Он не хотел, чтобы она умерла.
Но женщина, вне всякого сомнения, доказала, что не принесет пользы королевству.
Эльфледа подняла голову.
— Я ничем не могу ему помочь, ваша светлость. Кажется, он не может говорить, но я не думаю, что ему больно.
— Почему он в этой комнате? Стражникам строго-настрого приказано не переступать порог.
Никто не ответил, потому что никто не мог знать. Но Леофрик мог догадаться. Возможно, женщина привлекла его внимание своим телом; он замечал, как стражники пытались подглядеть за ней, когда думали, что он не видит.
Она заманила его внутрь и свалила с ног — почти голая, покалеченная женщина против вооруженного охранника.
— Его присутствие здесь — нарушение моего приказа. Насколько я помню, у него нет семьи.
На лице Эльфледы отразилось безмолвное смятение, когда она поняла, что собирается сделать ее хозяин.
Дунстан тоже все понял.
— Ваша светлость, вы уверены? Неужели ваша варварская женщина так важна?
Его варварская женщина. Да, она была его — и в этом были суть всех его чувств к ней и смысл каждого его поступка. Она не покидала его мыслей с тех пор, как он поднял ее с грязного пола камеры, и раньше — с того самого первого дня, когда он вошел в Черные Стены и увидел, как его отец наблюдает за ее мучениями. С тех пор, как увидел ее решительность и стойкость и неподчинение.
Она была его.
И хотя она не разговаривала с ним, не называла своего имени, он помнил ее доверие и нужду в нем, и уже немного знал ее.
Леофрик знал, куда она убежала. Это было единственное место в их мире, которое она знала.
Но знает ли она, как туда добраться?
Он ответил на вопрос своего друга, присев рядом со стражником. Чувствуя неодобрение Эльфледы, Леофрик обхватил руками шею стражника и закончил то, что начала женщина. Его женщина.
Когда стражник был мертв, Леофрик пристально смотрел в глаза Эльфледы, и лекарке пришлось покорно опустить взгляд. Потом он сказал:
— Я убил его. Так, Эльфледа?
— Да, ваша светлость, — пробормотала она, глядя на свои руки.
— Когда я обвинил его в нарушении долга, он напал на меня, и я убил его. Разве не так все было, Эльфледа?
Длинная пауза. Леофрик ждал. Наконец, голосом гораздо более мягким и покорным она сказала:
— Да, ваша светлость.
— Женщина сейчас находится в этой комнате, верно?
Эльфледа посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами. Встретившись с твердым взглядом Леофрика, она кивнула.
— Да, ваша светлость.
Он оглянулся через плечо и так же пристально посмотрел на девушку.
— А ты? А как тебя зовут?
Девушка присела в реверансе.
— Оди, ваша светлость.
— Оди, ты понимаешь, что произошло в этой комнате?
— Да, ваша светлость. Вы хотите помочь тихой леди, поэтому вы скажете, что стражник напал на нее, а потом на вас, и вы остановили его.
Она была умна, эта маленькая Оди.
— И ты тоже так скажешь.
— Да, ваша светлость. Но… — она оборвала себя.
Леофрик встал.
— Спрашивай.
Она снова присела в реверансе.
— Прошу прощения, ваша светлость, но как мы можем сказать, что она здесь, когда ее нет? Что, если она бродит по коридору или попала в беду?
Действительно, умница. Но Леофрик ни на секунду не поверил, что женщина все еще в замке. Она наверняка сбежала.
— Предоставь это мне. А пока вы с Эльфледой приведете комнату в порядок и оставите ее закрытой. Продолжайте день как обычно. — Он повернулся к Дунстану. — У меня есть догадка насчет того, куда она могла пойти. Может, ты пока приглядишь за охраной? Я не хочу, чтобы король понял, что что-то не так, пока я не верну ее.
— Я в вашем распоряжении, ваша светлость. Но Леофрик… зачем это тебе? Разве ты можешь спасти ее? И зачем?
Он не знал, как ответить, поэтому просто встретился с Дунстаном взглядом. Через мгновение выражение лица его друга изменилось.
— О, мой дорогой друг. Ребенок-невеста или даже кухонная девка и то были бы предпочтительнее.
