наполненной дружеской перебранкой, у Хаджара, все же, дрогнуло сердце. Перед внутренним взором пронеслись сцены из прошлого, где вместе с Неро, Серой и офицерами Армии Лунной Лин они могли часами беседовать в подобной манере, находя в этом некий отдых.
Прежде генерал не собирался вмешиваться в работу гиртайцев. Не потому, что ему было плевать, пусть он и видел этих людей впервые в жизни, а потому… Все потому же, почему он сказал в Стране Севера то, что сказал. Он был старше прадедов этих археологов и, если бы не Парад Демонов, то пережил бы и их далеких потомков.
И все же…
— Не двигайся, Ли, — произнес Хаджар, поднимая руку за мгновение до того, как гиртаец шагнул с места.
Вместо ответа на немой вопрос остальных исследователей, Хаджар вновь отвязал ножны от пояса. Он, аккуратно, тоже стараясь не совершать лишних движений, принял нижнюю стойку, словно собирался одновременно обнажить клинок и нанести стремительный удар.
Он прикрыл глаза и задышал ровнее. Да, в этой скале не существовало ни единого пути силы, по которым генерал шел прежде, вот только… вот только разве Хафотис, Архад-Гален, или кто там еще воздвигли эту странную магию, могли ей отобрать у генерала века сражений на тонкой грани жизни и смерти?
Разумеется нет.
Как они не могли отнять у его тела, рук, сердца и разума, все то, чем пропитал их меч за века битв и скитаний. Даже если он был лишен мистерий, терны и всего прочего, он все еще оставался Безумным Генералом.
Когда-то просто талантливым мечником, затем солдатом, потом генералом, а спустя века — одним из могущественнейших воинов, владеющих клинком.
Его взмах был стремительнее падающего сокола, а удар сильнее сокрушительного рева водопада. И воздух, словно следуя действительно одной лишь воле генерала и силы его собственного тела, подчинился, обернувшись порывом ветра.
Далеко не таким могучим, как был прежде, когда подпитывался терной, душой, мистерями и истинными словами, присутствующими в мече даже тогда, когда генерал бился в сражениях «стилей», но, все же, он был здесь.
И силы этого разящего потока хватило, чтобы тот волной прокатился по полу, раскалывая ложные плиты и оставляя извилистый, похожий на решето, путь, ведущий вперед.
Хаджар, медленно выпрямляясь, тяжело дыша и едва ли не обливаясь потом, пристегнул ножны обратно.
Видят Вечерние Звезды, этот удар дался ему сложнее, чем… чем… он даже не находился с чем сравнить.
— А ты действительно ученый, — произнес Ли Оа, будто все это время сомневался.
— Пойдемте, — поторопил Тар Ар Кир. — неизвестно, устоят ли настоящие плиты без опоры на соседние.
И, будто козлики, они поскакали по открывшемуся пути, пока не достигли безопасной части.
И пока Ли, Та и Амик обсуждали способ, которым кузнецы прошлого могли создать такую ловушку, Хаджар подошел к главе экспедиции.
— Я не хотел спрашивать вас зачем вы сюда лезете, — начал он свою речь. — но…
— Скоро День Равновесия, — перебил его Тар. — Чуть больше, чем через месяц. И в этот день, по легендам, любые границы истончаются. Так что… ты сочтешь, что мы безумны, раз верим в эти байки, но что если я скажу тебе, Хаджар. Там, куда мы идем, возможно, есть секрет, который поможет нам доказать, что помимо Гиртая существует и другой мир.
Хаджар выругался.
Глава 1887
Из заранее заготовленного горячего, чем-то напоминающего прессованные в смоле опилки (вполне стандартное для длинных походов топливо) гиртайцы сложили небольшой костер, который дурно пах, сильно дымил, но давал столь вожделенное тепло и свет.
Проблема пещерных лабиринтов, катакомб, гротов и прочих подобных развлечений не только в замкнутом пространстве, постоянном осознании того, что над головой километры породы и тонны веса, но еще и в холоде, сырости и нехватки воздуха. Вот только здесь последней беды не обнаружилось.
Археологов и Хаджара постоянно обдувал свежий ветерок, приносящий с собой запахи леса и горных пиков. Так что сюда, по какой-то причине, была проведена сложная вентиляция. « По какой-то причине» потому, что если бы Хафотис и Архад-Гален не хотели, чтобы их кузню кто-либо посетил, то куда разумней было бы вентиляцию не делать вовсе и вход заблокировать. А если наоборот — они собирались привечать гостей, то какой смысл в ловушках.
