Выносит вердикт на слух ровный и мелодичный голос. Вот только за покровом спокойного тона, можно распознать звук натянутой струны. Натянутых нервов. Разбитого вдребезги оказанного доверия. И лязг тяжелого разочарования.
София стоит посреди комнаты, словно подсудимая, ожидающая оглашения приговора. Из-за молодости лет ей плохо удается справляться с эмоциями. Глаза увлажнены, тонкие пальцы, не переставая, теребят края одежды.
За ее движениями пристально следят два темных сапфира. Сверкающих. Манящих. Вместе с тем неотзывчивых. Они расчетливо наблюдают, поглощают информацию, а сами в ответ не дают ничего.
Девушка об этом знает. Лишь потому не стремится встретиться с ним взглядом. Она едва краем глаза позволяет себе посмотреть на его безупречно начищенные ботинки.
Комацу сидит перед ней в низком объемном кресле, приняв расслабленную позу, широко расставив ноги и свесив кисти рук с подлокотников.
— Как тебя зовут?
— Соня, — вместо «София», всхлипывая, произносит она.
— Соня, — задумчиво тянет мужчина.
— Да, господин Комацу, — роняет она голосом провинившегося ребенка.
— Из-за недостоверности информации, которую ты продала моим людям, я провалил переговоры исключительно с компанией Панкратова.
— Простите, мистер Комацу! — речь девушки напоминает наследнику откровенный скулеж. И это начинает действовать ему на нервы.
— Я не давал тебе слова, — он озвучивает замечание, растирая переносицу.
Соня виновато прижимает подбородок к груди.
— Речь идет о двух миллионах долларов. Ты можешь мне их вернуть? — Акио выжидающе прищуривается.
Девушка мотает головой.
— Ты не переживай, Соня, человек, который поручился за тебя тоже будет наказан. За все надо платить.
Допрашиваемая только обреченно вздыхает.
— Какое у тебя образование? Чем увлекаешься? — совершенно внезапные вопросы Комацу вводят девушку в полный ступор. Она едва вспоминает название университета, который окончила год назад.
— Из каких частей состоит «Комедия» Алигьери? — в черных сапфирах вспыхивает интрига.
— Я не знаю! — София растерянно смотрит на Комацу.
— А хотя бы из скольких?
Задумавшись, она прикусывает губу.
— Элементарно, ты можешь угадать, Соня, — неожиданно подбадривает господин.
Она слабо улыбается и боязливо выдает:
— Двух…
— Сегодня удача, бесспорно, тебя покинула.
Мазнув в сторону девушки безразличным взглядом, Комацу ладонями упирается в подлокотники, собираясь уходить.
— Господин Комацу, — с не пойми, откуда взявшейся надеждой обратилась Соня, — может быть, я смогу как-то по-другому загладить свою вину?
«Боже! Какая же она тупая!» — пулей пролетает мысль в сознании мужчины.
Пронизывающие насквозь глаза устремляются на Соню, и она понимает, что совершила роковую ошибку.
Акио поднимается на ноги. Далее следует отвлекающий жест, когда он поправляет лацканы пиджака. И походкой уверенного в себе хищника огибает девушку. А потом оказывается совсем близко, и его рука смертоносно быстро хватает жертву сзади за шею.
Соня вскрикивает от резкой боли и запрокидывает голову. По ощущениям еще чуть-чуть и Комацу выдернет волосы на затылке с корнями.
Усиливая хватку, он добивается того, что девушка покорно наклоняется вперед. Акио сгибает ее сильнее до резкого вскрика. А потом ведет Соню до продолговатого стола, укладывая ее грудью и животом прямо на лакированную поверхность.
Грубо прижатая одной щекой к прохладному столу, она ощутила на другой щеке опаляющее дыхание опасного человека. Словно маленький зверек, охваченный страхом, Соня чувствовала, как он приближается к ее лицу, но ничего уже не могла сделать. На мгновение сомкнула веки, и одинокая слеза скатилась по ее щеке.
— Я не трахаю безмозглых существ, — жестко шипит в ухо Комацу.
Жалкий всхлип раздается в равнодушной тишине.
— Свободна, — брезгливо одернув руки и сверкнув глазами, чеканит мужчина. В секунду утративший всякий интерес к девушке, он уделяет внимание себе.
