столу! Кушать подано!
– Угостил бы и вас, друзья, колбаской, да, к сожалению, больше в доме ни крошки.
– Да мы не голодны ничуть.
– Люди в вашем возрасте не могут быть не голодны, особенно после того, как обойдут весь город вдоль и поперёк. О, как же я забыл, у меня же есть коптюшки! Знаете, что такое "коптюшки"?
– Копчёная салака?
– Она самая. Правда, она хороша под пиво, а вам пиво вроде бы ни к чему… Ну, да ничего, и с кофе сойдёт.
Йохан принёс откуда-то лубяную плетёную коробочку, доверху набитую золотистыми коптюшками. Кошки, унюхав рыбёшек, укоризненно поглядели на сидящих за столом, неужели о них, самых больших знатоках и любителях рыбы, забыли? Но мог ли Трубочист забыть о своих любимицах? Естественно, по паре салачек и им перепало.
– Ну, а теперь продолжим наш разговор.
– О чём?
– О том. Так что у вас пропало?
– Да ерунда, безделушка, говорить не о чем. – В словах Андерса ясно слышалось: "Ну что пристал? Нечего нос в чужие дела совать!"
Йошка усмехнулся: – Ну что ж, не о чем, так и не о чем. Что я, в самом деле, больше вашего должен переживать?
И Гийом решился, ведь всё равно язык не позволит ему сказать лишнего: – Что это такое, мы не знаем, потому что у нас эта щтука случайно оказалось… Круглая такая стекляшка. Тяжёленькая. Как чечевица выпуклая. А в ней стрелочка золотая подрагивает. Больше всего это похоже на компас. Только стрелочка эта не под стеклянной крышечкой, а в самом стекле, в самой его толще.
– Та-ак… – Трубочист присвистнул и как-то по особому, пристально глянул на ребят. – И стрелочка эта показывает не на север, не на юг, а точнёхонько туда, куда вам нужно до зарезу?
Я не спрашиваю, откуда у вас эта вещь…
– Мы нашли её в одном опустевшем доме…
– Я не спрашиваю, откуда у вас эта вещь. – Это меня не касается. А вот то, что она исчезла, и может попасть в руки кому угодно, в том числе и в очень опасные руки, меня касается. Всё это намного серьёзнее, чем вы думаете.
Ребята замолчали, подавленные сказанным.
– А, ладно, – Йошка стряхнул с себя угрюмое наваждение, – где наша не пропадала! Прорвёмся! Никогда не стоит заранее настраиваться на плохое.
Всё, больше к этому возвращаться не будем, а будем есть булочки, благо фру Нильссен напекла их целую гору, и запивать их сладким кофе. Ну, нос утёрли, хвост трубой! Унывать – последнее дело. Кто бы знал, сколько раз бывало – такое жизнь накрутит! – всё, хана! – ни единого лучика надежды, одно тебе осталось – сложить лапки, да ждать, когда крышка захлопнется. И вдруг, в самый нежданный миг, может быть только в награду за то, что не позволил себе сдаться, невесть какое колёсико поворачивается…
Всё будет хорошо, ребята. Верьте мне, всё будет хорошо.
– А скажите, пожалуйста, если это, конечно можно, – решилась спросить Метте, – кому может понадобиться наш компас и что из-за этого может произойти?
– На вторую часть вопроса я и сам не знаю ответа. А кому компас может понадобиться?.. Ты разве ещё не догадалась? Да хотя бы тому чёрному человеку, которого вы встретили в грязных закоулках Гавани.
Вот что я хочу сказать вам, ребята, если он ещё раз встретится на вашем пути, сверните с дороги. Игры кончены, прекращайте воображать себя сыщиками. Этот человек, если его ещё можно называть человеком, очень опасен. И если он только заподозрит, что какие-то дети наступают ему на пятки!.. Жалости Эмиссар не знает.
– Эмиссар?! Вот так спокойно по улицам разгуливает Эмиссар?
– Он, видимо, выдаёт себя за кого-то другого? Живёт под чужим именем? Надо про него рассказать кому-нибудь… Страже. Министрам. Королю, наконец.
– Кому рассказать? – Все всё и так знают. Эмиссар и не думает таиться. Он вхож здесь во многие дома. – Одних он ссужает деньгами, другим помогает выкрутиться из неприятностей, для третьих выполняет какие-то негласные поручения, четвёртые сами выполняют то, что он велит. Не имея никакого официального статуса, он свободно бывает при дворе.
Король с радостью захлопнул бы перед ним двери, но даже он не смеет этого сделать.
– Но так ведь не должно быть!
– Много чего не должно быть…
О, глядите, а мои королевны-то уже успели сдружиться с нашей Метте. Ничего себе! Ну, скажу я вам, это просто чудеса! Мои любимицы – дамы весьма независимого нрава и редко кого удостаивают своим вниманием. А уж о том, чтобы к кому чужому приластиться или дать себя за ушком почесать, и речи быть не может.
– Метте у нас такая, к ней даже капурёхи ластятся.
– Ну, девочка, у тебя врождённый дар. Похоже, выйдет из тебя настоящая пряха.
Слово прозвучало. И от него у всех потеплело на сердце.
– Знаете ли вы, что кошки и сами сродни пряхам? Кошкам дано понимать сокрытое. Они способны почувствовать самую ничтожную прореху в защитном поле и каким-то непонятным человеку образом соединить разорванные нити.
Никогда не сгоняйте дремлющую кошку. Откуда вам знать, где бродит она и каким важным делом занята, пока её пушистое тельце покоится в уютном кресле
– А как же зовут Ваших кошек.
– Очень просто зовут – рыжую – Фруська, а чёрную – Джуська.
– Но где же Вы раздобыли таких красавиц?
– На помойке. – Именно там я подобрал их крохотными голодными котятами. Вот такусенькими – не больше моего мизинца. Обе помещались на одной ладони, обе дрожали от холода и страха и пищали так жалобно, что сердце моё растаяло, я сунул их за пазуху и принёс домой. Выходил, выкормил, и глядите, какие умницы выросли!
– Никогда бы не поверил, что вот это – обыкновенные кошки.
– В чём-то ты, Андерс, прав, они и в самом деле необыкновенные. Да только обыкновенных кошек на свете попросту не бывает.
– А зачем они вам?
– То есть как "зачем"? – для тепла, для уюта.
– Нет, зачем Вы их с собой берёте? Зачем они Вам там, на крышах?
– Затем, что они – моя гвардия, моя личная охрана. Мне на крышах без них никак нельзя. Почему-то именно в каминных дымоходах любит гнездиться всякая мелкая нечисть – ты их ещё и заметить то не успел, а они тебе уже какую-то подлянку сотворили. Из-за них и гробануться с крыши можно, и руку подвернуть и в дымоходе застрять. А когда мои кошечки впереди идут, они сразу чуют, где эта пакость затаилась, хвать её когтями – от той только пыль по ветру. – Всё, иди, хозяин, делай спокойно своё дело.
– И неужели Вам их не жаль ни чуточки?
– Это кого? Уж не нечисть ли? Так это ж не зверушки, не гномы, не домовые, – это просто примитивные сгустки злобы – мало ли люди злобы-то из себя выплескивают? – да сажи каминной. Но не будем сейчас
