– Если ты прослушаешь запись, то убедишься, что человек, описанный Кевином, – не Соммерсет.
– Благодарю за подсказку, но, думаю, я сама во всем разберусь. Боюсь только, что шансов заставить майора поверить словам семилетнего мальчишки так же мало, как заставить меня танцевать обнаженной в ночном клубе.
И Ева ринулась к машине.
– Если тебя пугает атмосфера ночного клуба, – заметил Рорк, догоняя ее, – можешь потренироваться дома.
– Поцелуй меня в задницу!
– Дорогая, я бы с удовольствием, но ты на службе.
– Садись, черт подери, в машину! – Она незаметно кивнула на Пибоди, которая ждала в машине и последние несколько минут тактично притворялась слепоглухонемой.
– Ева, умоляю, перестань демонстрировать свою страсть на людях. Подумай о моей репутации.
– Если ты не прекратишь, я тебе устрою такую демонстрацию страсти, что ты неделю хромать будешь!
– О, я, кажется, уже возбудился. – Рорк с улыбкой открыл дверцу и дружески кивнул Пибоди.
– Может быть, я пересяду назад? – осторожно спросила Пибоди.
– Нет-нет, что вы! Будем надеяться, что вас она не пришибет, – шепнул ей Рорк.
– Вот спасибо! Большое спасибо.
– Пибоди, у вас что, насморк? – спросила Ева, выезжая на дорогу.
– Нет, мэм, аллергия. У меня аллергия на семейные скандалы.
– Это не семейный скандал. Когда он начнется, я вас предупрежу. Держите. – Она протянула Пибоди последнюю шоколадку. – Ешьте и молчите.
– Постараюсь.
Ева взглянула в зеркальце на Рорка.
– А ты моли бога, чтобы у Соммерсета было алиби на сегодняшнее утро!
Алиби не оказалось, и Ева готова была рвать на себе волосы,
– Что значит «вышел по делам»?!
– Я встал, как обычно, в пять утра и отправился на утреннюю пробежку, А потом сел в машину и поехал на рынок за продуктами.
Ева сидела на подлокотнике кресла в гостиной.
– Я разве вам не говорила, чтобы вы никуда не ходили один?
– Лейтенант, я не привык к приказам относительно распорядка своего дня.
– Если вы не будете меня слушаться, в вашем распорядке дня появится мытье в общей душевой и прогулки по тюремному дворику!
– Ваша грубость мне кажется неуместной, – холодно ответил Соммерсет.
– А мне кажется неуместной ваша обидчивость. Сегодня около девяти утра мы обнаружили на Восемьдесят седьмой улице тело Дженни О'Лири. Ее повесили.
Соммерсет побледнел, ноги у него подкосились. Словно сквозь сон, он услышал, как кто-то ругается, а затем его усадили в кресло и поднесли к губам стакан.
– Выпейте! – велела Ева. – Выпейте и возьмите себя в руки. У меня мало времени. Если вы сейчас упадете в обморок, я с вами возиться не буду.
Ее слова возымели тот эффект, на который она и рассчитывала.
– Со мной все в порядке. Просто это известие меня поразило.
– Вы ее знали?
– Естественно, знал. Они с Рорком были некоторое время близки.
– А теперь она мертва. – Ева говорила ровно, без всякого выражения, но, увидев, что Соммерсет пришел в себя, она почувствовала облегчение. – Советую вам вспомнить все шаг за шагом: куда вы поехали, что делали, кого видели, кто с вами говорил, сколько этих проклятых яблок вы купили. Сейчас я – единственный человек, который может вам помочь.
– Если дело зашло так далеко, лейтенант, думаю, мне лучше дождаться адвоката.
– О, отлично, так и поступите! Давайте, вставляйте мне палки в колеса! – Она развернулась и начала расхаживать по комнате. – Думаете, почему я здесь перед вами пресмыкаюсь? Да потому, что вы ему дороги! Улики, которые указывают на вас, косвенные, но они накапливаются. Скоро нас начнут дергать СМИ, а следовательно, и начальство. Прокурору нужно будет хоть кого-то задержать, и найдется достаточно оснований, чтобы выбрать именно вас. Пока что – для допроса.
Ева остановилась и уставилась в пустоту.
– Если дойдет до прокурора, очень велика вероятность того, что меня отстранят от дела. Так или иначе, думаю, у нас есть неделя, не больше. А потом, скорее всего, вам придется иметь дело с другим следователем.
Соммерсет задумался, потом кивнул.
– Воистину, черт знакомый лучше черта незнакомого.
Ева кивнула в ответ, достала диктофон, поставила его на стол, села.
– Тогда – за работу.
– Кстати, я купил десять килограммов яблок. – Он почти улыбнулся, чем поверг Еву в несказанное изумление. – Будет яблочный пирог.
– Ого! – только и смогла произнести она.
Через полтора часа Ева с дискетами и головной болью поднялась к себе в кабинет и чуть не завыла в голос, увидев Макнаба, который сидел, взгромоздив ноги в пестрых носках на ее рабочий стол.
– Чувствуйте себя как дома, детектив.
– Прошу прощения, лейтенант. Решил устроить небольшую передышку.
– Меня загнали в угол, Макнаб, а следовательно, вас тоже. Так что времени на передышки у нас нет. Где Пибоди?
– Она в одном из помещений вашего замка собирает информацию, касающуюся сегодняшней жертвы. Скажите, она действительно представляет собой ходячий кодекс полицейского или, сняв форму, превращается в человека?
Ева открыла термос и налила себе кофе.
– Вы подумываете о возможности снять форму с сержанта Пибоди, Макнаб?
– Нет-нет! – Он с такой поспешностью вскочил на ноги, что серьги в его ухе зазвенели, как рождественские колокольчики. – Нет, – повторил он еще раз. – Я просто полюбопытствовал. Она не в моем вкусе.
– Тогда, может быть, оставим пустую болтовню и начнем работать?
Ева наклонилась к экрану, а Макнаб за ее спиной закатил глаза. Да, кажется, обе дамы – полицейские до мозга костей.
– Оборудование, которое прислал Рорк, выше всяких похвал, – сообщил он. – Конечно, ушло время на установку и программирование, но я настроил его на автоматическое отслеживание всех поступающих звонков. Да, чуть не забыл: вам поступило два сообщения. Надин Ферст просила связаться с ней при первой же возможности. И еще звонила некая Мэвис, фамилии не назвала. Она сказала, что сегодня вечером заглянет.
– О, благодарю вас за интерес, проявленный к моим личным звонкам.
Макнаб не стал реагировать на издевку.
– Да мне нетрудно. Эта Мэвис – ваша подруга, да?
– Да, и живет с парнем, который вас положит одной рукой на обе лопатки.
– Это – лишняя информация. Так, может, я пока перекушу? Детектор пытается установить, откуда этот сукин сын звонил вам в последний раз. Он чертовски умен. Посылает сигналы во все стороны. Цюрих, Москва, почему-то Де-Мойн, Бирмингем… Мне это начинает нравиться.
Ева вспомнила, что и у Фини порой появляется тот же восхищенный взгляд. «Видно, в компьютерном отделе все чокнутые», – подумала она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
