скопировать наш блок и дальше обходиться без нас.
— Ну, это из области фантастики, — хохотнул Серый. — Твой блок, если ты не захочешь, фиг скопируешь. Но вообще, если ты раздумываешь о партнерстве, то ты прав: стоит напрячь Постникова проверить их от и до. И сам я поузнаю по своим каналам.
Конец разговору положил звонок на очередной урок. Я убрал телефон в карман и поймал внимательный взгляд от Светланы. Слышать наш разговор она не могла, но наверняка догадывалась, о чем шла речь. Еще и Шувалова на меня выразительно дулась, как будто это могло повлиять хоть на что-нибудь. Если Ефремов посчитал, что от нее будет больше пользы, чем от Полины, то он точно просчитался. Хотя он-то в любом случае в плюсе — получил постоянного шпиона в нашей пятерке. Узнать бы еще с кем она контактирует в школе — по идее, это тоже слабое звено в защите.
Я настолько ушел в свои мысли, что вовсе не обращал внимания на то, что происходило на уроках. Хорошо хоть контрольных не было и к доске меня не вызывали. Но такая отстраненность могла пройти незамеченной на всех занятиях, кроме физкультуры.
— Елисеев! — ворвался в мои размышления вопль. — Думай куда бежишь!
Я остановился и огляделся. С круга не вышел, и дорожка подо мной не плавилась. Но к физруку я на всякий случай подошел.
— А в чем дело, Дмитрий Семенович?
— Как в чем? Я сказал бежать стометровку, а ты, Елисеев слушаешь чем угодно, только не ушами. А когда слушаешь жопой, всегда понимаешь неправильно.
Вел он со мной себя по привычке, выработанной в прошлой школе, а значит, без уважения, на которое я мог рассчитывать не только как ученик «Крыльев Феникса», но и как глава не последнего клана. Такое отношение вызывало смешки внутри класса, что было опасно уже для репутации клана. Это нужно было пресекать.
— Дмитрий Семенович, а вы не боитесь, что вас уволят за оскорбления учащихся. Здесь простых детей нет. Пожалуется на вас пара человек — и придется вам искать другое место.
— Не бойся, Елисеев, не пропаду, — уже не с таким напором сказал он.
— То есть вы имеете в виду, что никого, кроме меня, не оскорбляете, и уверены, что я не пожалуюсь директору? Дмитрий Семенович, обратите внимание на то, что ситуация изменилась. Хотите здесь оставаться — держите себя в руках.
— Елисеев, никакие преференции не дают тебе права халатно относиться к занятиям.
— Дмитрий Семенович, я и не отношусь, но вы, кажется, не осознаете, что изменилось за последний год.
Признаться, голосом я даванул не нарочно, само получилось. Но получилось хорошо — физрук аж голову в плечи вжал, но сказал почти недрогнувшим голосом:
— Наше с тобой давнее знакомство, Елисеев, не дает тебе права на поблажки.
Я хотел было ему объяснить, в чем он, собственно, неправ, но тут пришли от директора и попросили меня срочно к нему подойти, пришлось казать:
— Простите, Дмитрий Семенович, закончим разговор в следующий раз. Если он, конечно, будет.
— Елисеев, — заволновался физрук, — ты же на меня не собираешься жаловаться?
— Вряд ли меня директор вызывает для того, чтобы я мог на вас пожаловаться, — только и бросил я перед тем, как уйти.
Физрук за мной не бросился, но его голос, доносившийся до меня, стал куда менее уверенным и зычным. Но для меня вызов к директору был такой же неожиданностью, как и для физрука, потому что косячить я ничего не косячил в последнее время и подставлять меня никто не подставлял. Разве что с защищенного школьного склада пропала тушка Сысоева? Такой вариант я исключить не мог, потому что хоть и поставил там защиту и сигналку, но реальный уровень Накреха я не знал и не исключал, что он все это легко и непринужденно обойдет.
Реальность оказалась куда неожиданней: в директорском кабинете, кроме самого Андреева, обнаружился еще и Кирилл Лазарев.
— Добрый день, — нейтрально поприветствовал я обоих.
— Добрый день, Ярослав. Твой отец попросил меня о приватном разговоре с тобой.
Насколько я знал, в школе не приветствовались визиты родственников, так что понятно, почему Лазарева не пустили дальше директорского кабинета. Но непонятно, почему он вообще решил, что мне родственник?
— Давайте сразу расставим точки над i. Кирилл Андреевич Лазарев мне совершенно посторонний человек. И в этой школе учится его единственный сын — Андрей.
