армия Гуджарата. Его Величество молвил: «Во всех начинаниях, и особенно в этом, всё моё упование — на Господню помощь. Если бы я рассчитывал на обычные средства, то не отправился бы в сей долгий путь со столь малой свитой. Сейчас, когда враг поднялся и готовится к битве, что толку оставаться на этом берегу». Поскольку неразумие и сомнения в путях и средствах не покидали тех героев, они оттягивали переправу и хитростью удерживали Шахиншаха. Когда этот царственный наездник поля сечи, испытывающий людей, постиг настроения малодушных, за- 53 бывших о первопричине всего, вскипел океан его непревзойдённого могущества. По вдохновению судьбы он оставил общество тех, чей взгляд скользит по поверхности, и, положившись на помощь Господа, вступил в ту бурную реку с ближайшими слугами, постоянно находившимися при нём.
И вновь он предался мщению.
На своём быстром коне он спешил, Искры из-под копыт скакуна озаряли землю. Он достиг реки, и запылали глаза рыб. Смерть стала спутником его копья, Пасть разинул крокодил зла.
Едва он направил коня в воду, как тот встал на дно, что вызвало восторг у непосвящённых и стало предвкушением радости победы. В сей миг [падишах] потребовал свой шлем, который перед тем снял и отдал радже Диб Чанду, чтобы тот хранил его при себе. Раджа протянул его, но в суматохе скачки защищающая нос пластина упала на землю. Его Величество рек: «Это — добрый знак для нашего авангарда (пешгах)». И возвестил им [свите], что их ждёт победа. В этот миг один из неудержимых героев положил пред Его Величеством голову мятежника. Это также стало предзнаменованием победы. Царь поскакал дальше вместе с верными приверженцами, и, военачальники, увидев это, отбросили нить расчётови начали переправу через реку.
Мирза по собственному злополучию выступил, чтобы сразиться со своим благодетелем и Царём Века. Вали -хана, сына Джаджхар -хана Хабши, казнённого правосудием Шахиншаха во время первого похода в Гуджарат, он назначил предводителем правого крыла и дал ему некоторое число абиссинцев и гуджаратцев. Мухаммад-хан, сын Шер -хана Фулади, с крупными силами афганцев был отправлен на левое крыло. Шах мирзу, многих бадах-шанцев и воинов из Мавераннахра, мозг и кости коих пропитались вероломством до самой соли2, на поле боя вёл за собой сам мирза. С мрачными намерениями устремился он к собственной погибели и поднял меч на владыку духовного и земного. Его Величество взошёл на возвышенность в одном косе от реки и размышлял о знамениях победы, как прибыл Асаф-хан, и засвидетельствовал своё почтение, и доложил, что Мирза Кока не подозревал о подходе стягов удачи, а когда известия о прибытии Шахиншаха дошли до 54 него, счёл их шуткой Мир Абу Тураба и иных верноподданных той страны. После многих заверений всё-таки поверил в сие, и теперь войска Гуджарата стянуты и готовятся выступить. [Асаф-хан] не успел закончить рассказ, а царские войска ещё не подошли, как враги появились среди деревьев. Его Величество, положившись на Господа, пошёл в атаку.
Шахиншах, жаждая битвы, на коне [скакал] Подобно пламени, ветром раздутому.
В доспехи облачилась грудь Кира,
Фонтана, питаемого океаном.
Неудержимые герои закованы в броню, [В ней] сокрыты, словно огонь в железе. Золотые стяги блистали повсюду [Словно] светочи, в ночь соблазна указующие путь смерти. Львы несли узду за уздой, Пронзающие сердце пики сменялись другими.
Храбрецы, потрясая мечами, держали ряды, Вздыбили они землю в центре (букв, «у пупа»),
Мухаммад Кули-хан Токбаи, Тархан Дивана и прочие неудержимые герои — меткие стрелки, располагающиеся в центре, в передовом отряде, — устремились вперёд и после недолгой стычки вернулись. Та скала твёрдости (Акбар) обратился к радже Бхагван Дасу и передал всем воинам, что враг кажется многочисленным, однако милость Божья к сему просителю при Дворе Господа превышает то, что в силах представить себе человек. Нашим соратникам подобает крепко держаться за верёвку Божественной милости и не поддаваться смущению или тревоге. Да будут они едины сердцем, ликом и путём, и пусть, избегая розни и не рассредоточиваясь, обрушатся на обречённое войско, несущее красные знамёна: ибо, очевидно, Мухаммад Хусейн мирза сделал красные знамёна значком своего отряда. Пусть никто из наших доблестных бойцов не будет безрассуден в отваге. Когда нам удастся избавиться от вожаков мятежа, мы без труда одолеем остальных. Немало мудрых и ободряющих слов он произнёс, и каждому своему отряду придал войско из Божественного сонма.
Из мудрости он сотворил станок ткача3,
Зная парчу и прекрасную речь,
Он основой4 сделал душу, а красноречие — тканью, Из мысли он приготовил краситель, из разума — вышивку. 16
Кули-хан Махрам и Хусейн-хан указали Его Величеству, что настал час атаковать, дабы надменные были наказаны. Тот, кому ведомы радости пиршества и поля битвы, молвил: «Неизменная и прозорливая мудрость — вечный наставник и охранитель человечества, и ныне, в сей день, эту бесценную жемчужину должно подвергнуть испытанию. Пока расстояние (букв, «пространство вокруг приставной лестницы») (между войсками) велико. Очевидно, что наш отряд, очень мал, поэтому — да не допустит Господь — атакуя издали, наши люди могут рассеяться. Труд не будет исполнен должным образом, а доблесть их не будет явлена, и мы утратим осторожность». И поскольку наглядные примеры служат напутствию поверхностных, он сказал: «Если мы сложим ладони и возьмёмся за дело со сжатыми кулаками, то это будет лучше, чем браться за что-то, разжав руки». Произнеся [поучительную] речь, быстро двинулся вперёд, сохраняя, однако, величественный и спокойный вид. Тем самым очевидцам стали ведомы ступени мудрости, и познали они ступени храбрости, а в единении одно сердце стало тысячью. Была вознесена искренность и прославлено практическое [благоразумие]. Взросло знание Господа, и [обнажилась] истинная суть [событий]. Наконец, царские силы также подтянулись5, однако расположение и порядок их изменились. Многие: малодушные на правом крыле повернули поводья, когда сражение стало жарче. И лишь когда враг приблизился, а сей герой, преследующий тигров, решил идти в наступление, Хапа Чаран6 также воскликнул: «Пришло время атаковать». Сие было исполнено без промедления. Владыка Мира и его воинственные и преданные сторонники обнажили мечи и напали. Загремели кличи: «Аллах Акбар» и «Яр Муин»7, наполнившие время и пространство (заман-у-замин).
Острия мечей стали облаками, кровь исторгающими, Мечей блеск был ярче сердца тучи16.
Волнение сотрясло разум Времени, Шум оглушал земную сферу.
Величие Божественного ореола, простёршегося над полем битвы, не омрачилось тем, что предстояла яростная сеча. После нескольких ударов мечом воины правого крыла Шахиншаха потеснили мятежников. Мухаммад Хусейн мирза отбросил воинов левого крыла царских
