словами Этель стала подниматься с кровати.
— Постой, — я беру её за руку, — не уходи. У меня никого нет. У тебя никого нет. Давай же хоть одну ночь мы не будем одинокими.
— Ты что? — она вдруг меняется в лице. На нем появляется маска испуга и отторжения, — секса что ли хочешь? Я думала. Я думала мы….
— Нет, нет. Ты не поняла. О бедная Этель. Ты так привыкла, что мир тебя использует как куклу, так отвыкла от человеческого тепла. Я просто предлагаю провести ночь рядом. Провести ночь в объятиях друг друга. Где здесь грех? Где здесь пошлость? Только человеческое тепло и единение.
По щекам Этель катятся слезы. Она закрывает лицо руками и падает на колени.
— Да. Да, привыкла. И это хуже всего. Хуже всего, привыкнуть к боли. До меня постоянно домогаются на работе. Алкаши, бомжи. Пристают, пытаются полапать. Я уже давно решила, что видят меня только как куклу для ебли. А я театр люблю, сказки. Детские, добрые. Путешествия по морю. Я танцевать люблю.
— С последним я могу тебе помочь, — говорю я, помогая ей встать, — а ведь я никогда не умел танцевать. Но в последние годы такая любовь к танцам проснулась. И к музыке. Сам не знаю откуда. Вот и танцую, как умею. Трясу телом, стараясь попадать в ритм. А нам большего и не надо, мы танцуем для себя, а не на показ. Только так можно вознестись.
Мы начинаем медленный танец в разгромленной комнате. Окруженные медленно падающим на пол снегом мы кружимся. Чувствую, что у каждого из нас сейчас играет своя музыка в головах. И танцуем так долго, долго, не замечая времени. Пол часа, час мы кружимся в молчаливом танце посреди тишины.
А когда наконец усталость подкашивает наши ноги, мы падаем на узкую старую кровать. Прямо так, в одежде. Мы лежим в теплых объятиях друг друга. Такая человеческая чистота души. Такое умиротворение. Да и не нужен мне никакой фильм. Исключат? Да и пусть. Что мне до этого. Что мне до всего мира? Сейчас у меня есть только Этель и бесконечность ночи.
10 ночь. Часть 1
Этель ушла незаметно. Когда я проснулся, её уже не было. Оглядываю комнату и прихожу в ужас от того, что наворотил вчера. У письменного стола валяется разбитая табуретка. Третья её ножка лежит на столешнице. Пол липкий от алкоголя, чей запах сейчас висит в воздухе. Одеяло на полу, скомкано. На нём останется пятно от пива.
Выхожу на улицу. Снег, выпавший ночью растаял в теплых лучах весеннего утра. Чувствую, что ночной снегопад — последний в этом году. За долгую зиму бескрайняя белизна успела мне надоесть. Да, это была долгая и тяжелая зима. Ощущение, будто проехался на адской карусели. Меня бросало то вниз, то вверх. Сейчас я всё еще чувствую слабость в ногах, но понимаю, что с каждым шагом буду лишь увереннее. Иду вдоль побережья, вдыхая бриз. Кричат чайки, в порт города заходят небольшие рыбацкие суда.
Всего-то нужно придумать место. Окончательное место. Ведь я обещал назвать его уже сегодня вечером. Я начал этот путь со лжи. Но что, если, погрузившись в пучину обмана, мне удалось показать себе правду? Быть может, сумасшедшая, полурелигиозная теория окажется верной. Такое уже случалось в истории человечества. Почему бы этому не случится снова.
Значит, мне нужно место с неимоверной энергетикой. Место, где в течении много лет скапливались эмоции и переживания. Таких в городе должно быть много, но из них вряд ли что-то подойдет. Чёрт, это было так легко, когда я просто придумывал бред на ходу. А когда задумался об этом всерьез, то, внезапно, все стало трудней. И совета спросить не у кого!
А точно ли, что не у кого? Мне ведь уже встречались люди, связанные с оккультизмом. Точно. Срываюсь с места и бегу по сырым улицам города прямо на окраины, к гаражам. Мимо сонных прохожих, спешащих на работу, мимо бродячих собак, по трамвайным линиям, через перекрестки. Бегу, словно боясь опоздать.
Еще весь день впереди, но ног я не жалею. Словно невидимая сила толкает меня вперед. Я буквально готов ощутить, как она толкает меня в спину, пролезает в мои ноги, заставляя их бежать быстрее.
Пролетая по лабиринту из сотни-другой гаражей, я оказываюсь у двери, в которую стучу. Нет ответа, стучу снова. Тут маленькая дверь гаража резко открывается и из неё выглядывает какой-то мужик.
— Что надо? Что такое? — удивленно спрашивает он.
— Фред, не сюда, — доносится голос справа от меня. Поворачиваю голову и вижу улыбающееся лицо Никс.
— Ошибся, извините, — быстро говорю я, после чего захожу обитель электрооккультистов.
— Что тебя привело. Нужен амулет от замыкания? Или глушитель помех?
— У вас есть глушители помех? Так, не важно. Нет, Никс, я не за этим. Хочу спросить, знаешь ли ты места с… эм… большой… концентрацией ментальной энергии, эмоций и всего такого? Вы просто в таких делах разбираетесь, поэтому и решил к вам заглянуть.
— Дерево распятых игрушек подойдет?
— Самое первое пробывал, не очень.
— Послушай, Фред. А тебе это зачем? — недоверчиво говорит Никс, прищуривая глаза, — Ты же у нас “повешенный”, так? Жизнь в тупике, необходимость перемен? Хм. Возможно, я знаю, как тебе помочь. Ну, вернее, не знаю. Но могу указать тебе на человека, который знает. Ты же еще не знаком с Хазард?
— Та, кто рисует ваши карты?
— Да. И не только. Можно сказать, она наш теперешний лидер. Черт знает, сколько у неё ума. В Городе её правда не найдешь. Хазард в предгорьях живет. У неё дом к западу от Желтого городка.
— Недалеко от дурки что ли? — удивленно спрашиваю я.
— Ага, так и есть. Но он достаточно далеко, чтобы не слышать их криков по ночам. Думаю, она сможет тебе помочь, а ты нам.
— Что ты имеешь в виду, Никс?
— Узнаешь на месте.
Сказать, что Хазард Текно поселилась на отшибе, значит ничего не сказать. Пока Никс описывала мне путь до неё, я несколько раз забывал всё, что она сказала. “К западу” в понимании Никс означало: к западу, вниз по холму, через речку, на север, по горной тропе, три раза чередовать лево и право. Дойти туда это отдельное испытание. Пока я шел по предгорьям к главе электорооккльтистов, успел стереть себе все ноги до состояния, когда они захотели совершить самоубийство.
Домик Хазард Текно представляет собой небольшую одноэтажную хижину, заросшую сухим плющом. На обиталище электрооккултиста это совсем не
