не улучшило ему настроения.
«Жужу, ты не забыл про опись имущества покойного? Нам необходимо разобраться с этим прямо сейчас».
Больше никто не называл его Жужу. По крайней мере, сейчас, потому что их отец скончался в начале июня.
В то проклятое жаркое лето.
ГГ толком не знал, чем занимается его брат все свои семьдесят рабочих часов в неделю, но это было как-то связано с финансами и позволяло оплачивать виллу с участком под пляж в одном из тех стокгольмских пригородов, которые любят посылать своих менее обеспеченных и живущих на пособие граждан в Норрланд.
Они это тоже обсуждали, хотя, возможно, момент был не самый подходящий, во время поминок, под пиво и водку.
С тех пор прошло три с половиной месяца. А теперь на все про все у них оставалось две недели. «ДВЕ НЕДЕЛИ», – эхом звенел в голове голос брата, по истечении которых опись имущества покойного должна быть готова. «А еще недвижимость в шхерах, – орал он в трубку, называя так летнюю дачу с сортиром на улице. – Мы должны решить, как с ней поступим!» – и тут же следом выпаливал цены, которые прямо сейчас дают за такие участки, когда все люди рвутся на природу и, кроме того, южнокорейская компания планирует выстроить десяток отелей на Высоком берегу.
На следующей площади с круговым движением ГГ случайно пропустил нужный съезд и оказался на обратном пути в Хэрнёсанд. Он вполне мог позволить себе продолжить ехать дальше, все равно он забыл вернуть ключи от служебной квартиры, где ночевал. Дома его ровным счетом никто не ждал. Грязь и пыль, груда невскрытых конвертов, в холодильнике наверняка ничего съедобного. Конечно, не мешало бы переодеться, но магазины еще работали, и он вполне мог купить себе что-нибудь новое в Хэрнёсанде.
А остальное отдать в химчистку.
Ощущение кратковременности пребывания в этих стенах охватило его, едва он переступил порог служебной ночлежки. Здесь никто ничего не требовал и не орал над ухом, что он обязан с чем-то разбираться.
ГГ швырнул пакет с новой одеждой на кровать и откупорил бутылку вина.
Еще было два пропущенных звонка от какого-то адвоката. А, ну да, заключенный из Сальтвикской тюрьмы, с которым он собирался встретиться, вот только время для этого было уже позднее. Он открыл ноутбук в надежде составить себе более четкую картину того, что произошло за день, и вкратце подвести итог тому, что он узнал сам, хотя подводить там было особо нечего.
Группа подвыпивших мужчин средних лет, утверждавших, что они разговаривали с Хансом Рунне, но не помнили ровным счетом ничего из того, о чем они говорили, и еще какая-то женщина, которая перебросилась с ним парой слов в баре.
«Он был один?»
«Думаю, да. Я не видела, чтобы он с кем-то разговаривал».
«О чем-нибудь еще говорили?»
«Кажется, на этом все».
ГГ наполнил бокал. У него не было сил искать имя той женщины и тем более возвращаться к записям про выпивших мужиков. Вместо этого он набрал в текстовом редакторе «опись имущества покойного» и принялся искать возможности для того, чтобы потребовать отсрочку.
Следователя по особо тяжким из самого северного подразделения страны звали Андерс Анттила. Он встретил Эйру на железнодорожной станции, готовый с радостью заполучить любую порцию информации, которая могла продвинуть это дело вперед.
– Зовите меня просто Антти-в-Квадрате, – попросил он, – так все делают.
Эйра сперва решила, что это его тело послужило причиной для прозвища – он был высоким и вместе с тем широким и напоминал квадрат, но потом вспомнила, что с Хейкки Нива из Гэлливаре та же история – в краю, где говорили на нескольких языках, существовал обычай переделывать шведские имена в более привычные финские.
Антти Анттила. Антти-в-Квадрате.
Он самолично вел расследование и не мог сказать, чтобы они допустили какие-либо явные промахи, но Антти-в-Квадрате терпеть не мог нераскрытых дел.
– Словно шершавые руки зимой, – сказал он. – Зуд, от которого невозможно избавиться.
Последняя полоска заката догорала за их спинами, когда они направились на восток от Лулео. Дом Микаэля Ингмарссона был расположен в старинном зажиточном селении с волшебными усадьбами в норрботтенском стиле, выкрашенными в классический красный цвет.
Потерпевший сам настоял на том, чтобы встреча произошла у него дома, ему не хотелось снова оказаться в стенах полицейского участка.
– Я думал, что сумел преодолеть это, – были первые слова Микаэля Ингмарссона, когда они переступили порог его жилища. – Все, о чем я мечтаю, это чтобы однажды утром проснуться с ощущением уверенности в завтрашнем дне.
– Мы очень благодарны вам за то, что вы согласились нас принять, – сказал Антти-в-Квадрате. – Как я уже говорил по телефону, вы не обязаны были этого делать, но нам может понадобиться ваша помощь.
– Я только не понимаю, что еще могу добавить помимо того, что я уже рассказывал.
Трое детей успели вернуться домой из школы и детского сада, дом звенел от электронных игровых мелодий. Супруга, одетая в льняную рубашку из неотбеленного полотна, сидела на кухне с ноутбуком. При их появлении она излишне резко захлопнула крышку. Коллега представил их. Женщину звали Петра, очевидно, она уже встречалась с Антти раньше.
– Я надеюсь, вам и в самом деле есть что рассказать, – проговорила она. – Или же мы должны смириться с тем, что преступникам удалось избежать наказания? Ведь они поступили плохо не только с Микаэлем – они едва не погубили всю нашу семью!
– Мы делаем все, что можем, – ответил Антти-в-Квадрате и повернулся к мужчине: – Что скажете, можем мы куда-нибудь пройти, где нам никто не помешает?
– Мы можем поговорить здесь, – сказал он и крикнул детям, чтобы они шли в свои комнаты. – Но только недолго, я обещал мальчикам помочь с математикой.
Первым впечатлением Эйры было, что потерпевший пришел в себя, во всяком случае, она не видела ничего, что указывало бы на обратное. Она обратила внимание на натренированное тело, да и сам Ингмарссон производил впечатление физически крепкого человека, стремительного в своих движениях, но без лишней суеты, возможно, чуть форсирующего события. Теперь на нем были другие очки, не те, что на фотографии в деле – круглые, в черной оправе. А еще он обрил волосы, оставив лишь миллиметровый чубчик на макушке.
– Я хочу, чтобы моя супруга была со мной, – произнес он, усаживаясь рядом с ней и даже придвигая стул поближе. – Это то, через что мы вместе прошли и вместе должны преодолеть.
Антти-в-Квадрате присел на другом конце стола, и Эйра последовала его примеру. Не было сделано ни малейшей попытки предложить чаю или
