в мой дом Дома Гонсалеса, главу чикагской мафии, и ты не хочешь, чтобы я злился?»
«Я…» Мое дыхание теперь учащается. «Что?»
Я смотрю на Доминика.
Он все еще стоит рядом со мной. Все еще держит меня за руку. Но на его лице выражение, которое я не узнаю.
«Доминик?» Я моргаю, глядя на него.
Это не может быть правдой.
Дом не может быть таким.
Они не могут знать друг друга.
Яростный взгляд Кинга удерживает меня на месте, пока он указывает пальцем на моего мужа. «Скажи мне, что он лжет. Скажи мне, что ты не выходила замуж за этот кусок дерьма».
Глава чикагской мафии.
Пока Доминик все еще сжимает мое плечо, я сгибаю локоть и вытягиваю перед собой левую руку, красивое кольцо сверкает на свету.
Дом щелкает языком. «Это какой-то способ поприветствовать меня в Альянсе?»
Все замедляется.
В одну ужасную, ужасную секунду все замедляется.
Альянс.
Дом знает об Альянсе.
Он знает Кинга.
Он из мафии.
Что-то сдавливает мое горло.
Это совпадение.
Это ужасное совпадение.
«Доминик?» Мой голос слаб, но я знаю, что он меня слышит, потому что его пальцы сжимают мою руку. «Что происходит?»
Пожалуйста, пусть это будет какая-то ошибка.
Но он не смотрит на меня. Его глаза все еще прикованы к Кингу.
Кинг делает еще один шаг вперед, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки.
«Чего ты хочешь?» — выдавливает из себя вопрос Кинг, вступая в схватку с Домиником и ожидая его ответа.
Меня.
Пожалуйста, скажи, что ты хочешь меня.
«Присоединиться к Альянсу».
Мои колени слабеют.
Нет. Нет, нет, нет, нет.
Этого не может быть.
Я думала…
Дом крепче сжимает мою руку, и я понимаю, что обвисла под его тяжестью.
Я думала, он…
Я пытаюсь вырваться от Доминика, но его хватка не ослабевает.
«Ни за что», — рычит Кинг. «Ты серьезно думал, что сможешь провернуть такой трюк и…»
Дом обрывает его, делая шаг вперед и увлекая меня за собой. «Никакого трюка. Твоя младшая сестра вышла замуж за меня. Это делает меня членом семьи, и если у тебя есть хоть капля чести, Кинг Васс, ты знаешь, что теперь я часть Альянса».
Печаль, какой я никогда не чувствовала прежде, окутывает меня. И эти последние крошечные кусочки надежды, маленькие сломанные осколки, которые я носила в себе с девяти лет, наконец рассыпаются в песок.
Я была так близко.
Слезы появляются и падают в течение одного удара сердца.
Я была так близко к тому, чтобы получить то, чего всегда хотела.
И все это было гребаной ложью.
Мне нужно приказать своим легким наполниться. Заставить их втянуть воздух.
Все это было подстроено.
Трюк.
Еще больше слез текут по моим щекам.
Я думала, что смогу заставить его полюбить меня.
Из моего горла вырывается странный звук, но его никто не слышит.
Никто не обращает на меня внимания.
Я думала, что хоть кто-то наконец-то проявил заботу.
Но Дом никогда не заботился обо мне.
Он сделал это для Альянса.
Он женился на мне ради Альянса.
Кинг вытягивает руку и хватает Дома за рубашку спереди. Но Дом делает то же самое с Кингом, не отступая от ярости Кинга.
Я не хочу быть так близко.
Я не хочу находиться так близко к этим опасным людям.
Я пытаюсь отстраниться, но Дом меня не отпускает.
«Затащить Вэл в свою постель — это ничего не значит», — резко говорит Кинг.
И его слова режут мне ребра.
Затащить Вэл.
Именно это и сделал Доминик. Так почему же так больно слышать, как Кинг говорит то же самое?
И что он имеет в виду, что это не значит ни хрена? Какая часть не значит ни хрена? Секс?
Или часть про меня?
Меня охватывает ужас.
А что, если Дом сделал все это только для того, чтобы узнать, что я ему не член семьи?
А что, если его план не сработает?
Что тогда со мной будет?
Я поднимаю правую руку и прижимаю ее к сердцу.
Я уже никто.
«Ты мне должен. Помнишь?» — медленно говорит Дом. «Жена за жену, Кинг. Вэл теперь моя».
Вэл.
Я не думаю, что он когда-либо называл меня так. Он всегда называл меня Валентиной. Или Ангелом. Или Коротышка. Или…
Когда он назвал меня мамой в аэропорту.
Я крепко зажмуриваюсь.
Когда я последовала за ним в ту маленькую комнату. Когда я занялась с ним сексом.
Онемение начинает охватывать меня. Начиная с пальцев ног. До лодыжек.
Я такой дура.
Он у меня на коленях.
Такой грустная, жалкая, изголодавшийся по любви дура.
Мои бедра.
Я так отчаянно нуждалась в любви, что верила, будто этот горячий мужчина в самолете отчаянно хочет быть со мной.
Мой пупок.
Я был настолько сломлена, что верила каждому комплименту.
Я цеплялась за каждое приятное слово, которое он говорил.
Моя грудная клетка.
Мне было так одиноко, что я по пьяни вышла за него замуж и…
Новая волна грусти наполняет мою грудь, и я смотрю на Доминика Гонсалеса.
«Ты вообще был пьян?» — спрашиваю я эту мысль вслух.
Мне приходится моргать, чтобы разглядеть что-то сквозь слезы, но в глубине души я знаю ответ.
И пустое выражение лица Дома, когда он смотрит на меня сверху вниз, — это все необходимое мне подтверждение.
Поэтому я киваю.
Он не был пьян. Только я. Потому что ему было нужно, чтобы я была пьяна. Потому что ему было нужно, чтобы я вышла за него замуж.
Это никогда не было обо мне.
Мои плечи онемели, ужасная боль в сердце наконец притупилась, когда я позволила разрушению победить.
Он никогда меня не полюбит.
Никто никогда этого не делал.
Кинг оттолкнул рубашку Дома. «Убирайся из моего гребаного дома».
Я не поднимаю глаз, чтобы посмотреть, разговаривает ли он только с Домом или с нами обоими.
Ведь это на самом деле не имеет значения, не так ли?
Мне здесь тоже не место.
Я нигде не принадлежу.
ГЛАВА 16
Дом
Вэл добровольно идет со мной.
Она идет рядом со мной, не отстраняясь от моей руки. Не отталкивая меня, когда я кладу руку ей на спину. Не протестуя, когда я помогаю ей забраться в машину. Она даже не смотрит на меня, когда я тянусь через нее, чтобы пристегнуть ее.
Она ни на что из этого не реагирует.
Но она не перестает плакать.
Безмолвные слезы непрерывно катятились по ее щекам. И
