Я всю дорогу сюда думал об Амиране и глупом соперничестве, о будущем, Габи, фирме… О чем угодно, только не о здоровье сына.
– Папуль, а ко мне дядя Степа плиходил! И тетя Зоя! – кричит сыночек.
– Солнышко мое, я так рад. Мы с мамой очень по тебе соскучились.
– Пап, у меня было много доктолов. Они меня смотлели, читали калту… Мама, а я скоро выздоровею?
– Да, моя ласточка, – надтреснуто отвечает Злата, присаживаясь возле сына на корточки. Она едва сдерживает слезы… Бодрится и через силу улыбается.
– А вы зачем уеззали?
– Мы работали, сынок, – говорит Злата. – Но больше никуда уезжать не будем. Ты не против, если мы с папой пойдем к врачу?
– Нет, мамуль. Только скорее плиходите облатно.
Ирина Максимовна молча кивает и вздыхает, провожая нас взглядом…
Злата берет меня под руку и тянет по коридору к кабинету врача. Робко стучится в дверь и, получив приглашение, входит первой.
– Здравствуйте. Уже приехали? – прищуривается заведующий. – Очень хорошо. Остается дождаться результата ваших стараний, а пока…
– Доктор, что с нашим сыном? Скажите, пожалуйста, правду, – выпаливаю я.
– Я вынужден поместить Никитку в реанимацию, – вздыхает врач. – Мы планируем его детально обследовать и попробовать новую схему лечения. Побочных эффектов, к сожалению, будет больше… Но и положительного эффекта тоже. Вы согласны?
Глава 36
Никита.
Я с трудом сдерживаю рвущие грудь слезы. Стараюсь взять себя в руки и не паниковать, когда Никитушку переводят в реанимационное отделение. Представляю, что сейчас чувствует Злата… Она дрожит и изредка всхлипывает, когда бойкие медсестрички приносят пакеты с препаратами крови… Да, нашему сыночку требуется переливание крови. И как назло, мы со Златкой не подходим. Редкая группа крови, отрицательный резус-фактор, невосприимчивость к препарату – вот, с чем нам приходится сталкиваться. Оглушительная реальность – такая холодная и колючая, что все остальные чувства по сравнению с ней кажутся пылью…
– Тебе не больно, солнышко? – надломленно спрашивает Никитку Злата. Присаживается с краю койки и поглаживает по бледной, испещренной синей паутинкой вен руке.
– Я пливык, мамуль. Не больно, но и не холосо, – тихо отвечает Никитушка, отворачиваясь от багрового пакета, висящего над головой. Из него по змейке капельной системы в него льется чья-то кровь… И мне от души хочется поблагодарить человека, пожертвовавшего ее для нашего сына.
– Все будет хорошо, боец, – сажусь с другой стороны кровати и ерошу русую голову сына.
Все меркнет перед волнением за Никитушку… Все становится таким ничтожным перед страхом смерти. Он вытравливает из души прочие эмоции – ревность, озабоченность, беспокойство о будущем со Златой.
– Никита, можно тебя на минутку, – шепчет Злата. – Никитушка, мы выйдем с папой, ты не против?
– Я взлослый, – бурчит наш герой. – Идите, мамуль.
Златка тянет меня обратно в палату Никиты. Там, к моему ужасу нас, ждет Амиран. Все его существо кричит о чудовищном напряжении: ссутуленные плечи, сведенные к переносице брови, сжатые в тонкую линию губы. Но взгляд, пожалуй, больше… Если бы он мог им жечь, я превратился в горстку пепла.
– Вернулись? – хрипло произносит он.
– Как видишь, – отвечаю я, опережая Злату.
– Пока вы… Пока…
– Пока мы делали Никите братика? Ты это хотел сказать?
– Никита, перестань, – одергивает меня Золотко. – Сейчас не время устраивать словесную битву.
– Я хотел сказать, что пока вы… – кажется, Амирану трудно признать правду. Он даже сказать вслух не решается. Назвать вещи своими именами.
– Амиран, говори уже, – опустив ладони в карманы брюк, говорю я.
– Я подал анкету Никиты на разные медицинские сайты. Надеюсь, вы не против? Может, подходящий донор отыщется раньше? Зачем пацану мучиться столько времени? К тому же неизвестно, забеременеет ли Злата?
– Не сомневайся. Я очень старался, – срывается с моих губ. Глупо, понимаю… Веду себя, как неразумный идиот. Но мне до ужаса приятно осознавать, что я отнял у него Злату… Всего на неделю, но все же… Она была только моя – нежная, страстная, ранимая, всецело, неделимо…
– Господи, Никита! У тебя еще хватает наглости говорить об этом? Сейчас, когда наш сын в таком состоянии? – выпаливает Золотко. – Амиран, спасибо тебе… – переводит стыдливый взгляд на парня.
Страшно подумать, что ждет Златку? Наверняка он будет мучить ее гадкими расспросами? Или нет…
– Спасибо, – поддерживаю ее я. – Ты молодец, что проявил инициативу. Будем надеяться, что донор найдётся раньше.
– Именно это я хотела тебе предложить, – вскидывает на меня взгляд Злата. – Даже если наше… путешествие принесет результат, Никитке придется ждать девять месяцев. Я просто с ума сойду, если… – ее голос надламывается, глаза наполняются слезами.
Мы почти одновременно пытаемся обнять Злату. Она неловко отступает и, поочередно переводит взгляд с меня на Амирана.
– Я хотела бы побыть одна. Можно? Я просто хочу… Мне надо поплакать.
– Хорошо, солнышко, – елейным голоском протягивает Амиран. Тянется к Злате и целует ее в уголок рта. Тьфу!
– Я тоже поеду, Злат. Вернусь вечером.
– Пока, – бесцветно произносит она и отворачивается от нас. Понимаю, хочет поплакать в одиночестве. И не хочет ни с кем разделять свое горе…
Выхожу на улицу, вдыхая полной грудью воздух. Сажусь в пустую машину и запускаю двигатель, не зная, куда себя деть… Как бездомный странник, потерявшийся в лабиринте жизни… Кажется, все двери, куда я стучусь, оказываются запертыми. Любовь, семья, дети… Все получается через одно место… Разве что с дружбой повезло. Без раздумий звоню Роберту и договариваюсь о встрече. Еду в его шикарный ресторан, чувствуя искреннюю радость от того, что он есть…
Роб ждет меня за дальним столиком. Взмахивает ладонью и приглашает к обеду. На столе дымятся стейки из семги, в чашках поблескивает чай.
– Помню, что ты не пьешь, папаша. Как все прошло? – улыбается он, пожимая мою руку.
– Тебе нужны подробности?
– Упаси бог. Достаточно того, что все случилось.
– Я запутался, Роб. Хочу ее вернуть, но этот… Амиран. Он меня злит. С трудом тебя сдерживаю.
– Возвращать надо не постелью, а поступками. Давай поможем ее отцу? – разливая чай, произносит Роб.
– Я собирался это сделать, – оживляюсь я. – Вытянул из Златы все, что мог… Но ты же ее знаешь? Стесняется, не договаривает…
– Давай вместе. Попробую раздобыть подробности дела. Как тебе мой адвокат? Разобрался с Габи?
– В целом да. Ты хочешь, чтобы он занялся делом Леонида Белоцерковского?
– Конечно. Твои деньги и его ум сотворят чудеса. Так что, завтра едем?
– Да, – вздыхаю облегченно.
Глава 37
Никита.
Роберт с аппетитом ест, а у меня кусок в горло не лезет… Проклятые мысли вытравливают все чувства и желания… Наверное,
