— Перетерпеть сегодняшний вечер, — он скривился. — Особенно ту его часть, которая предполагает присягу.
— Не уверена, что выдержу.
— Я тоже, — вздохнул он и добавил уверенно: — Прорвемся!
Прорвемся. Что ж, попробуем прорваться…
В гостиной нас встретили напряженной тишиной, которую тут же нарушил Глеб:
— Ну, что, едем?
Влад расспрашивать не стал, только посмотрел на нас подозрительно.
— Мои вещи мокрые, — сказала я. — Я же не поеду в халате.
— Лара одолжит тебе одежду, — отмахнулся Влад.
Эта идея не показалась мне такой уж хорошей — защитнице я определенно не нравилась. По ее лицу было видно, что и она не в восторге, но все же Лара безропотно подчинилась и принесла мне майку и джинсы. Их пришлось несколько раз подвернуть — для такой коротышки, как я, джинсы стройной защитницы оказались велики.
Через час мы выехали из огромного двора. Дождь кончился, небо вновь стало чистым с разбросанными кое — где ватными облаками и розовыми закатными разводами.
Ехали вчетвером: Филипп за рулем, Оля рядом, на переднем сиденье, а мы с Глебом сзади. Влад, Лара, Рита и Кирилл сели в другую машину, и, если честно, я была рада.
Посмотрела на Глеба. Синяки налились, превратились из багровых в темно — синие насыщенные кляксы.
— Больно? — спросила с сочувствием.
Он отмахнулся.
— Пустяки.
— Считаешь меня слабой?
— Шутишь? Ты же его уделала!
— Я бы тоже уделался, — проворчал Филипп, не отвлекаясь от дороги. — Отречение — не шутка.
Я хмыкнула, но ничего не ответила.
Мы остановились на пустыре недалеко от города. Место было ограждено забором с колючей проволокой и навевало на меня непонятную тревогу: то ли ассоциации с киношными сценами, то ли атмосфера пустынного места. Хотя, возможно, тревога не была связана с пустырем. Скорее, с тем, что ждало меня через несколько минут.
Начинало темнеть, и наша немногочисленная компания выглядела тут немного неуместно.
Влад открыл замок на железных воротах. Невдалеке виднелась небольшая постройка, покрытая красной черепичной крышей. Мне вспомнился полузаброшенный дом, в котором я почти не появлялась после смерти бабушки. Такие же побеленные мелом стены, заросший бурьяном двор и уныние вокруг, кричащее, что сюда давно никто не приходил. Брошенное, ненужное жилище. Пристанище крыс и бомжей.
— Дом отстроил, а очаг до ума довести не мог, — недовольно пробормотал Филипп, шагая со мной рядом.
— Включи мозги, Макаров. Нам ведь не нужно, чтобы тут шастали всякие отморозки, верно? — спокойно парировал Влад. — Разве что ты сторожем пропишешься. Людям не объяснишь ведь, чем мы здесь занимаемся, а тратить силы защитницы на морок — глупо.
Филипп хмыкнул, но ничего не ответил. Я поймала себя на мысли, что неосознанно любуюсь Владом — его манерой держаться, насмешливостью, даже небольшой заносчивостью. Отругала себя и заставила вспомнить, что он гад.
— Куда мы идем? — шепотом спросила Глеба. Лара сверкнула на меня глазами и отвернулась. Я поежилась — чем дальше, тем меньше мне нравилась брюнетка.
— В постройке, — Глеб указал на домик, — очаг племени атли. Там разорвались узы и именно там мы должны объединить наш кен.
Я вспомнила сладкий ванильный аромат и то ощущение, когда Влад держал мою руку. Некое подобие наркоманского кайфа — эйфория, прилив сил, радость.
— Поля, давай задержимся. — Оля взяла меня за руку, и я нехотя остановилась. Влад посмотрел подозрительно, даже мне показалось, тревожно, но тут же продолжил путь с остальными.
— Не обижайся на меня, — тихо сказала она.
Я отвернулась. Не хотелось говорить с ней, вот совершенно, хотя я понимала, что сама виновата. Нельзя влезть человеку в голову и повлиять на его решения — принципы у всех разные.
— Я не обижаюсь.
— Влад рассказал, что произошло. И поверь, если бы ты знала все…
Я резко посмотрела на нее, нахмурилась.
— Он говорил с тобой о ребенке? Озвучил причины?
Она кивнула.
— Я обещала хранить тайну. Клялась глубинным кеном. Влад прав — ты не должна знать. Это слишком… страшно, чтобы просто поверить, но, клянусь, он не врал! Если бы у меня было хотя бы одно сомнение, хотя бы намек на него, я голосовала бы за Филиппа.
Разговор превращался в подобие абсурда — Оля пыталась до меня донести странными намеками… Что? Что Влад поступил правильно? Наверное, я сплю, или скоро конец света, или это просто зазеркальный мир!
— Какие бы ни были причины, — выдохнула я. — Они не изменят того, что я пережила. Не оправдают убийства. Никогда!
— Иногда люди делают больно, чтобы защитить, вылечить… Как врачи.
— Защитить от чего?
— Не могу сказать.
Я покачала головой.
— Знаешь, что… Забудь! — Развернулась и быстро пошла в сторону постройки.
Домик действительно выглядел заброшенным и старым, но мысленно я согласилась с Владом: если он представлял ценность для атли, лучше не привлекать внимание новеньким ремонтом.
Внутри оказалось на удивление чисто и уютно: небольшой коридорчик вел в единственную комнату без мебели, с неизменным белым кругом на полу. Я улыбнулась, вспоминая, как мы с Филиппом рисовали такой же в лесу ночью.
В одном из углов находился огромный камень, напоминающий валун. Влад подошел и положил на него руки. Закрыл глаза, и показалось, на лице отразилось предвкушение. Возникло ощущение, что я чувствую его, даже могу предположить, о чем он думает. Плохо. Скорее всего, ванильный кен так влияет на меня. Или проклятие.
— Сколько времени тебе нужно, Макаров? — спросил он с явным нетерпением в голосе.
— Хватит пары минут.
— Отлично.
Филипп вышел из комнаты, а когда появился снова, был одет в белую рясу в пол с красной оборкой. «Прям Понтий Пилат», — подумала я. В руках он держал старую книгу в твердом переплете с затертой коричневой обложкой и обтрепанными краями. Кирилл внес специальную подставку, похожую на небольшую трибуну и поставил ее в центре.
— Началось! — прошептал мне на ухо Глеб и улыбнулся. Затем взял за руку. Я тут же почувствовала себя лучше, и вдруг поняла, что доверяю ему.
— Приступай, жрец, — повелительно произнес Влад.
Филипп положил книгу на подставку и открыл ее. Мы встали в круг, взявшись за руки, и он начал читать.
Язык был мне незнаком, я даже не могла предположить, к какой языковой группе он относится. «Дурдом какой‑то», — подумала, глядя на серьезные лица всех присутствующих. Единство, таинство, принадлежность… Ерунда все это! Просто мне не дано почувствовать, проникнуться. Может, я и вовсе не та, за кого…
