– Академия?
– Молодец, быстро соображаешь. Через месяц начинается учебный год, и 'Вышка' откроет свои двери для магически одаренных балбесов страны. В основном – молодняк. Опасный как боевая граната, и резкий как понос. Мои архаровцы поступят на первый курс, и будут по мере сил беречь покой преподавателей и жизни студентов. Правда, насчет возраста ты слегка ошибся, специально подбирали тех, кто выглядит помоложе.
Бросив взгляд на древние командирские часы, Макаров коротко чертыхнулся.
– Пойдем, договорим по дороге.
Пунктуальность деда не терпела опозданий. Шустрый старик вышел из кабинета даже не потрудившись оглянуться. Такое чувство, будто ему было совершенно плевать, последую я за ним или нет.
Блестящие хромом двери лифта остались в стороне, Макаров бодро свернул в неприметный коридорчик и вышел на лестничную площадку. Широкие ступени с тусклым, помаргивающим светом производили гнетущее впечатление старого бомбоубежища. Снизу легонько тянуло сыростью и плесенью. Вполне вероятно, что городские полигоны 'чертей' квартировались именно в советских постройках эпохи холодной войны. В свете новых реалий такое наследие пришлось как нельзя кстати.
– Теперь насчет тебя. Под моим присмотром шестьдесят три человека, и уделять кому-нибудь особое внимание я не могу. Возраст уже не тот, чтобы гонять тебя по полигону. Парень ты крепкий, так что ОФП подтянем за месяцок, и приступим к настоящим тренировкам. Ребятки уйдут в поле, и я возьмусь за тебя по-настоящему.
– Зачем мне физподготовка? Я сюда не бегать пришел! – Действие настоя ослабевало, и я слегка напрягся.
– Ты чем слушал, когда мы о кольцах разговаривали? Бегать будешь до посинения, пока пар из ушей не пойдет. Чтобы организм полностью перешел на магические резервы, и к работе подключились мои поделки. Досуха себя выдаивай! На износ! Только так у твоего тела появится шанс перебороть засевшую в нем мерзость. Это понятно?
– Петр Игнатьевич, у меня просьба.
Старик несся с такой скоростью, что мне пришлось замереть на середине лестничного пролета, привлекая к себе внимание. В последний раз оценив последствия, я попросил:
– Можете сделать так, чтобы я не мог снять их по собственной воле?
Сжав руки в кулаки, я выставил перед собой кожаную перчатку, скрывающую импровизированный кастет из черного металла. Впрочем, и без подобных уточнений было понятно, что именно имелось ввиду. Макаров молчал несколько долгих секунд.
– Без проблем.
Он повел рукой, и металл крепко сдавил мои пальцы. Однократно-острая пульсация рукотворной бижутерии заставила скрипнуть зубами.
– Замок предусмотрен конструкцией, но честно признаюсь – я удивлен такой просьбе. Сам решил – сам ответишь.
Развернувшись, дед толкнул металлическую дверь и скрылся из виду, но я успел заметить, как его лицо искривилось в иронично-одобрительной ухмылке.
– Ох, Ящер! Надеюсь, мы не поторопились. – Выдохнул я, сжимая и разжимая кулаки.
В свете истинного зрения украшения коварно поблескивали, замышляя недоброе. Времени на приступы паранойи у меня не осталось, и я ускорил шаг, догоняя наставника. Заблудиться в переходах старого лабиринта мне совершенно не улыбалось. Впрочем, мы уже пришли.
Оставалось миновать короткий коридор и металлическую дверь, за которой скрывалась здешняя раздевалка. Мысленный присвист вырвался сам собой. Строили с царским размахом, даром, что при коммунизме. В помещении могла легко разместиться армейская рота в полном составе. Строгие ряды металлических шкафчиков уходили вглубь и растворялись в темноте. Удобства ради или в целях экономии, но крайние лампы оставались потушенными и эффект подземелья ощущался как никогда прежде. Именно здесь я впервые почувствовал, что от поверхности нас отделяют несколько десятков метров бетона. Поежившись, вслушался в уже привычный гул вентиляционной системы – лопасти невидимых вентиляторов мерно шуршали где-то за потолком. На душе чуть-чуть отлегло, и я осмотрелся.
В обстановке всеобщего запустения семеро воспитанников Макарова смотрелись достаточно сиротливо.
– Капитан на мостике! Падаваны, в строй! – Окрик одного из учеников привлек всеобщее внимание.
Впрочем, особого оживления в среде сверхов не наблюдалось – парни торопливо заканчивали переодеваться и здоровались с тренером, не отвлекаясь от процесса. Когда мы вошли, они вовсю флиртовали с подтянутой девчонкой в облегающем спортивном топике и коротких шортиках, и теперь спешили уложиться до начала тренировки. Хмурое лицо Макарова подтверждало мои наблюдения – обстановкой всеобщей безалаберности он был недоволен. Старик не терпел опозданий.
– Лиля! Я тебя предупреждал – не входить в мужскую раздевалку до начала тренировки?