— Зачем же так категорично? — растерялся Андреев. — Родная кровь — всегда родная кровь.
— Не в этом случае. С Андреем Кирилловичем мы достигли договоренности о том, что мы деловые партнеры, и только.
Мои слова о деловом партнерстве вызвали у директора гримасу раздражения. Видать, решил, что я слишком юн и неопытен для такого. Возможно, он вообще посчитал, что все успехи моего клана оказались возможными только при помощи Лазаревых. Но я-то прекрасно помнил, кому и чем я обязан.
— Кирилл Андреевич просил меня о разговоре с вами, Ярослав. Я дал свое на то разрешение и сейчас вас покину, а вы уж сами договаривайтесь, в каких родственных связях состоите, — решил директор.
Он вышел в приемную, а я привычным жестом поставил защиту от прослушивания, догадываясь, что директор точно будет греть уши, а ему необязательно знать, о чем мы будем говорить. Впрочем, Кирилл Лазарев активировал свой артефакт от прослушки, но начинать разговор не торопился. По его лицу вообще сложно было понять, о чем он думает. Иной раз оно напоминало маску, как будто Лазарева ничего не волновало. Снималась маска при мне очень редко, и сейчас точно был не тот случай.
— Слушаю вас, Кирилл Андреевич. Какая необходимость привела вас в это время в школу?
— Как ты только что сказал Антону Глебовичу, мы — деловые партнеры. Поэтому у меня к тебе будет деловое предложение. Мы с Андреем Кирилловичем совершенно случайно узнали, что в твое владение перешел недостроенный санаторий.
— Нет, — категорично ответил я.
— Что нет? Ты меня даже недослушал.
— Я не собираюсь восстанавливать санаторий, отдавая потом кому-то вечный процент от прибыли с него.
— Я разве говорил о долевом участии? Ярослав, не торопись. Клан Лазаревых даст вам деньги в долг.
Этот вариант мне тоже не особо понравился. Как любил повторять Серый, берешь деньги чужие и на время, а отдавать приходится свои и навсегда. Причем еще и сумму куда большую, чем занимал. Захотелось встать и молча выйти, но чужие подростковые комплексы лелеять не следовало, поэтому я решил не показывать, что мне лазаревское предложение в принципе неинтересно, и спросил:
— И под какой процент?
— Заем будет беспроцентный. Сроки возврата оговорим особо, но мы не собираемся их делать жесткими. Лазаревы — клан небедный, мы можем подождать пять-десять лет без всяких проблем.
Настолько небедный, что деньги для одного из сыновей Кирилла нашлись только тогда, когда тот смог бы полностью обойтись без них. До этого, видать, у Лазарева было совсем плохо с деньгами, копейки лишней не могли выделить. А сейчас показывают себя любящими родственниками. Хорошо хоть не клянчат денег, как Елисеевы, прикрываясь общей кровью. Почему некоторые люди вспоминают о том, что кровь — не вода, только тогда, когда это нужно им, и напрочь забывают, когда нужно второй стороне? Так что нет, никаких родственных поблажек.
— Деловое предложение — это когда выгоду получают обе стороны. В чем вы видите свою?
— В хороших отношениях с кланом Елисеевых.
— У нас и без того хорошие отношения. Поэтому давайте, Кирилл Андреевич, вы четко скажете, какие именно услуги и в каком объеме вы хотите получить с нашего клана.
— А то, что я хочу просто помочь, не принимается?
Я покрутил головой.
— Тогда в качестве оплаты я хотел бы попросить пожизненное обследование и лечение у ваших целителей. За плату, разумеется, но со скидкой.
Предложение было, прямо скажем необременительное, потому что и Андрей Кириллович, и Мария Тимофеевна, когда у нас появлялись, то всегда проверялись и при необходимости подлечивались нашими целителями. На удивление Лазарева близко сошлась с моей мамой и даже присылала подарки сестре. Она выглядела искренней, и мне иной раз хотелось назвать ее бабушкой, как она просила. По отношению к другим членам семейства такого желания не возникало.
— Хорошо, я вас услышал, Кирилл Андреевич, я подумаю.
— Подумайте, Ярослав Кириллович, — он нарочно подчеркнул мое отчество, чтобы показать, что мы с ним не чужие. — Потому что в ближайшее время появится очень много желающих вам помочь, и не все такие бескорыстные, как мы. А так вы сразу показываете, что место занято, и тем самым избавляетесь от назойливых любителей погреть руки за чужой счет.
— Я учту. Спасибо за предложение, Кирилл Андреевич, оно очень щедрое, признаю. Но я не могу ответить согласием,
