в крови и боли их матерей и первое, что испытывают — это собственную боль от того, что воздух режет их легкие.
Генералу казалось странным такое явление. Неужели боги не могли создать для людей более приятный способ рождения, учитывая, что сами они появлялись из вихрей чистой энергии.
— И Ляо Фень рассказал мне, что вся их жизнь, с момента рождения и до самой смерти, наполнена страданиями. Явными и не очень. Большими и нет.
Древо продолжало молчать, но генерал чувствовал, а может даже знал, что оно его внимательно слушает.
— Я тогда удивился — зачем же людям нужны эти страдания. Почему они от них не избавятся. Не объединятся и не победят их, как мы победили Грань, — генерал провел ладонью по бутонам звездных цветов. Холодные и прекрасные лепестки коснулись его мозолистой кожи, оставляя на той следы звездной пыльцы. — И знаешь, что Ляо Фень ответил? Что ни одна жизнь не может существовать без страданий, иначе бы была лишена смысла. Я сперва не понял и было даже возмутился. Во сне конечно. Ведь мы никогда не говорили…
— Говорили… будете говорить… еще не говорили… не заговорите… говорите сейчас… все это так… все это не так…
— Да, наверное, — пожал плечами генерал. — а потом, знаешь, наблюдая за смертными и читая все больше и больше свитков и книг, я вдруг увидел закономерность. Самые верные соратники, которых встречают смертные, они встречают их, когда вместе преодолевают страдания. Самая чистые и светлые чувства, которые испытывают смертные, они испытывают к тем, с кем им проще жить внутри этих страданий. И, что неожиданно, самые великие цели смертных направлены на то, чтобы уменьшить эти страдания, но в конечном счете, они приводят лишь к их росту. Чем больше они против них борются, тем больше приносят с собой, но в то же время приносят больше и верности, любви, подвигов и… так по кругу. Может быть, Ляо Фень именно это и имел ввиду. А может я просто не до конца его понял.
— Не понял… не поймешь… уже понял… не понимаешь… сейчас так… завтра не так… завтра было вчера… вчера не наступит завтра… сегодня существует всегда и не существовало никогда…
— Прости, — искренне извинился генерал. — я знаю, что концепция времени доставляет тебе неприятные ощущения.
— Время… у меня его нет… у вас оно есть…
— А еще мне снился другой сон, верный собеседник, — генерал протянул руку, словно пытался что-то поймать, но ухватил лишь пустоту. — в нем мы встретились в мире смертных на дне глубокой горы. Ты мне что-то отдал. Что-то важное для меня. Что-то я попросил тебя сохранить. Странное видение.
— Просил… попросишь… уже попросил…
— Ты отдашь мне это, когда мы встретимся там? Потому что мне, почему-то, кажется, что скоро я действительно отправлюсь к смертным.
— Отдам… всегда отдаю… каждый раз…
* * *
Генерал прикрыл глаза, а когда открыл, то сидел на скамье. Рядом с ним Миристаль что-то нашептывала цветам.
Генерал оглянулся по сторонам. На мгновение ему почему-то показалось, что он общался с Древом Жизни, хотя то росло в другом конце сада и они никогда не общались, потому как генерал терпеть не мог манеру общения Древа.
— Прости, Миристаль, о чем мы только что говорили?
Звездная дева посмотрела на него с легкой смешинкой в глазах.
— Ты рассказывал, как вы с Ляо Фенем несколько веков провели в обсуждении принципов течения рек.
— Ах да… — спохватился генерал.
Голова все еще немного гудела, но он решил не говорить об этом с Миристаль. Да и с Ляо Фенем не собирался, хотя, кроме него — мудреца, Миристаль и, наверное, Аштари, больше ни с кем не Седьмом Небе не общался… или общался.
В последнее время все как-то путалось.
Глава 1886
— Осторожно! — выкрикнула Амик.
Она едва успела схватить идущего впереди Та Лика до того, как тот провалился бы в пропасть. Причем пропасть совсем не в виде абстрактного эпитета, а во вполне себе тривиальную, в какой-то степени даже обыденную, пропасть.
Часть каменного пола под ногой здоровяка треснула и, расколовшись, рухнула вниз, исчезнув во тьме и, сколько бы не ждали гиртайцы и Хаджар, но звука упавших камней они так и не услышали.
— Никому не двигаться! — выкрикнул Тар Ар Кир, но и без его возгласа все, тут же, замерли. — Скорее всего это одна из первых ловушек.
