очевидное же мне показалось скучным. Но сколько я ни пыталась написать пооригинальнее, скудость полученной информации не позволяла ответить как-то забавно или хотя бы со смыслом.
В Хальторне я бы ни на мгновение на ввязалась в такое бессмысленное занятие. Но сейчас жара, скука и непрекращающаяся головная боль требовали немедленно отвлечься. Может, Глеон проверяет, насколько удар сказался на моих умственных способностях, поэтому начал с простого? Ладно, сейчас напишу…
«Привет! Хоть у нас прохладно дома, зато мне жарковато после того купания. Поэтому не завидуй – возможно, ты в лучшем положении!»
Отправив письмо, я выбрала из перемытых фруктов большой инжир и вгрызлась в него так, что даже сок потёк по подбородку. Никогда я не любила инжир, но сейчас он показался мне очень вкусным. По-видимому, для полноты вкуса фрукты нужно есть именно там, где они выросли. Сладкий сок, рыхлая мякоть, плотная кожура – всё как нельзя больше соответствовало моему настроению, бессовестной жаре, пытавшейся влезть через узкое оконце, и крикам на улице.
А что, собственно, там так раскричались?
Выглянув, я увидела, что один из тех двоих охранников, что повсюду сопровождали меня, стоит у двери, а перед ним, спешившись, стоит Тальгир. Он был одет уже не в красно-бурую накидку, а более дорогой по виду балахон из светлой плотной ткани. Эта ткань казалась воплощением гариги в полдень: зелёные острые зигзаги и жёлтые пятна, точно цветы на колючках.
Увидь я эту одежду при других обстоятельствах, да хоть на Глеоне, я бы сравнила ее с нижней юбкой сельской учительницы. Но почему-то на Тальгире эта ткань смотрелась невероятно мужественно, возможно, из-за меча, висевшего на поясе.
Охранник, размахивая руками, что-то доказывал Тальгиру, а тот спокойно смотрел, сквозь зубы отпуская короткие замечания. Наконец, охранник махнул рукой и вернулся в дом, а Тальгир вскочил в седло и исчез за углом, чуть не сшибив моего посыльного, уже возвращавшегося с ответом.
Пока мне несли письмо, я расслышала, как отец кого-то недовольно отчитывает. Вскоре Мирелта появилась в дверях с загадочным видом:
- А кое-кто увольняется…
- Что такое?
- Охранники уходят, а вместо них будет этот красавчик, что вас с пробитой головой привёз.
- Ты подслушивала? – попыталась я смутить горничную.
- Ой, больно надо! Папенька ваш так рявкнул, что сложно было не услышать. Не знаю, что там произошло, но эти охламоны дружно попросили их отпустить, а вместо них уже и новый готов. Но что-то господин Брирге не в восторге. Пойду, разузнаю… - не смущаясь, что проговорилась о намерениях опять подслушивать, Мирелта положила письмо на туалетный столик и преспокойно удалилась.
Глава 38. Фигуры на доске
«Дорогая Леа! Рад, что ты не утратила чувство юмора после того падения. Нилли опять на своих рукодельных курсах, а у меня выходной день, и я совершенно не знаю, к чему руки приложить. Может, у тебя есть идеи?»
Похоже, Глеон окончательно заскучал в ожидании, когда мой отец загрузит его работой. Ладно, отвечу с привычным юмором…
«Дорогой Глеон! Прикладывай руки ко всему, до чего дотянешься – наверняка у Нилли полно всяких творческих заготовок, а говорят, мужчины в рукоделии нередко превосходят женщин! Желаю успеха!»
Снова позвав Мирелту, я принялась за фрукты.
- О, там такие страсти кипят… - загадочно произнесла моя горничная. – Интересно, кто кого перехитрит с оплатой и привилегиями.
- Ты сомневаешься в отце? Он любого через колено перегнёт.
- Верно… Да и Тальгир тоже не промах! А вы долго человека по жаре гонять будете? – с упрёком спросила Мирелта, беря письмо. – Не проще поговорить?
- Мне скучно, - призналась я. – Просто не знаю, чем заняться. Если так будет продолжаться, я к концу года растолстею вдвое на этих сладких фруктах.
- Да-а-а… - Мирелта присела рядом со мной. – Затянул вам папенька корсет, что и говорить! Как в тюрьме живёте. Зато как хорошо будет, если кого найдёте…
- Да как найти, не выходя из дома?! – в раздражении бросила я. – Ещё и с пробитой головой.
- Посмотрим, может из слуг кто найдётся помоложе да поприличнее, как наберут полный штат… - не договорив, Мирелта поджала губы.
Похоже, на моём лице мелькнуло такое явное пренебрежение, что ей стало неприятно за всех слуг во всём королевстве.
- Что?
- Ничего…
- Нет уж, договаривай, раз начала!
- А что вы, госпожа, так брезгуете слугами? Не в вашем положении так придирчиво выбирать!
- Не знаю… Мирелта, пойми правильно: это не снобизм, как у моего отца. Это… другое…
- И что же? – она подняла брови, с лёгким сарказмом глядя на меня. – Утончённость ваша так вылезает?
Мысленно ругая себя, я взяла паузу, пытаясь на этот раз подобрать слова единственно правильным способом.
- Понимаешь, если без всяких предубеждений к этому подойти… Получается, что я от безысходности на любой вариант готова, даже из дома не вышла, чтоб поискать.
- Ха! – Мирелта не смогла сдержать смешок. – Можно подумать, у кого-то иначе бывает! Да всегда выбирается меньшее из зол, и всё тут! Вот этот ваш засранец, как его…
- Ты прекрасно знаешь, что его зовут Орни, - поправила я.
- Вот он, да. Что, нельзя было вам дойти до другого корпуса, к старшекурсникам? Вцепились в этого дурачка мёртвой хваткой в первый же вечер, как в Хальторн приехали! Дался он вам, прям сил нету! Как с цепи девка сорвалась, чес-слово… - Мирелта пожала плечами и вышла с письмом, оставив меня в размышлениях.
С каждым днём моя сдержанная горничная всё больше распоясывалась, но не признать её правоту я не могла. Кроме того, не стоит ссориться с таким полезным человеком, особенно теперь, когда она посвящена в мои планы.
«Возможно, она права…» - мелькнула мысль.
А что? Ведь наш выбор всегда совершается в ограничениях: крутить роман с однокурсником, выйти замуж за коллегу, найти любовника из прислуги… И всё это – из-за лени, безысходности и прочих приземлённых причин, а вовсе не от высоких чувств и истинной страсти. Отсутствие свободного выбора заставляет нас выбирать быстро и беспощадно. А за ошибки всегда приходится расплачиваться…
Подобный выбор похож на шахматную партию. На доске только те фигуры, что предусмотрены игрой: родители, охрана, слуги. А я пытаюсь поставить на доску сочащийся нектаром спелый инжир, да ещё и требую серьёзного отношения к этому фрукту, как к настоящей шахматной фигуре.
Это не
