…я, Мародер из Мародеров, иллюзия во плоти, все и ничего…
Нет, не так.
Мара-Сновидец, Князь-Морок, зачем ты наказал меня за ничтожный проступок?.. Зачем ты подарил меня Опекуну Мира, наказав дважды?!
Нет, снова не так.
Странно, бессмертная душа живого существа, сокровенная частица, бредущая тропой воплощений через суету Трехмирья, — единственный товар, на который нет покупателя! Возможно, он придет позднее самый мудрый из купцов, но не сейчас. Жаль, искренне жаль, иначе я с радостью продал бы последнее, что осталось у опозоренного Мародера, чтобы никогда больше не подсматривать сны Брахмана-из-Ларца… Нет, снова не так.
Я продал бы свою душу за дар, который бы сделал эти сны моими.
Я, Мародер из Мародеров, иллюзия во плоти, все и ничего…
Отрывок из рукописи Хотраваханы, главы обители близ Шальвапура, середина периода Васанта
После визита Дроны мучился бессонницей, глядя в темный потолок ашрама. Иногда мне казалось, что взгляду моему давно пора пронизать крышу насквозь и устремиться к звездам.
Наверное, глаза мои в этот момент светились, как у хищника.
Я думал о своем ученике, и мне почему-то представлялось: вот он мечется в поту на смятом ложе, кусает губы, стонет, борясь с искушением сладострастного кошмара…
Я прекрасно понимал, что вижу бессмыслицу.
Брахман-из-Ларца, вне сомнений, спит сном праведника.
На спине.
Это обязательно — на спине.
Мальчик быстро взрослеет. Сегодня он пришел ко мне с вопросом, который положено задавать небу в самом конце жизненного пути. Ты рад, Жаворонок?!
Я Наездник Обрядов, выучил мальчика всему. Как и панчальские воеводы.
Дрона растет великим брахманом и великим воином. Но улыбаться мы его не научили. Мальчику нужен другой наставник. И я отлично понимаю: во всем Втором Мире существует лишь один человек, способный дать Дроне необходимое — от комментариев Вед и науки Астро-Видьи до…
Один человек.
Палач Кшатры, сын Пламенного Джамада по прозвищу Рама-с-Топором.
К утру я окончательно приму решение. Молодой послушник выйдет из Шальвапурской обители, держа путь в сторону Махендры, лучшей из гор, где обосновался обладатель Топора-Подарка. Обычно брахманы странствуют пешком, но я позволю гонцу добираться до Махендры любыми способами, которые он сочтет возможными.
Я надеюсь, что он успеет.
Что он отыщет Раму-с-Топором прежде, чем срок брахмачарьи Дроны подойдет к завершению и Брахман-из-Ларца покинет обитель.
В том, что Дрона ее покинет, я не сомневаюсь.
ГЛАВА VI
НАЧАЛО БЕЗНАЧАЛИЯ
Заметки Мародера, лес близ обители, вторая половина периода Васанта
— Слушай, Дрона, я давно хотел тебя спросить… только давай честно, как на духу! Вот ты закончишь Брахмачарью, выучишься жреческому делу — ну, Веды Веданги, обряды… Погоди! А зачем тебе вообще было учиться? Ты ведь с пеленок все на свете знаешь Брахма ты наш!
— Не все, — коротко и, как всегда, серьезно бросил сын Жаворонка.
— Ну хорошо, пусть не все. У тебя голова, как гора Меру, доучишь, чего не знаешь! А дальше? Дальше что?!
— Уйду из обители, — не задумываясь, ответил Дрона. — Мир велик, учителей много. Знания добродетельного брахмана мне дадут Хотравахана и его люди, а остальное я найду сам.
— Станешь капаликой перехожим?! — В голосе Друпады, обещавшем со временем превратиться в настоящий царственный бас, прозвучал брезгливый ужас. — Чаша из черепа, мазь из пепла от сожжения трупов, оргии на кладбищах… Бр-р-р!
— Капалики — они все шиваиты. Причем шиваиты-ортодоксы. Я искренне чту Синешеего Шиву, но и остальных богов я чту…
Сперва Дрона явно хотел сказать "не меньше". Но оборвал сам себя, подумал и поправился:
— Чту соответствующим образом. Я буду странником-аскетом. И заодно стану искать наставников воинского искусства. Здесь мне не получить желаемого.
— Тебе что, не нравятся наши воеводы?! — Друпада даже остановился, уязвленный в лучших чувствах. — По-твоему, они плохие учителя?
Царевич знал, что в ответ услышит правду — Дрона никогда не врал.
Ни ему, ни другим.
Юноши уже полдня бродили по лесу, время от времени практикуясь в метании дротика, который прихватил с собой Дрона. От обители они отошли не слишком далеко, но эта часть леса выглядела дикой и незнакомой. Впрочем, царевич твердо знал: бояться чего бы то ни было, тем паче лесной чащи, ниже достоинства кшатрия. Брахман-из-Ларца же вообще не понимал смысл понятия "страх".
