Думали они, думали и решили сетку сплести, самую прочную, из женских волос. Собрали по деревне волосы — кто прядь отдал, кто две, и сплели за две ночи большую сеть. И надо же: ни в первую ночь, ни во вторую не бил больше колокол.
На третий день поутру собрались крестьяне перед храмом. Самых сильных позвали, чтоб колокол вниз спустить могли. Вышел из храма и настоятель.
Только собрались люди за дело приняться, слышат — заскрипело что-то на звоннице. Головы подняли, да так и обомлели: пошатнулся колокол, вздохнул вроде да сам вниз спускаться стал. Идет — с боку на бок переваливается. На каменные ступени осторожно так ступает. А их-то без малого сотня будет!
Спустился колокол, сетку с себя стряхнул да по деревне зашагал. А как к холму подошел, постоял, отдышался да по крутой тропинке вверх забираться стал. Так до берега моря и дошел. Остановился у самой воды, как вкопанный, и дальше — ни с места.
Подбежали крестьяне, думать стали, как же теперь колокол в воду опустить.
— Позовите скорее Матагоро, — кричат. — Он в нашей деревне самый сильный!
Прибежал Матагоро, а с ним и все силачи деревенские. Подхватили они колокол и стали его в воду толкать. Долго они колокол в море тянули, пока, наконец, он на дно морское не ушел.
Посмотрел Матагоро: а у него в руках колоколово ухо осталось — так тянули, что оторвали.
Сказывают, что с тех пор потекла в деревне спокойная жизнь, а настоятелю храма тайны великие открылись. Научился он угадывать время штормов и тайфунов, приливов и отливов, и нередко рыбакам помогал, и урожай от непогоды спасал.
А для храма новый колокол отлили — ничуть не хуже прежнего. А наверх ему ухо от старого приделали, чтоб не забывали люди о колоколе из Дворца дракона.
Большой праздник белой лисы
![]()
огда-то очень давно в местечке Нагаивая, что в префектуре Ойта на острове Кюсю, жила одна старушка. Звали ее о-Цунэ-сан. Страсть как любила она всякие праздники и представления.
Вот как-то раз позвали ее родственники на праздник в свою деревню. Обрадовалась о-Цунэ-сан, стала в дорогу собираться. А путь-то неблизкий: через горный перевал, на побережье Матама. Очень понравился о-Цунэ-сан тот праздник, до самого вечера гости веселились.
Стала старушка в обратный путь собираться, а родственники ее уговаривают:
— Не ходи, переночуй, а уж утром в путь двинешься. Время позднее. Пока до перевала дойдешь, совсем стемнеет. Страшно на перевале ночью.
— Ну вот еще! — ответила о-Цунэ-сан. — Дорогу в лесу я хорошо знаю. Да и ночь сегодня лунная, ничего со мной не случится!
С тем в путь и отправилась. А дорога в горах крутая: все вверх и вверх бежит.
Добралась, наконец, старушка до перевала Сиромару. А день уж совсем угас. Только она отдохнуть присела, слышит — забили где-то рядом праздничные большие барабаны.
— Что бы это могло быть? — удивилась о-Цунэ-сан. — Праздник в Матама давно закончился. Может, здесь на перевале новый храм построили, а я не знаю?
Забилось у нее сердце — вот-вот выпрыгнет! Вскочила о-Цунэ-сан, да по тропинке вниз побежала. Вдруг видит: навстречу ей люди идут, веселые, нарядные, в руках бумажные фонарики держат.
— Скажите, куда вы спешите? — стала спрашивать старушка. — Верно, тут поблизости праздник будет?
— Неужели ты, бабушка, ничего не знаешь? — удивились люди. — Сегодня на перевале большое представление. Идем с нами!
Пошла о-Цунэ-сан со всеми вместе. Подошли они к маленькому домику. Заглянула о-Цунэ-сан внутрь — а там все совсем как в театре. И представление идет о том, как верный слуга харакири совершает.
А скоро и время антракта наступило. Стали тут гостей потчевать: и рис вареный поднесли, и лепешки сладкие. А потом опять представление началось. Очень грустную историю зрителям показали. О том, как спасла воина-самурая белая лисица, а потом явилась к нему в облике юной красавицы. Поженились самурай и девушка-лиса. Родился у них мальчик. Только не могла лисица навсегда с людьми остаться. Настало время ей в лес возвращаться. И запела тогда она песнь о разлуке, жалостливую-прежалостливую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Заплакали зрители, песню ту услышав. И о-Цунэ-сан плачет, слезами обливается. Сильно ее представление за душу тронуло.
