— А что, — задумчиво проговорил Котя. — Почему бы и нет?
— Ну начинается! Попер Эрнест Мулдашев! — вскипел Сумкин. — Сейчас ты мне расскажешь, что пирамиды построили инопланетяне, что рисунки на плато Наска — это посадочные маркеры для их кораблей, а в районе Тунгуски потерпел аварию транспортник, который вез на Землю очередную партию зеленых человечков! Ты давно «Секретные материалы» смотреть перестал?
— Да причем тут это?! — разозлился Котя. — Ты сам посуди, Федор: мы знаем, что эти призраки существуют, так? Мы знаем, что они разумны, иначе как бы они могли кивнуть в ответ на мой вопрос? Мы знаем, что призраки присутствуют что в нашем, что в этом времени.
— И что? — ехидно осведомился Сумкин.
— А то! — Чижиков вспомнил, что рассказывал ему про прозрачных Алексей Борн. — Почему бы не допустить, что это — остатки древней цивилизации, жившей на Земле задолго до нас, и что в процессе эволюции они дематериализовались или перешли на иной уровень существования?
— Допустить, капитан Кирк, можно буквально что угодно, вот что я тебе на это скажу! — саркастически заявил Сумкин.
— Да ну, — отмахнулся Котя. — Это уж слишком, Федор Михайлович.
— А древняя цивилизация истончившихся от времени призраков не слишком? — поинтересовался Сумкин и вздохнул. — Подчас самых умных людей заносит. Вот, помню, на одной уважаемой научной конференции по Китаю один вполне маститый ученый муж сделал поражающий воображение доклад о том, что в древности на территории Китая совершили посадку два инопланетных космических корабля, которым Земля глянулась как планета. Пришельцы принадлежали к разным цивилизациям, и те и другие считали, что застолбили Землю первыми, и поскольку не сошлись на сей предмет во мнениях, развернули полномасштабное сражение за обладание нашей замечательной планетой. Ну а в процессе этого сражения друг друга дотла уничтожили. Так вот, ученый муж на полном серьезе нашел подтверждение всей этой галиматье в древнекитайских письменных памятниках, а также в мифологических преданиях. И вышло у него, что одной из противоборствующих сторон был мифический Желтый император, прародитель китайской цивилизации, ну и, само собой, его соратники, а забороть Желтого императора пытался некто Чи-ю, согласно дошедшим обрывкам мифов, уродливый великан с медной башкой и с такими же металлическими солдатами. Ну чем не боевые роботы?
— Интересно… — сказал Чижиков. — И когда это примерно было?
— Слушай, старик, я тебе просто пример привел. Пример того, куда может завести богатое воображение, если в его топку накидать ничем не подтвержденной информации. Давай лучше попробуем рассуждать логически, на основании доступных эмпирических источников.
— Откуда-чего?
— Оттуда-того, что мы с тобой видели своими глазами. Вот скажи, тогда, в Питере… Когда к тебе на хату призрак заявился, чего он хотел? Что говорил? Чем мотивировал? И как все закончилось?
— Так у меня как раз сидела… — начал было Чижиков, но сзади послышались шаги, и из кустов к валуну шагнула Ника.
— Ах, вот вы где! — улыбнулась она. — А мы вас ищем, ищем…
Следом явился совершенно довольный жизнью Шпунтик и вопросительно уставился на хозяина.
ЭПИЗОД 14
Визит советника Гао
Поднебесная, разбойничий стан — река, III век до н. э.
Из решения не двигаться с места, пока Ника не расскажет всей правды, ничего не вышло: утром разбойничий стан был атакован.
Спать легли поздно, заболтались. Впрочем, едва появилась Ника, Чижиков и Сумкин, не сговариваясь, свернули беседу. Сумкин выразительно пожаловался на усталость, потом у него снова случился приступ зубной боли — и Котя поддержал приятеля. Все трое вернулись в лагерь, где нетвердо державшийся на ногах Лян Большой предоставил в распоряжение гостей отдельное жилище, а перед входом выставил охрану из двоих самых трезвых разбойников. Укладываясь на солому рядом с Никой, Чижиков спросил ее, снимает ли она на ночь контактные линзы, и получил удивительный ответ. «Я не ношу контактные линзы», — загадочно улыбнулась Ника. Ошеломленный Котя не нашелся с новым вопросом, и провел добрый час, размышляя, что бы это значило. Предмет у Ники есть, но глаза у нее при этом одинакового цвета, дело нечистое. Ника уже сладко посапывала носом, когда он, так ни до чего и не додумавшись, задремал.
Смеркалось в древнем Китае рано, а рассветало и того раньше. Чижиков только-только провалился в сон — а снилось ему, что на груди его лежит большой теплый камень и давит, давит мягко, но упорно! — как над ухом у него завопили. Котя мигом продрал глаза и уперся взглядом в морду Шпунтика: аккуратно подобрав под себя лапы, кот возлежал у него на груди, неотрывно смотрел на хозяина и тихо, напевно мурлыкал.
