и инструментов власти, его «тактики» очень отличаются от властных тактик.
Поэтому каждый шаг вращается вокруг одного главного момента: сколько новобранцев этим он приведёт в организацию, будь то через местные организации, церкви, волонтёров, профсоюзы, банды с района или отдельных людей.
Вопрос только в том, как это увеличит силу организации. Если, проиграв в каком-то деле, он сможет получить больше людей, чем выиграв, значит, победа заключается в проигрыше, и он проиграет.
Изменения приходят с властью, а власть идёт от организации.
Чтобы действовать, людям нужно собраться вместе.
Власть — причина существования организаций.
Если люди пришли к соглашению о неких религиозных идеях и хотят власти, чтобы насаждать свою веру, они организуются и называют себя церковью.
Если люди приходят к соглашению о неких политических идеях и хотят власти, чтобы вополотить их в жизнь, они организуются и называют себя партией.
Причина одна для каждого.
Власть и организация — это синонимы.
Организатор, например, знает, что его главная задача — дать людям почувствовать, что они могут что-то сделать; знает, что, хотя они могут принять идею о том, что организация означает власть, они должны испытать эту идею в действии.
Задача организатора — начать укреплять доверие и надежду к идее организации, а значит, и к самим людям: одерживать ограниченные победы, каждая из которых будет укреплять уверенность и чувство, что «если мы можем сделать так много с тем, что у нас есть сейчас, только подумайте, на что мы будем способны, когда станем большими и сильными».
Это почти как вести призового бойца по дороге к чемпионству: нужно очень тщательно и избирательно искать ему соперников, прекрасно понимая, что некоторые поражения будут деморализующими и завершат его карьеру.
Иногда организатор обнаруживает такое отчаяние среди людей, которых ему нужно выставить на схватку на ринге.
Пример случился в ранние деньки Задворок Чикаго, первого сообщества, которое я пытался организовать.
Район был совершенно деморализован.
Люди не были уверены ни в себе, ни в соседях, ни в том, за что боролись.
Тогда мы устроили им купленный бой на ринге.
Одной из основных проблем Задворок тогда был необычайно высокий уровень детской смертности.
Несколько лет назад район обслуживало Общество соцподдержки младенцев в своих больницах.
Но примерно за десять или пятнадцать лет до моего появления в этом районе Общество соцподдержки младенцев выгнали, потому что ходили слухи, что его сотрудники распространяют информацию о контроле рождаемости.
Тогда церкви изгнали этих «слуг греха».
Но вскоре людям стали отчаянно нужны медицинские услуги для младенцев.
Они позабыли, что сами выгнали из своего общества в Задворках Общество соцподдержки младенцев.
Я изучил ситуацию и сделал вывод: чтобы они вернулись обратно в этот район, достаточно попросить.
Но эту информацию я оставил при себе.
Мы собрали срочное совещание, рекомендовали собраться комитетом и пойти в офис общества с требованием медицинских услуг.
Нашей стратегией было не дать и слова сказать их представителям; стучать по столу и требовать вернуть услуги, не давая им нас прервать и сделать заявление.
Мы разрешим им говорить только после того, как закончим сами. С таким тщательным внушением мы ворвались в Общество соцподдержки младенцев в центре города, назвали себя и начали тираду, состоящую из воинственных требований, отказываясь дать им что-либо сказать.
Бедная женщина пыталась при этом ответить: «Ну конечно мы вам их предоставим. Да прямо сейчас».
Но она так и не смогла ничего сказать, и в итоге мы перешли к бурной дискуссии на тему: «И мы не примем „нет“ в качестве ответа!» Тогда она отвечала: «Ну, я пыталась сказать вам…», — и я вмешался требовательно: «Так да или нет?» Она ответила: «Ну конечно же да». Я сказал: «Это всё, что мы хотели знать».
И мы гурьбой вышли наружу.
Всю дорогу назад в Задворки можно было слышать, как члены комитета говорят: «Ну, вот так вещи и делаются: отчитываешь их и ни слова не даёшь вставить.
Если мы смогли добиться этого с теми немногими людьми, которые есть в нашей организации сейчас, только представьте, что мы сможем, когда у нас будет большая организация». (Я предлагаю критикам, прежде чем считать это «уловкой», поразмыслить над прошлым обсуждением средств и целей.)
Организатор одновременно несёт множество функций, ведь он анализирует, идёт в атаку и саботирует структуру сложившейся власти.
Гетто или трущобы, в которых он проводит организацию, — это не общество анархии.
Не существует такого понятия, как неорганизованное сообщество. Использовать два слова «дезорганизация» и «сообщество» вместе — это противоречие в терминах: само слово «сообщество» означает организованную, коммунальную жизнь; людей, живущих организованно.
Люди могут испытать череду не состоявшихся успехов, от которой их желание участвовать в процессе может казаться атрофированным.
Они могут жить в анонимности и изголодаться по признанию как личностей.
Могут страдать от различных форм лишений и дискриминации.
Могут принять анонимность, поддаться апатии.
Могут отчаяться дать детям в наследство мир получше.
С вашей точки зрения их существование может казаться крайне негативным, но факт в том, что их организовали жить так.
Зовитие это организованной апатией или организованной безучастностью, но такова структура их общества.
Они живут особыми договорами, стандартами, своим бытом.
По-простому, возможно, они сдались, но жизнь продолжается в организованной форме, с определённой структурой власти; даже если это, как называл большинство жизней Торо, «тихое отчаяние».
Тогда, если ваша функция — атаковать апатию и заставить людей участвовать, важно начать атаку на основные паттерны жизни в сообществе.
Первый шаг в организации общества — дезорганизация общества.
Саботаж существующей организации — начало движения к организации сообщества.
Нынешние установки нужно дезорганизовать, если их следует подменить новыми паттернами, которые предоставят возможность и средства участия для граждан.
Все изменения — это дезорганизация нового и организация старого.
Поэтому первым делом организатора встречает конфликт.
Организатор, призванный изменить жизнь конкретного сообщества, должен сначала вытравить застарелые обиды людей, живущих в нём, раздуть скрытую враждебность многих из них до открытого выражения.
Ему нужно заняться поиском неоднозначных тем и проблем, а не избегать их, потому что пока не появится спорного, люди не озаботятся тем, чтобы действовать.
Прилагательным «спорный» обозначать слово «проблема» — по сути бессмысленная тавтология.
Проблема не может не вызвать «спора».
Когда всем всё понятно, проблемы нет; проблемы возникают только из невозможности прийти к согласию или спора.
Организатору нужно подогревать недовольство и неудовлетворённость, дать отдушину, куда люди изольют свои фрустрации.
Ему нужно создать механизм, чтобы осушить подспудное чувство вины, что так долго люди принимали сложившийся порядок вещей.
Из этого механизма вырастет новая организация сообщества.
Но
