– Это кто тут по минусовой температуре соскучился? – раздался бодрый глас Боровица, и нарисовался сегундо.
– Мы-ы… – простонал Вуквун. – Душно тут у вас, в субтропиках…
Станислас хмыкнул, приседая на ступеньку трапа, и сказал:
– Могу вам обеспечить глубокий минус.
– В холодильнике?
– Ага. Короче. Наташке радиограмма пришла… знаете откуда? От Генерального Руководства проектом! Не халям-балям. Просят помочь коллегам из Антарктической Зоны Освоения. АЗО пятый годик всего, да и холодно там, так что переселенцы туда валом не валят. Спецов вечная нехватка, и… Короче, надо помочь вывести в море один айсберг. Обтесать, как надо, подшлифовать и вывести.
– Да хоть два! – фыркнул Рыжий. – Делов-то…
– Водичкой, значит, антаркты приторговывают… – протянул Браун.
– Ну, не пингвинов же им экспортировать! – воскликнул Боровиц. – А «ледышки» у них нарасхват. Как присели мне на уши: пресная вода в цене растет, бизнес процветает, АЗО расширяет поставки… Нет, дело реально пошло. Вон, Австралазия заказала доставить партию айсбергов в пустыню Руб-эль-Хали. Арабы уже выстроили терминал по приемке, трубопроводы проложили – ждут. А вы представляете, что это такое – айс-терминал? Акватория – четыре километра на три, и семьсот метров глубины! Я уж не говорю про всякие там оттаиватели, водоразборы, коллекторы… А тут и Афросоюз вылез с заказом – помогайте, мол, дохнем от безводья!
– Сахара? – спросил Браун, демонстрируя осведомленность.
– Нет, поближе – Калахари. Но тоже интересный проект – терминал решено строить на Берегу Скелетов, а талую воду по каналам будут спускать в озеро Этоша. В общем-то, оно лишь в сезон дождей – озеро, хоть и воды там – по колено, а в остальное время Этоша больше соленое болото напоминает. А пойдет если вода в сухой сезон, то и саванна тамошняя зацветет и запахнет, и зверье стянется, и фермеры – тут как тут. Вот… А ледонавигаторы не справляются!
– Так нам надо будет отбуксировать айсберг? – уточнил Тимофей.
– Да куда там… На чём мы его потянем? На «Орках»? Задача другая – надо будет помочь ледоформаторам спустить айсберг или отколоть его от ледового поля и вытянуть за границу плавучих льдов. Там уже перецепите на атомоходы, и пусть те волокут айсберг до места. Вы, главное, выведите им парочку ледяных «горок», или одну, но побольше, и хватит. Тогда нам тыщ пять подбросят от щедрот Акулы Фогеля!
– Премию отхватим, – заметил Арманто, одним глазом заглядывая в пустую кружку.
– Задача ясна? – спросил Боровиц.
– Вполне, – кивнул Сихали. – А кого пошлешь?
– Ты сам-то как?
– Горячо поддерживаю и одобряю. Вот только… Я-то в розыске, wanted and listed. Меня там Международная полиция не сцапает?
– Перебьются. С АЗО выдачи нет!
– Тогда я в игре.
– И нас! И мы тоже!
Руки подняли Вуквун, Змей и оба Шурика.
– Ну, раз такое дело… Арманто, будь другом, прогуляйся на камбуз, у меня там пакет… кое с чем.
– Это мы мигом, – повеселел Вуквун и прогулялся.
Дирижабль мчался со скоростью гоночной машины, но применительно к тысячам километров пути слово «мчался» надо было брать в кавычки. Скорее уж полз.
Полз, полз и приполз. Одолел океан и море Беллинсгаузена, перелетел Южный полюс и Советское плато, но за иллюминаторами каюты продолжала стлаться мощная облачность, скрывая полярные пейзажи. Только длинная тень дирижабля быстро скользила по облачному покрову.
Антарктида показалась вдруг, неожиданно – слоистые тучи разошлись, и в глаза ударила сияющая белизна снежного фирна. Проплыли понизу плоские вершины гор Принс-Чарлз и плавно гнущиеся морены – приглаженные россыпи камней и валунов цвета «какао» и «кофе с молоком». А потом за иллюминаторами выстелился ледник Ламберта, оконтуренный по краям разрывами и трещинами. Где-то лед лежал ровными пластами, где-то верхи ледника были разломаны, раздроблены, буквально перемолоты.
– Подлетаем! – скрипнуло в интеркоме.
– А то мы не заметили… – проворчал Браун, жадно вглядываясь в исполосованный «выводной ледник». – Так мы не на базу?
– Нет, – зевнул Арманто, – сразу в Порт-Эймери, наши субмарины – там. Их еще вчера должны были перебросить.