От внимания Хаджара не ускользнула фраза — « одна из первых», хоть это, в целом, его нисколько не смущало. Он в своей жизни встречал подземные лабиринты и пещеры, наполненные ловушками и препятствиями, чаще, чем это вообще звучало бы нормальным даже в песнях бардах и менестрелей.
Начиная гротом с запертым внутри Травесом и заканчивая лабиринтом, ведущем в Страну Севера, а между этими двумя событиями еще десятки подобных историй. Наверное менестрелям приходилось изрядно постараться, чтобы слушатели не стали заявлять, что Безумного Генерала впору величать не генералом, а подземным кротом.
— Ли, — Тар окликнул напарника после того, как все немного успокоились. — Сможешь аккуратно достать грузик?
— Разумеется, — нарочито беспечно улыбнулся субтильный гиртаец, хотя по нему было видно, что он неслабо так переживает. — Без него ни в одну экспедицию не хожу.
С этими словами он, стараясь не делать лишних движений, отвязал от пояса… непосредственно сам пояс, на поверку оказавшийся плетеной косичкой из длинных, крепких полосок мягкой кожи.
Затем из кармана гиртаец достал небольшой такой металлический предмет, чем-то напоминающий юлу. С виду, достаточно плотный, чтобы оказаться весьма увесистым.
Его Ли Оа закрепил у за ременную бляху и, уже через несколько секунд, в его руках оказалось весьма нехитрое, но полезное, в определенных ситуациях, приспособление.
— Сначала проверь сзади, — прогудел Та Лик, стоявший вперед всех. — Если все плиты одинаковые, то целься в центр квадрата на расстоянии в метр от тебя.
— Сам знаю, — огрызнулся Ли Оа и тут же стушевался. — Извини… я не много нервничаю.
— Как и мы все, — ровным тоном заключил Та Лик.
Ли Оа, пару раз выдохнув и вдохнув, явно пытаясь успокоиться, раскрутил грузик и, метким броском, ударил им в центр каменного пола. Тот, еще несколько мгновений назад, ничем особенным не выделялся. Обычная неровная, бугристая поверхность каменного пещерного пола, каких сотни тысяч.
Но стоило грузику ударить по центру, как плита (а теперь уже и Хаджар смог увидеть, что это действительно плита) раскололась и, как и её недавняя родственница, улетела в пропасть.
Гиртайцы вместе с генералом в молчании проводили её в полет внутрь пустоты, и, как и в прошлый раз, так и не дождались звука падения.
— Хорошо, что туда никто не наступал, — только и произнес Ли Оа, притягивая грузик обратно.
— Скорее всего они крепятся на полых колоннах из песчаника, — прошептала Амик. — Только какого же они должны быть размера, чтобы удержать на такой высоте. Мы ведь так и не слышала эха от падения.
— Это пещера Хафотиса и Архад-Галена, — напомнил Тар Ар Кир. — так что кто знает, что именно мы здесь встретим и как именно они обустроили ловушки. Это совсем не то, когда мы посещали гробницу Тулепса из Бродячих Пней.
Хаджар просто пропустил это мимо ушей. Не хватало ему еще предаваться размышлениям на тему, как кто-то из Бродячих Пней мог быть здесь похоронен, учитывая, что Пепел, состоявший в этом отряде, родился уже после падения Гиртая.
Только если, конечно, Король Бессмертных не посещал эту аномалию и…
И ведь сказал же себе, что пропустит мимо ушей.
— Ли, — снова окликнул напарника Тар Ар Кир. — тебе придется проложить нам путь. Сперва дойди до Та, а после него проверяй все квадраты вокруг вас.
— Если впереди вообще есть путь, — резонно заметил Та Лик.
— Должен быть, — парировал Тар.
Хаджар тут же узнал в его голосе не столько уверенность в собственных словах, сколько надежду на то, что он не ошибется.
— Если я вдруг сорвусь вниз, — чуть ли не пропищал Ли Оа. — то знайте — я буду навещать вас во снах голышом, с камышом в руках и…
— Почему с камышом? — спросила Амик.
— Потому что я буду им вас щекотать, вы будете просыпаться и никогда больше не выспитесь!
В пещере на какое-то время повисла тишина.
— Ли, — протянул Тар.
— Да?
— Мы тебе говорили, что у тебя весьма своеобразные представления о… злых намерениях?
— С самого детства!
— Тогда ладно, — кивнул Тар.
От этой небольшой сцены,