Но это не имело значения.
— Ты мне поможешь?
— Конечно. Иди и найди свою дикарку.
— oOo~
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда он подбежал к конюшне, из тени навеса нему навстречу вышел тюремный надзиратель.
— Прэшу прэшения, ваша свтлость, — сказал он, и голос его звучал гнусаво из-за кожаного ремешка, закрывавшего дыру на месте носа. И хоть слова были правильными, в голосе не было уважения.
Леофрик резко выпрямился и пристально посмотрел на мужчину.
— Что?
— Если вы ищте ту суку, то она убжала через запдную стену. Я иду предэпредить стражу.
Женщина убежала несколько часов назад. Если надзиратель видел, как она бежала, он знал, что именно случилось. Он ждал. Почему?
Потому что он ждал этого — прихода Леофрика. Он знал, что Леофрик пойдет за ней и ничего не скажет королю.
— Чего ты хочешь? — спросил он, переходя к сути дела.
— Нмного, ваша свтлость. Плату за мою рану. — Он постучал по кожаному ремешку на лице.
Леофрик вздохнул и оглядел двор. На них никто не обращал внимания; рабочая суета не оставляла времени для безделья и обеспечивала хорошее прикрытие. Он кивнул, затем показал жестом, чтобы они отошли в тень навеса. Надзиратель ухмыльнулся и направился туда.
Когда они отошли в дальний угол, Леофрик протянул руку, словно собираясь достать кошелек. Вместо этого он взял кинжал и вонзил его в мягкую плоть дряблого подбородка мужчины.
Он пронаблюдал за тем, как надзиратель испустил последний вздох, затем вытер кровь с рук и клинка туникой мужчины, и оставил тело лежать в углу. А потом развернулся и пошел в конюшню за лошадью.
У надзирателей обычно был длинный список врагов, и по этой причине на эту должность брали только мужчин без семьи. Леофрик знал, что никто не будет оплакивать его, и даже порадовался, что оказал своим людям такую услугу.
Он даже почувствовал, что в какой-то мере отомстил за боль, которую этот ублюдок причинил его женщине.
— oOo~
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он ехал через лес на своем сером скакуне, двигаясь так быстро, как только мог, попутно оглядывая кустарник и невысокую поросль в поисках следов. Женщина шла пешком и не знала здешних мест, но у северян была репутация искусных мореплавателей. День был ясный и солнечный, теплый, с легким ветерком, предвещавшим конец лета. Если она знала, что они высадились на западном берегу, то легко нашла бы запад, просто посмотрев вверх. Даже в полдень прохладный ветерок подсказал бы направление.
Поэтому, вместо того чтобы искать ее в лесу, Леофрик поехал прямо к берегу. К тому, что осталось от лагеря варваров.
Когда он приехал, солнце уже стояло низко и светило ему в глаза. Ветер доносил запах гниющей лошадиной плоти. Леофрик спешился и натянул поводья. Его лошадь встряхнулась, радуясь, что хоть на мгновение избавилась от всадника.
Но женщины не было. Неужели он ошибся насчет ее способности находить дорогу? Неужели она заблудилась в лесу? А может, она ранена? Она еще не совсем оправилась, хоть и была уже достаточно сильна. Но, может, путешествие оказалось ей не по силам?
Он повернулся и посмотрел на начинающий темнеть лес позади. Если он отправится обратно прямо сейчас, то возвратится в замок уже в темноте. Но вчера было полнолуние, и небо было ясным, так что он не волновался. Не за себя.
Но ночь обещала быть холодной, и если женщина не найдет что-нибудь потеплее штанов стражника и его старой туники, то замерзнет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А может быть, и нет: она пробыла несколько недель без тепла — и выжила.
Он должен был вернуть ее до утра. Он мог бы найти способ выиграть больше времени, если бы она снова оказалась в своей комнате и о ее побеге никто бы не узнал.
Возможно, в ее попытке, в этой вспышке надежды, он сможет найти путь к ее сердцу.
Но где же она? Он был уверен, что найдет ее здесь.
Поглядев на запад, Леофрик увидел лишь серо-голубое море. Берег начинался у подножия крутого холма, покрытого густым песком и высокой травой, и лагерь был разбит прямо там.
