Кайсай тяжело вздохнул, отчётливо понимая, что там, куда посылал старый маг, ожидает его, что-то явно неприятное. Нутром чуял. Вместе с тем, он прекрасно осознавал и всю необходимость данного шага, от которого ему, сейчас, при всём желании не отвертеться. Он уверенно зашагал в указанном направлении, лишь заявив самому себе, что чему быть, того не миновать.
В полумраке каменного дома, прямо напротив небольшого костра, горевшего на постаменте, сидел только один человек, одежды которого поблёскивали золотом. Кайсай, несколько не сомневаясь, что это, тот самый воин, что привёл его сюда. Наклонился, проходя в проход и спокойно подошёл к сидящему, успев при этом, осмотреть, абсолютно пустое помещение.
Какого же было его удивление, когда, подойдя ближе, в сидящем человеке, он узнал самого царя Тиграна, а не его «левую руку», как предполагал. Повелитель, не оборачиваясь, похлопал ладонью по каменному, чисто выметенному полу, давая понять, что Кайсаю надлежит присесть рядом, продолжая при этом, безмятежно смотреть на пляшущие язычки пламени.
Кайсай присел. Посмотрел на лик царя, на котором прыгали отсветы костра. Лицо его было абсолютно трезвым, умиротворённо расслабленным и казалось застыло в размышлении, но игра света и тени, в совокупности отсутствия какой-либо мимики, порождало удивительное чувство неправильности, от чего у рыжего, мурашки по спине побежали. На застывшем лице, мельтешили блики псевдо-движений, а переливающийся блеск золотых пластин, доводили зрелище до божественной нереальности.
Молодой бердник, еле оторвал взгляд от этой, гипнотически завораживающей картинки и так же, как и царь, уставился на пламя костра, понимая, что не ему предстоит начинать разговор.
В голове его было пусто, а разуму, почему-то, стало абсолютно безразлично, что будет с ним дальше. О чём пойдёт разговор? Какие будут последствия? У Кайсая разболелась голова, толи, от усталости суматошного, нескончаемого дня, толи, от вылетевшего хмеля и единственно, чего он желал в данный момент, так это, побыстрее от всех отделаться и завалиться спать.
Тигран молча, не меняя позы и замершего выражения на лице, медленно сунул руку за пазуху и выудив оттуда тонкий свиток, с болтающейся на шнурке печатью, так же неспешно протянул его Кайсаю. Рыжий, неторопливо, с налётом показного равнодушия, принял тонкую трубочку кожи и посмотрел на печать, что выпячивалась оттиском на воске деревянной подложки.
Его тело вздрогнуло, а глаза поползли на лоб от удивления. Он быстро бросил взгляд на Тиграна, никак не среагировавшего на его недоумение, продолжавшего тупо глядеть на огонь. Кайсай ещё раз поднёс печать к самым глазам и внимательно рассмотрел деревянный кругляш.
Никакого сомнения. Это была личная печать Райс. Не та, царская, что вечно ходила по рукам и при надобности, в которой, постоянно приходилось устраивать розыски: у кого она запропастилась, а личная, всегда находившаяся у неё на пальце, в виде массивного золотого перстня.
Кайсай сорвал печать, развернул маленький клочок кожи и прочитал единственную фразу: «Этому человеку можешь доверять, как мне». И всё.
В голове бердника заварилась настоящая каша из сумятицы и хаоса. Не осознано, он повернулся к царю, продолжая держать в руке развёрнутый кусок кожи и задал вопрос, который сформировался, кажется, вообще, отдельно от его сознания:
— И, что всё это значит?
Тигран медленно повернулся к вопрошающему. Пристально посмотрел в глаза и ничего не отвечая, забрал из рук Кайсая письмо. Взглянул на единственную строчку в нём и скривившись в хищной улыбке, взял и метко швырнул кусок пергамента в огонь священного костра.
Тонкая кожа пергамента, как живое существо, скукожилась, резко скрутилась в трубочку, вспыхнула, извиваясь змеёй и «умерла», постепенно обугливаясь, коптя при этом чёрным дымом. Лишь деревянная подложка печати с воском, ярко вспыхнула, резко прибавив освещения во мраке каменной коробки.