– Да ладно вам, Петр Игнатьевич, я же по делу! – Опершись ладошками о низкую скамейку, девчонка выгнулась как кошка, отставив кверху крепенькую попку. – А кто это у вас там прячется? Какой симпатичный кудластик! Выходи скорей знакомиться! Не бойся, я не кусаюсь.
Вампирша демонстративно щелкнула на глазах удлинившимися клычками, и весело рассмеялась. Ощущая, как стремительно начинают пылать мои уши, я поспешно сделал шаг в сторону. Макаров замер у входа, и мне пришлось 'спрятаться' за ним, потому как узкая дверь в раздевалку просто не оставляла другого выбора. Спрятался! Интересно, все вампирши на голову шибанутые, или это мне так везет? Сперва Ливиан, теперь эта Лиля. И ведь даже имена похожи. Хорошо хоть тренер не встревал, ехидно сверкая своей неповторимой улыбкой.
– Умерь флюиды, красотка. – В разговор вмешался долговязый парень с широченными, как у пловца, плечами. При общей сухости тела, он был не только самым высоким, но и самым худощавым, отчего внешне походил на поставленную стоймя швабру. Повернувшись в мою сторону, 'швабра' с улыбкой произнес:
– А ты не дрейфь. Оборотни своих в обиду не дают!
Точно пловец. В нашей работе соображаешь или быстро, или недолго, так что я успел оценить и характерно прокачанную спину долговязого, и мощные руки и, что важнее, три черненых ободка на пальцах. Не такие массивные как мои, кольца бросались в глаза уже знакомым багрово-хищным мерцанием. Для сравнения, гибкая девочка Лиля имела только два таких украшения, что служило своеобразным показателем местной табели о рангах. По крайней мере, спорить с пловцом она поостереглась, вместо этого озорно сверкнув глазами в его сторону.
– Ты, кстати, чьих будешь? – Продолжил долговязый, и протяжно втянул воздух ноздрями. – Запах странный…
Договорить пловец не успел. Устав от пустой болтовни, в разговор вмешался тренер, и что естественно, деликатностью он не отличался.
– О-отставить! Время! Потом перенюхаетесь. – Подтолкнув меня вглубь раздевалки, Макаров продолжил: – Слушаем сюда! Пока Сергей отлеживается в медблоке, работать будете группами два на четыре. Близнецы против остальных. Ягай, ты будешь за главного в сборной.
Услышав свое имя, 'швабра' вытянулся и шутливо отдал честь. В исполнении полуголого оборотня воинское приветствие смотрелось комично, но Макаров даже глазом не повел. Такое чувство, что он специально не обращал внимания на царящий в раздевалке налет инфантильности.
– Новичок за нас? – Снова влезла Лиля. Похоже, мое молчание задело ее за живое.
– Саша нарабатывает ОФП и пока работает самостоятельно. Я запрещаю на него охотиться, но если попадет под горячую руку – можете не сдерживаться. Выдержит, никуда не денется.
После этих слов на меня переключилось всеобщее внимание, и оставалось только пожать плечами, мол, вот такой я исключительный. Судя по многообещающим взглядам и просветлевшим лицам, юные садисты искренне радовались предстоящему развлечению. Можно не сомневаться, что нескольких 'случайных' встреч мне не избежать.
– Отбиваться хоть можно? – Кажется, мне удалось попасть в общую тональность беседы. Улыбнулись все, включая тренера.
– Можно. – Макаров ответил привычно односложно. – Но не увлекайся, у тебя другая задача.
– Петр Игнатьевич, а награда будет?
– Победившей команде суточная увольнительная.
– Нууу! – Протянула девчонка. – Так нечестно, Петригнатич! Это вы нас с Ренатом в город пускать не хотите, потому и поделили неправильно. Все равно против близнецов мы не выстоим. Можно я за них буду, а?
– Нельзя. Ягай здорово вырос, да и ты, красотка, обучилась новым фокусам. Но в чем-то ты права. Плаха, согласны на фору?
По мере того как Макаров объявлял правила, народ в раздевалке сдвигался и делился на группы. С одной стороны встала разношерстная команда Ягая, с другой – оценивая шансы, хмуро переглядывались братья-близнецы.
Плаха и Пряха, или Максим и Андрей Плахины. Средний рост, среднее телосложение и одинаковое, всегда-угрюмое выражение лица стирали последние различия братьев, отчего их нередко путали даже собственные родители. Уже позже я узнал, что эти двое приходились дальними родственниками одному моему знакомому корейцу. Собственно, влияние Косты было заметно даже невооруженным глазом. Если старший перенял его страсть к холодному оружию, и ядовито-зеленое пламя эфемерных клинков с первого дня мелькало на тренировках Макарова, то текучие движения младшего явно показывали, что с ним хорошо поработал мастер восточных единоборств. Его вяжущая манера работы с верхними энергослоями служила симбиозом учений дяди и тренера. Потому и кличка такая – Пряха. Очень уж коварные ловушки плел, подлец.