Чего Хаджар, даже спустя столько веков так и не понимал в Безымянном Мире, так это логики большинства её жителей. Или же её отсутствия…
— Ты не выглядишь удивленным, — прищурившись заметил Тар Ар Кир, протягивая Хаджару галету и ломтик сыра.
Генерал поблагодарил и принял пищу.
— Что в этом странного? — спросил он, хрустя галетой, немного царапающей десны.
Давно позабытое чувство, возвращавшее мысленно в солдатскую действительность.
— Все, — ответил Тар. — Обычно, когда мы с Та рассуждаем на эту тему, то нас слышать никто не хочет. Говорят, что кроме нашего мира никаких других миров нет и быть не может.
Где-то Хаджар это уже слышал…
— Но я всю жизнь изучаю историю, — продолжал Тар. — и мой отец изучал, и его отец и отец… в общем, вся моя семья известна нашей коллекцией исторических трудов. И, чем больше я их читал, тем больше несоответствий находил.
Почему-то и это тоже отзывалось в сознании генерала некоей ноткой сочувствия. Он, конечно, сам никогда огромные массивы книг и свитков не читал, а лишь собирал истории и…
Голова… только не сейчас.
Усилием воли Хаджар спрятал боль внутри.
— С тобой все в порядке? — но от внимания Тара скрыть заминку не удалось.
— Да, — генерал потер лоб. — просто иногда бывают такие… приливы. Иногда такие сильные, что я теряю сознание, но зачастую они просто путают мысли.
Он и сам не понимал, зачем разоткровенничался с этим гиртайцем. Может быть потому, что понимал, что они встретились случайно и вряд ли увидятся вновь, а может потому, что спустя три века общения с демоном, а затем еще и с бессмертными, было приятно побеседовать со смертным.
С таким же, как и сам Хаджар.
Если так, все еще, можно было сказать про Безумного Генерала.
— Ну ладно, — все с тем же прищуром сказал Тар, а затем продолжил. — В общем, ты, почему-то, не выглядишь сильно удивленным, когда я тут сижу и рассуждаю о других мирах.
— Потому что других миров нет, а вы просто сидите внутри аномалии. И вместо того, чтобы лезть в эту пещеру, ты мог просто прогуляться за западные горы.
Тар Ар Кир моргнул, на мгновение его глаза побелели, а затем он словно включился обратно.
— Молчишь, да? — выдохнул он, словно не слышал слов генерала. — Ну, у всех свои секреты и тебе в душу я лезть не буду. Кстати, все хотел спросить из какого ты города?
— Из, — начал было Хаджар, после чего, возможно из-за влияния Хельмера, произнес. — Из Арванкритка.
И снова, на мгновение, взгляд Тар Ар Кира побелел, после чего пришел в норму.
— А, слышал о таком, небольшой рыбацкий поселок на севере, да?
— Охотничий. Занимаемся промыслом оленей.
И снова взгляд побелел.
— Ах да, — хлопнул себя по лбу Тар. — как я мог забыть… еще сижу тут, нахваливаю свои познания в истории…
Хаджар только вздохнул и покачал головой. Жест, который Тар явно воспринял превратно.
Разумеется, никакого Арванкритка не существовало. Как, собственно, не занимался там никто оленьим промыслом. Вот только магия аномалии внушала историку обратное и это… пугало. Пугало, что вот так просто можно повлиять ну чужое сознание, а об этом даже никто и не узнает.
Кроме стороннего наблюдателя, который не сможет никак напрямую, ни словом ни делом, рассказать о ложности окружающей тебя реальности.
И почему Хаджар ощущал в этом некую иронию?
— Ты говорил про День Равновесия, — напомнил генерал. — Можешь рассказать чуть подробней?
— Конечно, — Тар явно был обрадован, что кто-то поинтересовался у него на тему любимого предмета исследований. — Так называют праздник, который мы все… кстати, странно, что ты не знаешь о… ах да! В Арванкритике же свои, уникальные верования… прости, надеюсь ты не воспринял мои слова близко к сердцу?
— Видят Вечерние Звезды — нет, — абсолютно честно ответил Хаджар, опять же, учитывая, что этого города, как и верований, не существовало.
— Вечерние Звезды… — протянул Тар Ар Кир и… его глаза остались порядке, а оброненную