Оба сидевших мужчины, молча следили за последними мгновениями жизни кусочка кожи, как будто ожидая, когда последний свидетель их тайной встречи исчезнет в пламени огня, чтобы продолжить разговор. Но обугленный кусок всё ещё корчился, когда Тигран неожиданно начал:
— Ты мне сначала не понравился, — тихо сказал он, продолжая наблюдать за агонией остатков письма, затем, взял за руку бердника и подняв ладонь с перстнем к свету, разглядывая камень, закончил, — но тебе доверяет Тахм-Райс, а я доверяю ей.
Его признание, произвело эффект вылитого жбана холодной воды на голову. Такого расклада, Кайсай, никак не мог ожидать и однозначно не поверил в услышанное. Он аккуратно изъял свою ладонь из руки царя и напрягся, хотя и так тело находилось в боевом режиме.
Почему-то первое, что пришло в голову — это гнусная ловушка. Но, с другой стороны, откуда он знает, чуть ли не все секреты девичьего царства: про перстни, пояс, да и покраска волос по девичьим технологиям, которая существовала только в родной степи, говорила о том, что Тигран, каким-то образом, связан с Райс куда более тесно, чем просто договор о сотрудничестве и оставлении в залоге дочери. А тут ещё, это загадочное письмо.
Да и вообще, как он может доверять тому, кто по словам Зарине, является лучшим другом Куруша, злейшего врага Райс? По правде сказать, он и самой Райс, не очень-то доверял. Побаивался — да, служил ей — да, но доверять ей безрассудно — никогда. Он никому не доверял, кроме себя, ну, может быть ещё Золотца, и то, только в последнее время.
— Я не хотел раскрываться раньше времени, — с грустью в голосе продолжил Тигран, но, тем не менее, не теряя статности тона, — думал для начала посмотреть на тебя. Оценить. Но обстоятельства сложились так, что я вынужден спешить. Некогда здесь в гляделки играть. Поэтому, решил сразу брать быка за рога.
Тигран хмыкнул и замер, пристально сверля взглядом, всё ещё недоумевавшего бердника. Тот, в ответ, промолчал, внимательно прислушиваясь, с одной стороны, а с другой, лихорадочно соображая, что ему делать. Он не верил урартцу, а как в данной ситуации себя вести и что отвечать, даже приблизительно сообразить не мог.
— Что не отвечаешь? — прервал царь затянувшуюся паузу.
— Ты не задал ни одного вопроса, чтобы отвечать, поэтому, я, просто, слушаю, — нашёлся Кайсай с ответом, продолжая смотреть на огонь и несколько успокаиваясь, по крайней мере, в голове прояснилось, и лихорадка скачущих мыслей угомонилась.
— Ты мне не веришь? — с усмешкой спросил Тигран.
Кайсай не сказал «нет», но его молчание, было более чем красноречиво.
— Жаль, — всё с той же ухмылкой в голосе подытожил царь, — ты ведь наверняка знаешь, что я долгое время ходил в походах в степной орде. Даже какое-то время жил при дворе царицы Тиоранты, мамы Райс. И вообще… — тут он оборвал свою тираду на полуслове и после долгой паузы, видимо раздумывая рассказывать или нет, продолжил, — да, в общем-то, это уже не важно.
Кайсай, как это могло не показаться странным, этого, как раз, не знал. Никто не доводил до него подобную информацию, а ведь царица, могла бы и рассказать.
— Так ты, с тех времён знаешь про перстень? — спросил Кайсай, заранее уже зная ответ, но, тем не менее, решил осторожно продолжить диалог, в надежде, что Тигран, что-нибудь сболтнёт ненароком, что ему, хоть как-то поможет понять сложившуюся ситуацию и натолкнёт на мысли, как надлежит себя вести.
— Я знал лишь одного мужчину, носившего такой перстень, — охотно продолжил золотоволосый Повелитель, переходя на панибратский тон, стараясь, видимо, перевести беседу в доверительное русло, — да и то, какой он мужчина? Это Шахран. Ты ведь наверняка его знаешь?
— Конечно, — кивнул рыжий, продолжая отстранённо смотреть на огонь.
— Вот ты второй, который вхож к банному камню царицы степей. Интересно, что ты такого сделал, если заслужил место приближённого, самой Райс?
— Да, ничего особого и не делал, — пожал плечами Кайсай, — сам в недоумении.
— Ну, прибедняйся, прибедняйся. Матерь сказала, что ты какой-то особый. Только я, так и не понял, в чём твоя особенность.
