Подробностью донесений состязался с Малиновским Поляков, имевший в охранке кличку «Сидор». Подозревавшие его большевики находились в сибирской ссылке. Его репутация солидного рабочего-партийца в общем не пострадала и от того, что незадолго до выборов он принял участие в Августовской конференции в Вене. Конференция была созвана под флагом едипства всех социал-демократов, в противовес Пражской, но среди делегатов преобладали эмигранты, и на их фоне Поляков, приехавший из России, выглядел совсем неплохо. Л.Мартов считал его «почти ленинцем», представителем большой рабочей организации, члены которой сначала признали Пражскую конференцию, а потом «передумали»[244]. В Вене Поляков занимал самую левую позицию, оспаривал мнение ликвидаторов, будто в России нет прочных ленинских организаций[245]. Правда, темные слухи о Полякове дошли и до Ноны, но инициатор конференции Л.Д.Троцкий счел их «фракционной интригой». Видимо, по возвращении с конференции Поляков передал москвичам благосклонное мнение лидеров Августовского блока о Малиновском, который казался им фигурой того же плана, что и он сам, — выдающимся рабочим, пусть ленинцем, но не безнадежным…[246].
Погубила Полякова случайность. Уже в конце избирательной кампании, в октябре, некто, назвавший себя уволенным со службы чиновником охранного отделений, — как выяснилось потом, филер Егор Клинков — сообщил по телефону Малянтовичу и Никитину, что в избирательном комитете «есть Азеф», и довольно точно описал Полякова[247] (примечательно, что после отстранения от партийной работы Поляков, пытаясь оправдаться, обращался ла содействием к «товарищу Малиновскому», по-прежнему не подозревая, что тот его товарищ и на другом поприще[248]). Выход «Сидора» из игры явился для охранки большой потерей; Виссарионов, которому доложили о происшествии, выразил в связи с.тим обеспокоенность за Малиновского…[249].
Избирательный комитет решил поддержать его кандидатуру в гередине сентября, но вначале в принятое решение посвятили немногих рабочих. К тому же Малиновский не мог быть широко известен на предприятиях губернии, так как лишь недавно перешел на подмосковную фабрику. Преувеличенные, как выяснилось, надежды возлагал он на своих петербургских друзей, таких, как бывший казначей союза металлистов С.П.Ершов; они посетили по его заданию несколько фабрик, агитировали за Малиновского, но без особого успеха. Поляков даже утверждал, что деятельность их заключалась в беспрерывном пьянстве и спаивании некоторых уполномоченных[250]. 23 сентября он же сообщил в охранку: «Дело популяризации названной кандидатуры продвигается вперед очень медленно, так как на местах, требуют определенных, засвидетельствованных партийной печатью мандатов, кои давали бы уполномоченным от рабочих видеть в товарищах Малиновского людей, работающих не от своего имени, а по поручению партии»[251].
Большинство уполномоченных познакомилось с Малиновским уже в Москве. Приехав за день до официального съезда уполномоченных, они остановились в предоставленном в их распоряжение городским головой «Доме трудолюбия», что по Большому Харитоньевскому переулку. Здесь и появился впервые перед ними Малиновский, и, как случалось нередко, самое первое впечатление было не в его пользу.
Один из уполномоченных, предположительно И.Т.Савинов, так описал эту встречу (блокнот с наброском «Воспоминаний о Р.М.» был отобран у него при обыске в 1914 г. и сохранился в архивной коллекции «вещественных доказательств»): «… Я увидел фигуру Р.М., который с карандашом в руках стоял среди группы рабочих и рассказывал о себе…, во всем придавая…своей личности значение… [Он] имел около себя…молодцов не более десятка. Но вид их внешний не привлекал малейшего доверия. Да и он сам в этом нисколько не сомневался. И поэтому старался подстроиться к каждому». По словам уполномоченного Косенкова, «он был похож в то время на попугая, бросаясь от одного к другому и повторяя слово каждого наподобие попугая». Самому И.Т.Савинову Малиновский напомнил Хлестакова; он «чрезвычайно энергично хлопотал о том, чтобы пройти в Думу» и «особенно ухаживал за мной».
Собравшихся поначалу насторожила такая настойчивость. В тех же «Воспоминаниях о Р.М.» говорится: «…Один из уполномоченных сказал ему вслед…что вот будет депутат. Его слова мне показались очень странны: почему он, а не другой кто еще?…Меня осаждали товарищи и сообщали, что здесь распускают слух, что депутатом должен быть Р.М.Товарищи спрашивали: знаете ли его или нет и как нам к нему относиться?»[252]
Уполномоченные-большевики Балашов, Миритеев, Овчинкин, знавшие уже о директиве ЦК РСДРП, составили предварительный список кандидатов в выборщики и усиленно агитировали за Малиновского. Отношение к нему решительно изменилось, когда он выступил с речью. «Сотни глаз устремились в одну точку и как острия впились в мощную фигуру, поднявшуюся на трибуну. Шапка курчавой, густой шевелюры затряслась в воздухе, серебром заискрилась в блеске огня, а стальной, грудной, властно манящий к себе и гипнотизирующий голос звоном пронесся в свободном пространстве зала»[253]. К тому же оратор говорил о том, что собравшиеся хотели от него услышать, — о нелегком положении рабочих, о незабываемом 1905 годе…
Агитация продолжалась во время съезда уполномоченных. Съезд открылся утром 30 сентября в здании Городской думы. Из 232 его участников 85–90 были определенными социал-демократами, не считая сочувствующих; рабочих правого толка оказалось всего лишь двое. Выборщиками избрали только социал-демократов, за них голосовали и эсеры, и беспартийные. Больше всех голосов получил И.Т.Савинов, 29-летний рабочий Пехорской мануфактуры, — 175, следом за ним шел Малиновский — 170; Савинов объяснял свое первенство тем, что, не зная о намерениях партийного центра, вел избирательную кампанию самостоятельно, лично побывал на «громадном количестве» фабрик и заводов[254]. Но сведениям агентуры, Малиновский держался на съезде «нагло и вызывающе, публично выставляя свою принадлежность к социал-демократии и хвастаясь теми карами, которые он понес за свои убеждения»[255].
7 октября рабочие-выборщики провели нелегальное собрание с участием некоторых представителей московской социал-демократической организации. Они приняли большевистский наказ будущему депутату и тайным голосованием решили отстаивать Малиновского. 13 октября состоялось еще одно такое собрание — на квартире Малиновского. На том и другом председательствовал Савинов[256], смирившийся скрепя сердце с тем, что не ему быть депутатом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
