Она ворочалась с боку на бок, но, похоже, наконец уснула.
Мне не должно нравиться, что Лорел ложится спать в одной из моих рубашек. Все должно быть наоборот. Я должен быть расстроен. В конце концов, я сделал все возможное, чтобы показать ей себя настоящего. Тогда почему после ванны она надела мою рубашку?
Зная, что она была в ванной какое-то время, я подумал о камерах. Я сказал ей правду. В ванной у меня их не было, но, когда она вышла, экране отчетливо виднелась ее розовая кожа… и я подумывал добавить еще одну камеру.
Лорел Карлсон отвлекала меня и задавала больше вопросов, чем я мог найти ответов.
Независимо от того, почему она надела мою рубашку, я не мог отрицать, что она выглядела чертовски горячей, когда забралась на матрас: ее круглая попка, едва прикрытая белыми трусиками, выглядывала наружу, когда рубашка задралась, и она поползла вперед.
Конечно, это было всего лишь несколько шагов, но это заставило мой разум вообразить больше. Она стояла на четвереньках…
— Черт, возьми себя в руки, Мейсон.
Я выпрямился, когда услышал имя, которое, как мне сказали, было моим. То, в котором не было прошлого, а я не давал ему будущего.
Это вышло из-под контроля.
Лорел Карлсон не должна стоять на коленях. Черт, я должен.
Моя грудь расширялась и сжималась, дыхание становилось глубже.
Счастье.
Печаль.
Расстройство.
Возбуждение.
Гнев.
Это были эмоции, которые до тех пор, пока голубые глаза Лорел не уставились на меня через гребаный экран, я успешно разделял. Я позволю им умереть вместе со мной. У меня не было никакой потребности в них, никакой мотивации культивировать чувства, которых больше не существовало. До нее я был роботом, машиной. Я был удовлетворен.
И теперь, каким-то образом и без моего согласия, Лорел подняла эмоции из мертвых, вернув их к жизни внутри меня. К жизни или из мертвых?
Я не знал.
Покачав головой, я сосредоточился на сцене прошлой недели, возвращая взгляд к экрану перед собой. Это был дом Лорел в ночь встречи. Я начал просматривать, как Лорел бросила перцовый баллончик на кухонный стол и открыла наружную дверь. Не повлияла ли моя одержимость Лорел на то, как я все это представлял? Было ли что-то еще, что можно увидеть прямо передо мной?
Нажимаю на быструю перемотку вперед, лента ускорилась, пока я не замедлил запись. Лорел стояла на лестнице, ее длинное черное платье было в пятнах от дождя. Картрайт рядом. Я уже смотрел эту запись раньше и знал, что именно здесь она и Картрайт обсуждали возможную цену за исследования. Включив громкость, слушаю их голоса.
— Лорел, я хотел поговорить с тобой о «Синклер Фармасьютикалз» где-нибудь без ушей.
— Значит…не на работе.
— Мы можем поговорить здесь, но лежа на подушке всё будет по-другому.
Да, ублюдок, хорошая попытка.
— Не о чем говорить, — сказала Лорел. — Это не наше решение. Примет ли он их деньги, решать Эрику.
Так что убирайся к чертовой матери.
— Неужели? — спросил Расс. — Эрик сказал мне, что Дэмиена пригласил Дин Оукс.
— Да, он сказал мне то же самое.
— Мы слишком усердно работали, чтобы они могли взять на себя ответственность, — сказал Картрайт. — У Дэмиена было еще одно предложение — нанять нас, перенести исследования в «Синклер».
— Я не продаюсь.
«Эй, не принимай это на свой счет», — подумал я с усмешкой. Она сказала мне то же самое тем вечером.
— У тебя есть сумма? — спросила Лорел. — Он сделал конкретное предложение?
— Черт возьми, нет, — ответил Картрайт. — Я сказал Дэмиену, чтобы он засунул свое предложение себе в задницу. Нам это не интересно.
— Ты…?
Лорел закусила губу. Увидев это, мне захотелось укусить эту губку, вырвать из захвата зубов. Черт, мой комментарий не помог мне узнать подсказки. Сконцентрируйся.
Я нажал паузу и перемотал несколько секунд назад.
— Я имею в виду — сказала Лорел. — …есть ли цена, которая тебя просдасться.