— Надо же, — дивилась она, — какие чудеса в горной глуши показывают! Бежать в деревню надо, людям про то поведать!
Бросилась старушка со всех ног домой в Нагаивая. Прибежала и тут же дочери рассказала о том, что на перевале видела. Слушала ее дочь, слушала, а потом как рассмеется:
— Где ты представление это видела? — спрашивает. — На перевале Сиромару? Ничего там не было. Просто решила Белая красавица над тобой посмеяться, вот и обморочила! И не рисом тебя там угощали, и не сладостями, а навозом — конским да коровьим.
— Кто такая Белая красавица? — удивилась о-Цунэ-сан.
— Да так лису прозвали, что на нашем перевале живет. А всего их в округе три: Белая красавица, Огненная красавица да Кошка-царевна. Так их люди называют.
— Быть того не может! — воскликнула о-Цунэ-сан. — Я же своими собственными глазами видела!
Так и не поверила она дочери. Дождалась вечера и снова на перевал Сиромару отправилась. Идет по тропинке, а луна ей дорогу освещает. Но вот совсем темно стало. Зажгла о-Цунэ-сан бумажный фонарик, вокруг посветила — нет в лесу того домика, где она представление смотрела, и ничто о вчерашнем празднике не напоминает.
Спряталась старушка за деревом и ждать стала. Вдруг откуда ни возьмись появилась белая лиса, обернулась в красивую девушку. Смотрит о-Цунэ-сан из-за дерева во все глаза. Совсем забыла, что в темном лесу стоит, а рядом оборотень резвится.
А лисе и дела нет до о-Цунэ-сан. Не собиралась она на сей раз старушку конским да коровьим навозом кормить! Ждала белая лиса в гости своих подружек-лис, чтоб большой праздник устроить и до утра веселиться.
![]()
Бог грозы Сомбуцу
![]()
давние времена жили в одной горной деревне старик со своей внучкой. Жили они бедно, все богатство — клочок земли маленький-премаленький, с кошкин лоб.
Каждое утро отправлялись дед с внучкой на свое поле, работали на нем от зари до зари. А поле хоть и маленькое, а кормило их — то редькой, то дынями, а то и бобами.
Вот как-то раз задумал старик редьку посадить. Согласилась внучка.
— Очень я, дедушка, редьку люблю, — говорит. — Коль вырастет, не будем с тобой зимой голодать.
Вскопали они землю, стали семена бросать да приговаривать: «Редька, редька, взойди! Редька, редька, уродись! Вырасти большой на радость деду и внучке!».
Посадили они семена и ждать стали, когда листочки появятся.
Через несколько дней видят — зазеленело их поле. Обрадовались дед с внучкой:
— Вон сколько редьки уродится! Не страшна нам теперь зима!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Настала пора редьку поливать. Стали старик с внучкой к ручью ходить, а путь-то неблизкий, все под гору, под гору. Зачерпнут ведерко — и назад, все в гору, в гору. Да вот беда: только польют поле, заколышет редька листиками, будто просит: «Пить! Пить!». Так и ходили старик с внучкой целый день по воду.
Только вот однажды спустились они к ручью, да так и обомлели — нет в ручье воды, высох.
Опечалилась внучка, заплакала:
— Что же с нами теперь будет? Погибнет наша редька, и мы с голоду умрем!
Думал старик, думал, где воды взять, и придумал:
— Давай-ка мы с тобой на гору Тога сходим, там бог Сомбуцу живет.
— Бог Сомбуцу? — удивилась внучка. — А кто это?
— Это очень важный бог, бог грозы, — ответил дед. — От него все дожди на свете зависят. Посылает он, коль захочет, град и ливни на землю.
огда-то очень давно в местечке Нагаивая, что в префектуре Ойта на острове Кюсю, жила одна старушка. Звали ее о-Цунэ-сан. Страсть как любила она всякие праздники и представления.
давние времена жили в одной горной деревне старик со своей внучкой. Жили они бедно, все богатство — клочок земли маленький-премаленький, с кошкин лоб.