
Вздохнут крестьяне и прочь пойдут. Так и прозвали те сосны: маленькую, что раньше Ирацумэ звалась, — сосна-«не гляди на меня», а большую, что была некогда юношей Ирацуко, — сосна-«не тронь меня».
Монах-колдун
![]()
огда-то очень давно жил в одном монастыре монах. Откуда он появился в тех местах, никто не знал, но тянулись к нему люди — и лицом пригож, и нрава доброго. Очень скоро пошли дела старого монастыря на лад, да и монах тот разбогател.
Только стали замечать прихожане странную вещь: как придут они в храм, нападает на них глубокая дремота, а как очнутся — то денег не досчитаются, то украшений богатых не найдут.
— Что за чудеса в нашем храме творятся? — стали спрашивать друг друга люди. — Не может ведь такого быть, чтоб монах этот на нас дремоту насылал!
Подумали прихожане и так решили: не будем больше в старый монастырь ходить, может, и не виноват монах, да зачем с темной силой тягаться.
А монах-то тот и вправду непростой был. Научился он еще в юности колдовскому мастерству, да вот беда: не во благо, а во зло свой дар использовал. Понял он скоро, что заподозрили прихожане неладное, и надумал он по-другому себе богатство добывать. Стал монах ночи дожидаться да незаметно в дома чужие проникать. Усыпит хозяев, да и обворует. Никто его поймать не мог. А монах так осмелел, что забрался к самому князю во дворец, да и его обокрал!
Собрал князь своих слуг и говорит:
— Неладные дела творятся в наших краях. Объявился здесь монах-колдун, насылает он на людей дремоту и порчу, а сам тем временем черные дела вершит. Надо бы нам придумать, как от монаха этого избавиться.
— Не гневайся на нас, князь, — ответили ему слуги, — позволь сказать. Беда-то наша в том, что не видим мы того монаха, когда он на воровскую охоту выходит. Умеет этот колдун оставаться невидимым. Мы ему никакого вреда причинить не можем, а он нас то за волосы схватит, то ногой ударит, а то и мечом норовит зарубить.
Призадумался князь, призадумались слуги: как от монаха-колдуна избавиться, да так ничего и не решили.
А тем временем прибыл в те края принц Тятан. Был он юноша бесстрашный. Услышал он историю про монаха-колдуна, удивился:
— Неужто во всем государстве не нашелся смельчак, чтоб злого колдуна одолеть? Покажите мне тот монастырь, где монах скрывается, потягаюсь я с темной силой!
— Не ходи туда, принц Тятан! — стали отговаривать его люди. — Неровен час — погубит он тебя.
Но смелый принц никогда своих решений не менял. Раз надумал с колдуном сразиться, так тому и быть.
Отправился принц в старый монастырь. Видит — стоит монастырь в лесной глухомани, дорожки, по которым некогда люди ходили, травой заросли высокой, а сам монастырь затянут паутиной.
— Да, не очень-то веселенькое местечко, — почесал затылок принц Тятан, — видно, давно сюда добрые люди дорогу забыли.
Подошел он к покосившимся воротам, да как закричит:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эй! Есть тут кто-нибудь, кто Будде служит?
Отворились ворота, и вышел навстречу принцу монах-колдун.
— Кто ты и что тебе надо? — грозно спросил он.
— Я принц Тятан, — ответил юноша.
Услышал монах такое знатное имя, задумался: «Раз называет себя этот юноша принцем, значит, очень он богат. Будет чем поживиться». А вслух сказал:
— Прошу вас, заходите! Очень я рад, что сам принц Тятан посетил эту скромную обитель!
Провел колдун принца в храм и спрашивает:
— Позвольте спросить, зачем пожаловал ко мне принц в гости?
— Слышал я, — отвечает Тятан, — что большой ты мастер играть в шашки-го. Вот и решил я с тобой силой да умением потягаться. Давай сыграем партию!
лучилось это в давние времена, когда столицей Японии был еще город Нара.
огда-то очень давно жил в одном монастыре монах. Откуда он появился в тех местах, никто не знал, но тянулись к нему люди — и лицом пригож, и нрава доброго. Очень скоро пошли дела старого монастыря на лад, да и монах тот разбогател.