— Тревога! Тревога! — надрывались снаружи.
— Что? Что такое?! — спросонья вскинулся Сумкин, торопливо нашаривая очки. — Почему орут? Кто распорядился?
В углу подняла встрепанную голову Ника.
Чижиков хотел было согнать Шпунтика с груди, но вовремя спохватился: как-никак это теперь не просто кот, но благовещее животное, от которого в каком-то смысле зависит их с Сумкиным судьба. Обидится Шпунтик, переметнется, скажем, к Ляну Большому — тот ему изрядно кланялся, и как прикажете тогда быть? Так что Чижиков аккуратно поднял кота обеими руками и бережно посадил на солому, которой был устлан земляной пол.
Тряпка, которой был занавешен вход, приподнялась — внутрь хлынул солнечный свет, и все разом зажмурились. Лю Бан, возникший на пороге, торопливо сказал:
— Господин Килэки, господин Сыпокэ! Скорее вставайте, здесь императорские гвардейцы!
И столько в голосе бывшего смотрителя уезда было волнения, такая тревога звучала в его голосе, что Чижиков, а за ним и Сумкин с Никой, поспешили одеться как можно быстрее, после чего кинулись на выход, возглавляемые задравшим хвост Шпунтиком.
— Нас хранит Небо, — пояснял на ходу Лю Бан, быстро шагая к краю площадки, туда, где у гряды валунов залегли с луками и арбалетами наготове кое-как одетые разбойники. — Хоть вчера и попировали мы славно, но брат Лян все одно не растерял прозорливости и выставил дозоры. Они и углядели гвардейцев заранее! Страшно подумать, что было бы с нами и с благовещим зверем, если бы дозорные заснули! — покачал головой смотритель, поправляя заткнутый за пояс меч.
Кругом деловито суетились разбойники: тащили к валунам пучки перевязанных веревками стрел, проверяли оружие, галдели друг на друга. Особого порядка в вольном воинстве не наблюдалось.
Чижиков, пригнувшись, скользнул к свободному месту у валуна, осторожно выглянул.
В общем и целом лагерь на холме был устроен толково: впереди на склонах не росли — или были подчистую вырублены — деревья, мелкие же кусты не в счет, поскольку за ними спрятаться мог разве что Шпунтик, а позади холма протекала быстрая речка, и с той стороны холм заканчивался крутым обрывом. Подобраться к разбойникам незамеченными было довольно трудно, а при наличии бдительного караула практически невозможно, поскольку идти приходилось напрямик. Удальцы, укрывшиеся на вершине, обладали куда большей свободой маневра и выбора, а в случае крайней необходимости всегда могли спуститься по бамбуковым лестницам к реке и удрать на привязанных у берега лодках.
Это если совсем припрет.
Сейчас пока не припирало.
Но то, что увидел Котя, настроило его на минорный лад. Пологий голый склон упирался в стену густого леса — именно оттуда Кун Разящая Секира и его подручные пригнали Чижикова и компанию, и именно там сейчас растянулась длинная шеренга вооруженных копьями и большими луками людей в легких доспехах, тех самых злополучных императорских гвардейцев. Гвардейцев было много, на взгляд Коти — десятков пять, если не больше. Позади шеренги на коне восседал важного вида человек, в длиннополом тяжелом халате и высокой шапке; приложив козырьком ладонь ко лбу, он вглядывался в вершину холма. Начальник.
— Брат Килэки, — рядом с Чижиковым присел тяжело дышащий Лян Большой. Смуглый лоб разбойника усеяли бисерины пота. — В недобрый час состоялась наша радостная встреча.
— Старший брат, — слегка кивнул ему Чижиков. Правила древнекитайской разбойничьей игры состояли в соблюдении установленной псевдородственной иерархии, и Котя готов был правилам следовать, но до определенных пределов.
— Откуда они взялись? Чего хотят?
— Чего хотят — про то мне неведомо, — ответил Лян. — Они вышли из леса совсем недавно. Пу Седьмой заметил их сразу, у него острый глаз, и тут же поднял тревогу… О! Благовещий зверь! — заметил предводитель разбойников приблизившегося к ним Шпунтика, отвесил ему земной поклон, после чего добрым голосом сказал коту: — Многоуважаемый благовещий зверь мао! Тебе не стоит тут сейчас находиться, ибо там, — Лян указал на лес, — есть люди, которые по дерзкому незнанию могут поразить тебя случайно стрелой, а это станет для всех нас непереносимым горем. Прошу тебя, благовещий зверь, удались подальше от опасности, а мы не пожалеем жизни, дабы защитить тебя!
