Ничто не выдавало волнения Фреда. Выражение лица быстро менялось в зависимости от темы, которой касался разговор, поза была естественна, руки спокойно лежали на ручках кресла.
- Я вижу, вы все же задумались над моим предложением, - нарушил коротенькую паузу Нунке.
- Нет, меня волнуют взаимоотношения с Шлитсеном. Не очень приятно, когда тебе не доверяют. Это портит настроение, мешает работать.
- О, пусть это вас не тревожит! Шлитсен положен на обе лопатки! Он даже сам выдвинул вашу кандидатуру для выполнения одного очень сложного и ответственного поручения...
- Теперь я буду бояться его поручений, как огня! Не очень-то приятно, когда считают, что тебя легко провести.
- Упаси бог! Поручение совершенно серьезное.
- В чем же оно заключается?
- Об этом вам расскажет сам Шлитсен, ответственный за это дело. Сейчас я его вызову.
Приказав своему заместителю прийти в тринадцатый бокс, Нунке с улыбкой заметил:
- А вы не очень гостеприимный хозяин, Фред! Разговаривать за чашкой кофе было бы значительно приятнее.
- Я не знал, что имею право что-либо заказывать. Ел, что приносили и когда приносили...
- Опять недосмотр Шлитсена! Как воспитатель, вы имеете на это право.
- Как воспитатель? Разве мы обо всем договорились?
- А разве нет?
- Хотелось бы на свободе взвесить все "за" и "против". Вы можете дать мне день-два?
- Значительно больше. Выполнение задания потребует много времени, и вы сможете все хорошенько обмозговать.
- Это меня устраивает. Ваше распоряжение о смене режима останется в силе?
- Да. Но должен предупредить, существует один строгий закон, неизменный для всех - будь то ученик или воспитатель.
- Какой же?
- Тот, кто попал в нашу школу, выходит отсюда или до конца преданным сотрудником, или...
- Не выходит совсем? - закончил Фред. - Не очень оригинально! Насколько мне известно, подобный закон существует во всех родственных нашему учреждениях.
- Считал своим долгом предупредить...
- Осталось задать один вопрос: почему вы не рассказали мне о школе еще в Австрии? Я мог бы убежать из лагеря, и вам не пришлось бы...
- Можно было просто выкупить вас из лагеря. Кое-кто из тамошних руководителей делает на этом неплохой бизнес. Но мне не хотелось привлекать внимание американцев к вашей персоне. Знатоков России они ценят на вес золота. Это - первое. Второе: я хотел, чтобы для всех вы были покойником. Так разведчику удобнее.
- А подумали вы, герр Нунке, что у меня есть невеста, которую я люблю и с которой хотел бы повидаться перед новой разлукой? Подумали о том, что Лора может узнать о моей "смерти"? О том, как это тяжело на нее подействует? И в конце концов, не могу же я совсем отказаться от личной жизни, от дорогих мне людей! Фрау Эльза и Лора остались на чужбине, кто, как не я, должен позаботиться об их возвращении домой, устроить их дела? Бертгольд мне никогда бы этого не простил...
- Каюсь. Этого я не учел. Конечно, семейные обязанности - святая святых. Я подумаю, как это исправить. Возможно, впоследствии мы предоставим вам возможность....
Появление Шлитсена прервало разговор.
Вежливо поклонившись Нунке и едва кивнув Фреду, он остановился у кресла шефа и ждал, пока тот предложит ему сесть.
Глядя на своих начальников, Фред едва сдерживал улыбку. Слишком жалким выглядел Шлитсен рядом с Нунке. Один - вылощенный, подтянутый, в элегантном спортивном костюме, в безукоризненно чистой рубашке. Второй - приземистый, с брюшком. Пиджак был ему узок, полз вверх, от чего лацканы перекашивались и оттопыривались. Лицо Шлитсена, хотя и было тщательно выбрито, тоже казалось неопрятным, возможно, из-за перекошенного шрамом рта. Никому не пришло бы в голову, что такой вот работал следователем гестапо - типичный бюргер, отяжелевший от чрезмерного употребления пива.
Получив разрешение сесть, Шлитсен вопросительно взглянул на Нунке, а когда тот утвердительно кивнул, перевел бесцветные глаза на Фреда.
- Насколько я понимаю, герр Нунке подготовил вас к тому, что мы хотим поручить вам одно важное дело?
- Да. Но не сказал какое.
- Прежде чем объяснить суть, я хотел бы сделать одно замечание. То, что мы вам поручаем, не входит в круг ваших непосредственных обязанностей. Поэтому за вами остается право выбора: можете согласиться или отказаться, если сочтете задание слишком трудным для себя. Для вашей будущей карьеры лучше согласиться.
