правдой: мне она тоже часто лизала краешки губ.
— Обожулька! — Дикарь обнял Айну и долго держал у груди. Поглаживал, а сам внимательно, убийственно щуря глаза, рассматривал меня. Всю поглаживал. Сжал ягодицы, так, что Айна пискнула. Спросил:
— А это тот, которого я ударил топором?
Я машинально потрогал голову. Девушка вывернулась из захвата, бросила на меня взгляд. Стушевалась. Чуть заметно кивнула.
Абориген вздохнул, тряхнув нечёсаной рыжей бородой.
— В шкурах на человека стал похож. — Сказал, как ножом ударил.
— Он хороший, — сказала Айна. Дикарь не поверил. Кивнул мне, видя, что я еще глажу голову.
— Болит?
— Ага.
— Помни. — Он поднял палец, заостряя внимание. А потом рыжий гад снова жадно поцеловал Айну и, не хотя, отстранил от себя, говоря печально. — Моя обожулька. Что вы тут делаете?
— Мама сказала показать чужаку город.
— Мама сказала… — протянул огромный воин. — Может, с вами походить? Просто так.
— Не надо. Он безобидный.
— Хочешь я буду рядом так, что ты меня не заметишь? Ходить тенью. Дышать ему в затылок. Нюхать тебя.
— Не надо, — Айна улыбнулась, качая головой.
— Как скажешь, моя обожулька. Как скажешь. Ночью придешь? — Великан, кажется тосковал и страдал.
— Нет. Не могу.
— А вечером?
— Никак не могу. — Айна покосилась на меня глазами. Фальгус испепелил меня взглядом, не хуже капральского огнемета и, приняв решение, печально вымолвил. — Мама сказала…
— Да, любимый. Она так много для нас сделала. Надо слушаться ее.
— Надо. — Фальгус загрустил. Девушка больше его не радовала. Мрачные мысли темным сумраком ложились на лицо.
— Ты загрустил, любимый?
— Нет, — тяжело выдохнул дикарь. — Надо. Надо идти. Надо проверить посты. Где-то рядом ходит титан.
— Мы видели одного!
— Где?! — сразу оживился воин. Ноздри его воинственно раздулись.
— В святилище!
— Он мог вас заметить! Вы могли привести титана в лагерь. О чем ты думала? Ты подвергала себя опасности!
— Нет. Это не разведчик и не солдат. Обычный техник, который ничего не чувствует. Титан не заметил нашего присутствия. Ты знаешь какие работяги у них тупые.
— Какая разница?! Титан в святилище! Он не должен выйти из тайного места!
Фальгус ушел. Поспешно удалился, обрастая дикарями воинами.
Я встревожился.
— Они же ничего не сделают господину? Бог просто занят созиданием и ему до вас, до вашего лагеря и святыни — нет никакого дела.
— Ему и до вас нет никакого дела, — спокойно заметила Айна. Я кивнул. Не хотелось верить, но сомневаюсь, что узнай титан о существовании группы пленных, он тут же бросил бы свою работу. Действительно Бог не был солдатом.
Мы долго смотрели Фальгусу в след. Айна, не глядя, взяла с лотка фрукт и понюхала.
— Пойдем, — сказала она, делая первые шаги.
— А кто это был? — спросил я, решаясь на вопрос, шагая рядом с девушкой.
— Фальгус. Мой муж.
— Твой кто? — спросил я и остановился пораженный в самое сердце.
12.1
— Мой муж, — сказала она, оборачиваясь. И в первые девушка не улыбалась. Словно солнышко погасло и на землю упали свинцовые небеса, размазывая меня по палубе. Я задрожал и чуть не крикнул: «Какой муж? О чем ты говоришь? Ты же хотела, чтобы я забрал тебя к звездам! Ты ребенка от меня хотела. Твой род хотел! Толпой сопели у меня над ухом: имена придумывали вашему будущему королю. Ты жить со мной хотела. Женой быть. Я бы тебя с мамой познакомил. Ты понимаешь? Со своей мамой! Она не курит трубку, но выросла в семье морских офицеров. Поверь мне, тот еще деспот. Я ради тебя на новый контракт остаться хотел. Да, я карьеру хотел загубить, лишь бы быть с тобой: хуже, чем эта колония нет во всем космосе. Всё для тебя! А ты. Ты! Какой муж?!» Вместо этого сказал:
— Он прикольный и сильный. — Улыбки не получилось. Слова дались с трудом.
— Ты так думаешь? — Айна нахмурилась еще больше, останавливаясь.
— Его манера говорить, не вяжется с действиями, — выдавил я из себя, вспоминая чужие мямли и удар по голове.
— Как у всех мужчин. Ваши слова и действия всегда расходятся. — Айна гневно сверкнула глазами полными обид. Я ошалел, почувствовав будто это я жадно целовался с женой и был застигнут врасплох любовницей. Слов не находилось. Девушка только и ждала подобной реакции, моментально вспыхнула:
— Все вы одинаковые!
— Нет. Я не такой!
— Такой, такой! Трепло. Обещал к звездам забрать, а сам слова не держишь. Эх, ты! Слова твои пробитого горшка не стоят! Трепач!
Я растерянно хлопал глазами. Даже рот разинул. Как же она так ловко умеет переворачивать? Я ведь еще секунду назад не чувствовал за собой никакой вины. А теперь полностью раздавлен. Когда я успел стать «треплом»?
Айна улыбнулась. Обняла меня и погладила мягко. Мир вокруг закружился. Раздваиваясь и наливаясь фиолетовым цветом. Затошнило. К таким переменам и перепадам организм не привык. Вроде в космосе тоже перегрузки, а не те оказываются.
— Мальчик будет, — как ни в чем не бывало сказала она.
— Правда? — шепотом спросил я, с трудом находя в себе силы. Зажмурился. Фиолетовый свет бил сквозь плотно сжатые веки. Обида уступила, погаснув под новыми впечатлениями.
— Да. Чувствую его. Вижу карапуза. У нас будут особенные дети.
— Дети? Откуда ты знаешь? — шептал я, немного ошалев под чужим напором: дети? Видел историю только про одного.
— Чувствую. Да и мама сказала, что будет два мальчика и девочка.
— Мама? — переспросил я, моментально открывая глаза, и, приходя в себя. Сразу отрезвило.
Переход закончился. Цвета успокоились. Картинка наливалась. Мы стояли на вершине утеса. Сложно привыкнуть к подобному. Я посмотрел вниз на море. Такое родное и спокойное. Интересно, почему Айна выбрала то, что мне дорого? Море слегка волновалось. Пенилось, ударяясь о камни. По лазури морской глади кляксами легли синие пятна. Косячки мелкой рыбки, сверкая серебристыми спинками,
