должны убить? — забеспокоился Илья. — Саама? Легендарного водяного дракона?!
— А огнемет? — сурово спросил капрал, обращаясь к толпе. Засопел, когда ему не ответили, веря еще больше в измену. Мне-то нож отдали, а его опять провели.
— Червя, — уныло ответил я рейнджеру. Тот присвистнул. Мое прекрасное настроение совсем исчезло. Сережка тяжело осел на песок, обхватил голову руками и худенькие его плечи сотряслись в первых конвульсиях плача. Я покачал головой: если выживем работы военным психологам с солдатом непочатый край — быстро парня не восстановят.
— Огнемет не поможет, — сказал капрал ни на кого не глядя, вынося вердикт. Оно и понятно: если ему оружие не дали, то как поможет? Закрутил ус, думая, то ли простить меня, то ли вернуться к теме, когда победим червя-саама.
— Я знаю, что поможет, — радостно воскликнул Ильюха, прогоняя общее уныние. Сережка перестал плакать и посмотрел на дембеля зареванными глазами, полными надежды.
— Что? — спросил Прохорович, кивая. Мне тоже стало интересно. Вскинул голову, любуясь солнцем. Хороший день. Сейчас бы позагорать или пикник устроить с Айной под деревом, а не вот это всё.
— Рота морпехов! — браво выкрикнул Ильюха и распрямил плечи, веря каждому слову.
Капрал сплюнул. Его старческое лицо избороздили лишние морщины. Солдат качнулся с носка на пятку, как пьяный. Шаркнул ногой, пиная перламутровый ракушник. Прочертил кривую короткую линию. Просипел хрипло и безнадежно:
— Нет у нас роты морпехов. И титана нет. Ничего нет.
— Один нож есть, — добавил я, соглашаясь. В умелых руках нож дорого стоит. Я знал, что говорю. — На приманку ловить станем. Кстати, рота морпехов не помогла бы, они просто не нашли бы это место. Зря вы на них надеялись так долго.
— И с оборудованием не нашли бы? — усомнился дембель. — Они же спецы по спасению. У них оборудования полно должно быть!
— Ага. Штурмовой автомат и две гранаты, — сказал я. — Вот и всё оборудование.
— На приманку? — задумчиво протянул капрал.
— Да, — подтвердил я и все мы посмотрели на Сережку. Новобранец в ужасе затряс головой:
— Я плавать не умею!
— Да и не надо! — воскликнул Илья, переключаясь от мысли спасателей морпехов к более насущной теме. — Зачем приманке плавать!
— Жаль, — сказал старый капрал. — Побарахтался бы.
У салаги дрогнули губы. Я сжалился.
— Это была шутка, — вздохнув сказал я, поигрывая ножичком. — Приманкой стану я.
— Ты? — оживился Илья. — Вот это поворот!
— Морячок, — прошептал Сережка и я почувствовал очередную единицу к своему авторитету и пятерку к карме.
— Кто же, если не он, — хмыкнул Прохорович.
— Зря погибнет! Не уплывет! — категоричный тон Ильи, предвещал мне трагический конец почти сразу. «Да, что там за саам? Неужели тот червь, что я видел в бездне? Да, как он здесь может оказаться?» — подумал я и тут из толпы дикарей выступил приземистый мужичок в засаленной коричневой шкуре и крикнул, тыкая в нас корявым пальцем:
— Это он! Я узнал его!
Мы занервничали. Парни от того, что впервые местные не проклинали меня. А я от, того, что не оказался в центре внимания.
— Кто? Я? — не верил Ильюха.
— Он, — кричал лохматый дикарь и тыкал пальцем в сторону нашего дембеля. — Он убил моего Руксика. — Аборигены заволновались сделали шаг вперед, сокращая между нами дистанцию. Видно, что Руксика многие любили. Лица у многих гневными стали, я даже усомнился в встречи с червем — кровавая расправа уже зависла над нами.
— Парни! — Ильюха обращался к нам, явно напуганный оборотом. — Не убивал я никакого Руксика. Что мне делать нечего?
— Такой дружелюбный был, — скулил дикарь. — Любознательный. Ластился всегда. К людям тянулся. Вот эта тварь завалила! Стрелял, пока Руксик не испустил последний вздох. Бедный мой зубастик, всё лизнуть хотел его напоследок.
— Я не понимаю о ком он говорит, — лепетал побледневший дембель.
— Я понимаю, — Прохорович зло пнул песок: комки грязи долетели до всех, мне досталось больше остальных, сдвинул пилотку на глаза, зыркнул из- под нее зло, — чего тут не понять: про два транспортника мяса. Ты убил чью-то любимую зверюшку. Лейтенант! Кажется, нам самое время начинать!
Я кивнул головой, видя в толпе нарастающую агрессию.
— Да. Не будем тянуть. — И крикнул дикарям, успокаивающе поднимая руку. — Всё в порядке. Мы уходим убивать вашего червя!
Защитники животных оскорбились еще больше. Мы сделали вид, что они нам не интересны и отвернулись от толпы. Спины прожигала чужая волна ненависти. Ропот не затихал: проблема то не решилась.
— Гиблое дело, — сказал Прохорович, стоя у самой кромки мутной воды и, блуждая взглядом по беспокойным волнам.
— Я не умею плавать, — не к месту напомнил Сережка, явно нервничая.
— Ничего себе они пытку придумали: покормить червячка космическими рейнджерами. Да в обучение каждого из нас миллионы потрачены. Как можно миротворцами кормить дракона?! Это против любой конвекции, — обозлился Ильюха и покосился назад на шеренгу диких аборигенов. — Лучше кожу сняли или в камень превратили! Даже умрем теперь, никак солдаты. И медаль посмертно не дадут! Потому что нет никакой чести быть съеденным червем! Знаю я этих тыловиков! Еще и в пенсии родителям откажут и страховку не выплатят!
— Запросто, — согласился с ним Прохорович, трогая длинный ус. Пальцы его теребили седые волоски, а сам старик смотрел тоскливо за горизонт и солнце его не радовало.
— Может устроим последнею атаку и умрем героями? — прошептал неожиданно для всех новобранец Сережка и стушевался. Это он поддался эмоциям дембеля, никак не иначе.
— Безоружными героями? — уточнил капрал, сбивая напор салаг.
— У лейтехи нож! — вскинулся рядовой. — А, что? Побежали? Напугаем? Главное добежать. А там рукопашный бой дадим и глядишь победим.
Мысль дать последний бой никому не понравилась. Я потрогал зажившую рану на голове. Капрал же и так имел много медалей, а новобранец может просто не понял, о чем говорили, думая о том, какая она должна быть геройская смерть, чтоб все запомнили.
Я решил напомнить о себе:
— Кроме ножа у меня есть грибы. — Я каждому в руки сунул несвежую гроздь поганок. — И вот, что парни. — Я примолк и потом продолжил, взвешивая каждое