- Я считаю, что должен исходить не из соображений будущей карьеры, а из успеха или неуспеха в выполнении задания, - бросил Фред.
- Мне нравится ваш подход к делу, - похвалил Шлитсен, но с видом такого напыщенного превосходства, что Фред едва сдержался, чтобы не ответить резкостью.
- Мы долго обсуждали, на кого можно возложить эту миссию, и пришли к выводу: ваша кандидатура со всех точек зрения самая приемлемая.
- В том числе и вы? - нескрываемая ирония прозвучала в голосе Фреда.
- Почему вас интересует именно мое мнение? делая ударение на слове "мое", спросил Шлитсен.
- Ведь вы однажды уже снаряжали меня в дорогу...
- Я только что похвалил вашу рассудительность, а теперь должен сделать замечание: приказы руководства школы не подлежат обсуждению.
- Приказ выполню. Я человек военный и знаю дисциплину. Но в порядке раэбора проведенной операции имею право высказать свое мнение. Так вот: жаль, когда физические и моральные силы человека растрачиваются зря. Оружие разведчика - это его нервы.
- Я предлагаю перейти к сути дела, - вмешался Нунке.
- Вы правы, - поклонился Шлитсен. - Начну с очень коротенького вступления, чтобы восстановить в памяти известные вам факты. Вы знакомы с политикой нашего правительства, основанной на физическом уничтожении советских военнопленных. Часть из них, конечно незначительную, но представляющую боеспособную силу, мы привлекли на свою сторону и даже вооружили.
- Армия Власова?
- Да, армию генерала Власова. Она дралась против русских и очень упорно. После окончания войны власовцы, как и наши части, были интернированы, но по Потсдамскому соглашению их должны передать в руки советских властей. Большим желанием выполнить этот пункт договора бывшие союзники России не горят. Да и нам не хотелось бы, чтобы это произошло. Ведь таких людей можно использовать.
- Да, о соглашении, заключенном в Потсдаме, я знаю из газет.
- Советские миссии по репатриации шныряют теперь по всей Германии. Союзники всячески препятствуют русским в составлении списков тех, кто подлежит возвращению. Но если миссия имеет списки, то американцам и англичанам приходится уступать, вопреки желанию. Иначе может возникнуть международный скандал. Впрочем, союзникам удалось припрятать от советских властей многих власовцев.
- Герр Шлитсен, ваше коротенькое предисловие перерастает в лекцию для нижних чинов, - резко прервал своего заместителя Нунке.
- Простите, я только хотел...
- Думаю, что Фред уже разобрался в ситуации.
- Тогда только суть: в одном эсэсовском лагере американской зоны скрывается группа из пятидесяти четырех офицеров бывшей власовской армии. Это люди, которые сожгли за собой все мосты и добровольно в Россию не вернутся. Американцы собирались вывезти их в Соединенные Штаты, но неделю назад получили от советской миссии категорическое требование передать из рук в руки всех пятьдесят четыре. Правда, поименного списка советская миссия не представила, назвав лишь общее число, что и позволило затянуть дело.
- Очевидно, в группе действует советский агент, который не успел или не сумел передать русским список фамилий, - так, кажется, думают американцы, пояснил Нунке.
- Агент раскрыт? - спросил Фред.
- Пока нет. Приняты меры, чтобы прервать всякую связь межяу лагерем и внешним миром. Вряд ли в ближайшие дни список может попасть в руки русских, ответил Шлитсен - Теперь конкретно о вашем задании. Под видом бывшего советского офицера мы хотим заслать вас в лагерь. Американцы согласны передать нам всю группу, если мы сумеем ее незаметно вывезти.
- Этим и ограничивается мое задание?
- Второе связано с первым: надо выявить агента русских и ликвидировать его. Без этого опасно приступать к основной операции.
- Ясно.
- На подготовку даем три дня. За это время вы ознакомитесь с вашей новой биографией, разработаете с Шлитсеном и Вороновым план эвакуации группы, продолжал уже Нунке. - Если удастся выполнить задание, эта группа и составит основное ядро вашего русского отдела.
- С заместителем начальника лагеря мистером Хейендопфом можете разговаривать откровенно: он наш союзник, - прибавил Шлитсен.
- Прекрасно! Это значительно упростит дело! обрадовался Фред.
- Итак, о сути задания я вас информировал. Сегодня вечером вы свободны, а завтра приступите к подготовке. В девять часов утра я жду вас у себя.
Почтительно поклонившись Нунке и очень холодно Фреду, Шлитсен удалился.