Это не значит, что Дрона был отважен. Это значит… Закон должен быть соблюден, Польза должна быть несомненна, а остальное — чепуха, призрак, видение города гандхарвов над утренним озером.
— Наши воеводы тебя плохо учили?! — повторил Друпада, и щеки Панчалийца порозовели от прилива крови.
Дрона ответил чуть погодя, с интересом оглядываясь по сторонам.
Друпада последовал его примеру.
Узловатые стволы деревьев-калек стояли здесь редко, смотрясь отдельными памятниками всем мученикам Трехмирья. Безумное переплетение ветвей над головой, скрученных двойными спиралями, вниз свисают лианы-дурманки, поросшие бородой серо-зеленого мха, землю устилают гнилые плоды чернильного ореха и миробалана, резкий аромат исходит от островков травы Вишалья-Карани — лучшего средства от змеиного яда…
И птицы почему-то молчат.
— У панчалов прекрасные воеводы, царевич. Но никто не в силах отдать больше, чем имеет сам. Я благодарен им, но хочу большего.
— Ну, допустим, — не отставал Друпада, все же слегка обидевшись. — Обойдешь ты Вселенную, выучишься… А потом?
— Потом я осяду на одном месте и займусь делом, положенным брахману. И буду копить духовные заслуги для следующих воплощений.
— Следующие воплощения! — фыркнул царевич. — Впереди целая жизнь, а он о следующей думает! Вот я, к примеру, стану царем, укреплю нашу державу, процвету… в смысле добьюсь процветания… В этой жизни, в этой, и ни в какой другой! Слушай, а иди-ка ты ко мне родовым жрецом-пурохитой! Я — царь панчалов Друпада Великий, ты — Идущий Впереди, Дрона Мудрый! Здорово! Прижмем Грозного к ногтю, загоним его в Слоноград, заключим союз с Шальвой, взбунтуем "Десять Крепостей", потом кашийцев… Стану я Чакравартином-Колесовращателем, а ты при мне главным советником! Заслуг накопим — на сотню райских миров хватит, не то что на следующее воплощение!
— Благодарю, царевич! Но твои слова мне кажутся опрометчивыми. Заботясь о сиюминутном, не следует забывать: впереди у каждого из нас долгий путь! И он зависит от сказанных нами слов не меньше, чем от совершенных поступков.
— Отлично сказано, парень! — рыкнули в ответ из чащи.
Кусты затрещали, и на поляну выбрался зверь. Нет, человек. Нет, все-таки зверь! Или…
— Ты кто такой, невежа? — надменно поинтересовался Друпада, как и подобает наследнику престола. — И зачем вторгаешься в чужую беседу?
При этом царевич, однако, зашарил на поясе, ища рукоять ножа. И придвинулся поближе к Дроне.
Сын Жаворонка, в свою очередь, с интересом разглядывал пришельца и, сам того не замечая, взвешивал на руке дротик.
Который умел возвращать обратно после метания.
— Это я у вас должен спросить, кто вы такие! — рявкнуло существо, присев на задние лапы. — Приперлись, понимаешь, в мой лес, невежей дразнятся… вопросы задают, умники! И дротиками грозятся… Ты мне еще помаши этой ковырялкой, помаши, я ее тебе в глотку запихаю! Понял?! Запомните, бродяги: вопросы здесь задаю я! А насчет дротика — это мы мигом исправим…
И существо скороговоркой забормотало себе под нос какую-то несуразицу.
Дрона сразу узнал жертвенную формулу из Яджур-Веды, но он и не представлял, что ее можно так перекрутить и исказить. Похлеще, чем перекручены над головой ветки-уроды! Он даже шагнул было вперед, чтобы вслушаться в хриплое бормотание, понять, разобраться… но не успел.
Друпада с удивлением и тревогой взглянул на своего товарища: тот вдруг застыл, словно окаменев, и, казалось, даже дышать перестал.
— Порядок! — удовлетворенно рыкнул незнакомец, облизываясь.
Язык у него был на редкость длинный и розовый. Сокровище, не язык.
— Пор-р-рядочек! Ну, как вам мой замечательный яджус? Обездвиживает любого смертного, рожденного женщиной! Постой, герой, постой, подержи свой дротик… Ну а с тобой, кр-расавчик, мы сейчас поговорим. — И хозяин леса направился к попятившемуся Друпаде.
По дороге незнакомец все время менялся. Вот еще на предыдущем шаге он больше всего напоминал здоровенного тигра, который удосужился встать на задние лапы и нацепить на полосатые плечи человеческую голову. А сделал шаг, и тело у него почти человеческое, разве что шерстью поросло, зато башка уж точно тигриная — скалит в усмешке желтоватые клыки, сверкает глазищами-топазами… Махнул когтистой лапой — глядь: а это уже обычная рука, зато теперь хвост тигриный по траве волочится, и не поймешь — то ли в глазах рябит от черно-рыжих полос, то ли майя-иллюзия морочит, насмехается…