— Синклеру?
— Кому угодно.
Возможно, это было мое воображение, но, когда я снова посмотрел на него, мне показалось, что Лорел чувствует Картрайта, пытаясь узнать, было ли ему сделано предложение, подобное тому, которое я сделал ей. Моя интуиция сказала, что это было что-то большее. Он тоже ее прощупывал. Просто не так, как он, блять, хотел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я снова нажал кнопку воспроизведения, гадая, что он знает.
— А есть ли цена, за которую ты готова продасться?
Мои глаза сузились. У тебя была цена? Кто был твоим связным? Кто тебя обманул?
— Не думаю, что есть. Как ты сказал, мы слишком много и долго работали. Потенциал этого препарата огромный. Я хочу быть рядом, чтобы увидеть, как всё осуществится.
Гребаная благодетель. Благие намерения Лорел закрывали ей обзор на то, что происходило вокруг.
Картрайт кивнул.
— Тогда мы на одной волне.
Сомневаюсь.
— В понедельник мы скажем Эрику, что голосуем отрицательно, — сказал Картрайт.
— Дэмиен фактически предложил мне работу в присутствии Эрика, — сказала Лорел. — Думаю, мы должны дать понять Эрику и Дэмиену, что ни у кого из нас нет никаких намерений покинуть корабль. — Ее хватка на перилах дрогнула. — Я имею в виду, уверена, что Эрик беспокоится. Он знает, что университет не может предложить нам столько денег, сколько предложил бы Синклер.
— Согласен. Мы скажем ему, где находимся, и пусть он разбирается с доктором Оуксом.
Картрайт взял ее за руку.
«Не трогай ее, придурок. Я тебе не доверяю. Что ж, ты мертв. Хорошо, что я не верю в поговорку о том, что мертвецы не болтают. Ублюдок, у тебя есть история, и я собираюсь выяснить ее.»
— Увидимся в понедельник, — сказал Картрайт.
— Тебе не обязательно уходить.
«Обязательно. Позволь ему уйти.»
— Обязательно, потому что если я останусь здесь, то не останусь на диване.
Я стиснул зубы, когда он заколебался, не уходя, не двигаясь. Она не поцелует тебя на прощание. Уходи.
Не то чтобы я не смотрел это много раз. Я знал, чем закончится.
Стукнув ботинками по блестящей поверхности, я перекатился на стуле к другой клавиатуре. Как и в других городах, улицы Индианаполиса, а также шоссе штата постоянно контролировались камерами движения. Команды местных новостей использовали камеры для сообщений о дорожном трафике. Погодные бригады использовали их для отображения дорожных условий. Полиция города и штата имела доступ к ним для выяснения обстоятельств происшествий и преступлений. Большую часть времени отснятый материал хранился в облаке от 30 до 60 дней, прежде чем исчезнуть.
Ничто по-настоящему не исчезает. Старые записи просто более труднодоступны.
Пока мои пальцы бегали по клавиатуре, я знал, что все еще нахожусь в пределах доступного периода времени. Оставалось только найти нужные камеры и метки времени.
Через несколько минут я нашел нужную систему каналов, тщательно помеченную перекрестком или съездом с шоссе.
— Ну что ж, спасибо, что даже не пытаешься все усложнить.
На другом экране я вывел карту Индианаполиса и изучил улицы. Самым быстрым путем, особенно поздно ночью, от дома Лорел до квартиры Картрайта на северной стороне будет сорок шестая улица до Северного Меридиана, пока он не доберется до Кармела.
На соседних улицах было труднее. Не все находились под наблюдением, только крупные перекрестки.
Сорок шестая и Меридиан были одним из вариантов. Я включил этот канал в тот момент, когда Картрайт покинул дом Лорел. Это не заняло много времени.
— Вот ты где, — сказал я вслух зернистому изображению.
Черный грузовик Картрайта было легко заметить.
Я выпрямился.
— Какого хрена?
Картрайт не направился на север по Меридиану после посещения Лорел.
Он поехал на юг.
— Куда, черт возьми, ты собрался?
Отталкиваюсь от пола, и мой стул катится к экрану с кадрами дома Лорел. Щелкнув кнопками, я нашел квартиру Картрайта. Почему я никогда не проверял, уехал ли он домой?