Акио осматривает свой внешний вид, не торопясь поправляет манжету, сбившуюся чуть в сторону. Ему откровенно неприятно, что пришлось доходчиво объяснять собственными усилиями о правилах игры. Комацу терпеть не мог, когда его сразу не понимали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На раздавшийся частый стук каблуков, не поворачивает и головы. Только когда за спиной становятся слышны тихие, неспешные шаги крупногабаритного телохранителя, Комацу деловито оборачивается.
— Убери девчонку.
Глава 50
Восемь месяцев назад…
— Дочка, у тебя завтра выходной. Через пару часов вылетаю к сыну. У него очень важная процедура. Надо навестить.
В привычно размеренном голосе распознаю усталость и не собираюсь мучить наставника расспросами.
— Ясно, Виктор Станиславович, — несмотря на тяжелый день, улыбаюсь я бодро и даже счастливо, — удачной поездки!
Обхватываю пальчиками ручку дверцы «Майбаха», собираясь уже покинуть автомобиль.
— Постой!
Обращаюсь взором к своему непосредственному начальству.
— Знаешь, я удивлен, как складывается судьба, — Панкратов разводит руками. — Все никак тебя с Валентином не получается познакомить.
Философски пожимаю плечами.
— Да мы, можно сказать, виделись. В холле компании. Правда, мельком, но все же.
— Это я дурак, все думал, потом, потом! А видишь, как получилось. В день моего юбилея, когда уже считал, ну все! Вот сейчас точно познакомлю. Как мой мальчик попал в аварию из-за этой кобылы. — Проливает свет Виктор Станиславович на дела минувших дней. А к концу речи его лицо так и исказилось.
Слух неприятно резануло фамильярное слово в адрес девушки. Вообще по пальцам могу пересчитать, когда Панкратов грубо отзывался о женщинах, невзирая на то, что любил крепкое словцо. Но тут все отношение было очевидно.
— Значит, так надо. Все не просто так.
— Я вот что подумал, — предприимчиво бросает мне начальник, лукаво прищурившись. — Может, полетишь со мной? Я вас с Валькой наконец-то познакомлю.
— Не-ет, Виктор Станиславович, — у меня даже нет и малейших сомнений на этот счет. — Когда мужчины болеют, лучше их не трогать. К тому же они не любят, когда их жалеют. А это будет выглядеть именно так. Не стоит, точно вам говорю.
Внутри все сжимается: только бы не настаивал. Крайне редко воля моя не совпадает с желанием наставника. А обижать старика совсем не хочется.
Панкратов окинул меня пристальным взглядом.
— Ну как знаешь. По большому счету ты права! — его теплая улыбка избавила меня от крупинок сожаления, по поводу принятого решения. — Ой, чуть не забыл! Про тебя Люда спрашивала. Ты к ней, как-нибудь съезди. Видимо, хочет поговорить с тобой с глазу на глаз.
— А! Это конечно! Непременно съезжу. До свидания, Виктор Станиславович! Приятного вам полета и мягкой посадки.
Сняв в прихожей пальто, думаю, чем же я займусь в свой редкий выходной. Однако от мыслей о несостоявшемся знакомстве с Валентином оказалось трудно избавиться.
В памяти легко воссоздался тот момент, когда в потоке шумных и вечно спешащих сотрудников мы встречаемся взглядами. Держим зрительный контакт несколько секунд, а потом каждый отвлекается на свое дело.
Да, он мне понравился. Но я с самого начала знала, что у него есть невеста, так что губу не раскатывала. Это было бы глупо с моей стороны.
Даже если ты личный помощник гендиректора, то ты всего лишь помощник гендиректора и только! Вот я не понимаю, зачем Виктор Станиславович меня с собой звал? Эх…
На всю катушку трезвонит телефон. Я едва не подпрыгиваю. Надо же, забыла перевести режим и убавить громкость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Алло!
— Привет! Свет, ты уже до дома добралась? — вот что бы ни происходило у Таи всегда в голосе энергичный посыл.
— Только что.
— Я знаю, что у тебя завтра выходной! Давай куда-нибудь сходим, развеемся.
— Я так понимаю, что ты уже выбрала заведение, куда нам пойти? — в предвкушении спрашиваю я.
