– Он подходит ко всем дверям.
– Отлично. Пойдем по лестнице.
Почти все комнаты на первом этаже были пусты. Они нашли только одну проститутку, отсыпавшуюся после ночной вахты. Она ничего не видела и не слышала и была весьма недовольна тем, что полиция потревожила ее сон. На втором этаже они обнаружили остатки бурной вечеринки. Среди прочего по комнате были разбросаны использованные шприцы.
На грязной полутемной лестнице, ведущей на третий этаж, они увидели ребенка. Мальчик лет восьми, худой и бледный, в драных кроссовках, сидел на ступенях. Под глазом у него красовался свежий синяк, на коленях он держал серого тощего котенка.
– Вы – Даллас? – спросил он, подняв глаза на Еву.
– Да. А в чем дело?
– Тот человек сказал, чтобы я вас дождался. Он дал мне два доллара.
В висках у Евы застучало. Она наклонилась над мальчиком. Пахло от него так, что было ясно – не мылся он по меньшей мере неделю.
– Какой человек?
– Ну, тот, который велел мне ждать. Он сказал, что вы мне дадите еще два доллара, если я вам скажу.
– Что скажешь?
Мальчик хитро на нее посмотрел.
– Он обещал, что вы дадите два доллара.
– Да, конечно. – Ева пошарила в кармане, протянула ему деньги и сказала нарочито беззаботно: – Ну, так что он просил передать?
– Он сказал… – Парнишка закрыл глаза и повторил заученную фразу: – Третья – не последняя. Ты быстра, но я еще быстрее. Ни деньги, ни шумиха не спасут греховных сынов Эйра. Аминь. – Он открыл глаза и улыбнулся. – Все правильно запомнил! Я же говорил, что сумею.
– Молодец. Оставайся здесь, получишь еще два доллара. Пибоди, – сказала она на площадке, – позаботьтесь о ребенке. Вызовите службу помощи несовершеннолетним, а пока они приедут, попробуйте получить от него описание внешности того человека. Рорк, ты идешь со мной. Третья жертва на третьем этаже… Очевидно, и дверь должна быть третья.
Ева повернула налево и громко постучала.
– Там музыка. – Она наклонила голову, прислушалась, пытаясь разобрать мелодию.
– Это джига, – сказал Рорк. – Такой танец. Дженни любила танцевать. Она там.
Он шагнул вперед, но Ева его остановила.
– Не лезь! – Она отперла дверь и вошла.
Барменша, любившая танцевать, висела под потолком. Носки ее туфель почти касались опрокинутой табуретки. Шнур впился ей в шею, и из раны пролилась кровь – еще свежая. Правый глаз Дженни был выколот.
Музыка играла из проигрывателя под столом. На полу стояла статуэтка. Мраморная Дева Мария была развернута лицом к погибшей.
– Грязный ублюдок! Подонок! – Лицо Рорка потемнело от гнева. Он ринулся вперед, оттолкнув Еву, но она успела схватить его за рукав. – Убери руки! – Взгляд его был холоден и жесток. – Убери!
– Нет. – И она поступила так, как должен был в этой ситуации поступить полицейский, – отбросила его к стене и придавила горло локтем. – Ее нельзя трогать. Ты меня понимаешь? Ее нельзя трогать. Она умерла. Ты ничем не можешь помочь. Все остальное – мое дело. Посмотри на меня, Рорк. Посмотри на меня!
Он слышал ее голос как будто издалека, но потом все-таки оторвал взгляд от женщины, висевшей посреди комнаты, и посмотрел на жену.
– А теперь позволь мне сделать то, что могу сделать для нее я. – Ева говорила ласково, но твердо, так, как говорила с любым пострадавшим. Ей хотелось обнять его, прижаться щекой к его щеке, а вместо этого она локтем прижимала его кадык. – Ты не должен ничего трогать на месте преступления. Тебе надо отсюда выйти.
Рорк с трудом отдышался, сфокусировал взгляд.
– Он оставил табуретку. Поставил ее так, чтобы она касалась ее кончиками туфель. Она была жива, пока у нее хватало сил опираться на табуретку! Она, наверное, задыхалась, сердце выпрыгивало из груди, но, пока она сохраняла равновесие, она жила. Должно быть, она старалась изо всех сил…
Ева отвела локоть, положила руки ему на плечи.
– Твоей вины здесь нет.
Рорк отвернулся и заставил себя снова взглянуть на Дженни.
– Когда-то мы любили друг друга, – сказал он чуть слышно. – По-своему… Мы не задумывались о будущем, а просто делились тем, что нам обоим было нужно. Я не буду ее трогать. И тебе мешать не буду.
Ева отступила, он шагнул к двери и сказал, не глядя на нее:
– В живых я его не оставлю. Ты его найдешь или я, но в живых я его не оставлю.
– Рорк!
Он молча покачал головой. Их взгляды встретились, и в его глазах Ева прочла приговор, не подлежавший обжалованию. Потом он быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
Пообещав себе, что поговорит с ним при первой же возможности, Ева на мгновение прикрыла глаза, пытаясь унять бившую ее дрожь. Потом она достала рацию, передала сообщение в диспетчерскую и позвонила Пибоди – просила принести чемоданчик со всем необходимым для досмотра.
Глава 9
Рорк вышел из здания и увидел Пибоди, которая в одной руке несла чемоданчик, а другой держала за руку мальчика. Рорк подумал, что с ее стороны это очень предусмотрительно. Мальчишка с такими плутовскими глазами вряд ли будет сидеть и ждать с четырьмя долларами в кармане, пока с ним побеседуют полицейские.
Он велел себе забыть то, что видел две минуты назад, и сосредоточиться на настоящем.
– Пибоди, у вас, я вижу, обе руки заняты.
– Ага, – вздохнула она. – Служба помощи несовершеннолетним обычно не торопится. – Она с тоской взглянула на отель. Если Ева велела принести чемоданчик, значит, там, наверху, – место преступления, которое надо обследовать. А ей вместо этого приходится работать нянькой. – Полагаю, ребенка туда вести не следует. Может быть, вы отнесете лейтенанту чемоданчик?
– Я, пожалуй, побуду с мальчиком.
Пибоди расплылась в благодарной улыбке.
– Это даже лучше! – Она буквально с рук на руки передала Рорку мальчика. – Только не потеряйте его, – предупредила она на ходу.
Рорк и мальчишка оценивающе посмотрели друг на друга.
– Учти, я бегаю быстрее, – сообщил Рорк, догадавшись о его намерениях. – Кроме того, я опытнее. – Рорк наклонился и погладил котенка. – Как его зовут?
– Соня.
– Что ж, не самый сообразительный из гномов, зато самый добродушный, – улыбнулся Рорк. – А тебя как зовут?
Мальчик удивленно посмотрел на Рорка: большинству взрослых, которых он знал, был известен только наркотик «Белоснежка».
– Кевин, – ответил он и немного успокоился, увидев, как мурлычет под рукой Рорка Соня.
– Рад с тобой познакомиться, Кевин. Я – Рорк.
Он протянул руку мальчишке, и тот, польщенный таким обращением, с достоинством подал ему свою.
– Как ты думаешь, Соня голоден?
– Наверное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