– А-а…
Ожидание прибытия не затянулось – чистый белый лед оборвался, и в глаза полезла лоснящаяся, как спина кита, поверхность моря. Осенние шторма взломали припай и вынесли его в океан, лишь отдельные льдинки дрейфовали по черно-синей воде. На льдинках возлежали тюлени. По берегу чернели фигурки пингвинов, а рядышком с галдящей колонией аделек поднимались на сваях оранжевые купола станции.
Дверь в каюту распахнулась, и внутрь заглянул ушастый штурман.
– Видимость – «миллион на миллион»! – радостно заговорил он. – Погода шепчет! А то до этого три раза прилетали и постоянно попадали в «белую мглу». Все равно что в бутылке молока летели! Звонил начальник станции «Порт-Эймери», – неожиданно сменил тему штурман, – сказал, что субмарины ваши на месте, стоят в подводном порту.
– Глубоко? – поинтересовался Тимофей.
– Кто?
– Порт.
– А-а… Да нет, метров сто, чтоб под припай выходить. Там переход от главного здания, вниз и вбок. Когда я там был, он не отапливался. Может, уже провели?
– Будем надеяться…
Дирижабль описал круг и плавно снизился, носом стыкуясь с причальной мачтой.
Сверху база «Порт-Эймери» сильно смахивала на марсианскую – те же купола, те же переходники. Даже краски пейзажей порой сходились – низкое полярное солнце расцвечивало облака в малиновый колер, айсберги – в розовый, а ледяную равнину – во все оттенки оранжевого, желтого и золотистого.
По лифту в полой причальной мачте китопасы, переквалифицировавшиеся в ледоформаторов, спустились прямо на нижний горизонт базы. Сихали Браун, Вуквун, Илья и Шурики были облачены в пухлые комбинезоны с электроподогревом и все равно мерзли. Резкий переход из тропиков в приполярье хоть кого застудит.
В порту тоже было холодно. С высокого сводчатого потолка капало, а над водой в канале клубился реденький парок. Все три «Орки» были пришвартованы в рядок.
На причале было пусто и чисто. Слонялся только безутешный киберуборщик – вокруг ни соринки, торчали в своих боксах авторазгрузчики, а потом из диспетчерской прибежал начальник порта и помог отцепить манипуляторы, выполнявшие роль швартовов.
– За «горой» собрались? – поинтересовался он, с любопытством посматривая на кобуры с бластерами, с которыми китопасы не расставались.
– За нею, – солидно кивнул Арманто. – Откроете нам?
– А, это мы мигом!
Вуквун поднялся по трапу на палубу «Орки-1» и спустился в люк. За ним последовал Тимофей.
– Люк закрыл? – спросил его Арманто.
– Так точно… – с натугой ответил Браун. – Готово!
– Садись, осваивайся, хе-хе…
Командир звена субмарин стащил с себя куртку и уселся на свое законное место. Младший смотритель примостился за его спиной, лицом к правому борту. Перед ним клонился пульт с экранами, а выше круглился иллюминатор. Было не очень приятно уступать командирское кресло – на своей же «Орочке»! – а что делать? Арманто успел уже три «ледышки» спустить, а он – ни одной. Есть же разница…
Загудел реактор, завыли турбины, зажурчали водометы. Ворота шлюз-камеры отворились, выпустили звено субмарин и закрылись. Вспыхнул яркий свет, и через компенсаторы хлынула вода. Вуквун тут же нагрузил цистерны.
Медленно разошлись внешние ворота, и подлодки вышли в море. Удивительно, но на стометровой глубине их встретил свет – вода почти не ощущалась, до того она была прозрачна. Градусник показывал минус один и восемь за бортом, но иллюминаторы спорили с прибором. Настоящие джунгли вокруг! Красные кораллы, ярко-желтые губки, гигантские морские звезды фиолетового окраса… Черви в метр длиной копошатся меж продолговатыми морскими огурцами, рыбы губастые косяками шастают… Тропики ниже нуля.
Арманто поднял субмарину, чтобы перевалить отмель, и тут сверху, через прозрачный колпак, заглянул морской леопард – нос торчит, пасть огромная, по-крокодильи зубастая… Недаром его пингвины так боятся!
На отмели, где скапливался криль, целым стадом паслись малые полосатики – вроде как уменьшенные копии синих китов. А потом впереди засинела неровная стена – шельфовый ледник Эймери.
– Всплываем, однако, – сказал Вуквун.
«Орка» пошла вверх, словно взлетая в воздух.
– Нет, какая все-таки вода прозрачная! – поразился Тимофей.
– Да уж… – протянул Арманто.
Под синим небом ледовый барьер отливал голубизной обезжиренного молока. Метров шести высотой, обрыв ледника был отвесен, местами неровен и смят. «Поцелуи айсбергов» – так окрестили эти вмятины полярники. Наскочит приблудная льдина – и отметится.
– Где-то здесь… – пробормотал Вуквун и склонился к селектору: – Змей! Видишь маяки?
– Нет… Стоп, вижу!
– Мне тоже видно, – доложил Сихали, всматриваясь в оранжевые лампы-мигалки, вмороженные в лед.
