Сказав все это, Дэвид задумался — чью боль он старался уменьшить, свою или Андреа? Они помолчали. При въезде в центр города единственным звуком, раздававшимся внутри машины, был тихий скрип от движения стеклоочистителя, убирающего медленно падающий снег с лобового стекла.
— Мой отец не хочет, чтобы я возвращалась домой, — сказала Андреа, нарушая молчание.
Дэвид наклонил голову и посмотрел в потолок.
— Почему ты так решила? — спросил он спокойно, стараясь не показывать волнения от сильно поразившей его фразы.
— Он сам так сказал мне.
Андреа произнесла эту фразу так тихо и слова были так ужасны, что Дэвид попытался убедить себя, что он ослышался, и девочка сказала что-то другое.
— Что ты сказала?
— Сегодня утром он пришел в мою комнату, чтобы разбудить меня. Он сказал, что ему очень жаль, что все так обернулось.
Андреа остановилась и глубоко вздохнула, подбадривая себя для продолжения разговора.
— Потом он сказал, что много думал о моем отъезде в Лондон и жизни там с вами и решил — от этого будет хорошо всем. Я буду счастливее здесь, а они вчетвером заживут настоящей дружной, семейной жизнью.
Злость охватила Дэвида, лишив его сдержанности и осторожности. Он сидел совсем спокойно, понимая, что если повернется или скажет что-нибудь до того, как возьмет себя в руки, то может перепугать Андреа своим гневом.
После непродолжительного молчания Дэвид спросил:
— А твоя мама знает об этом?
— Думаю, что нет.
Подумав, Андреа добавила:
— Нет, конечно нет, иначе она обязательно что-нибудь сделала бы.
— Я даже не знаю, что сказать тебе.
— Лучше ничего. Я просто очень боялась, когда приеду сюда, увидеть, что и вы тоже не хотите, чтобы я жила вместе с вами.
Итен поставил Дэвида в крайне сложное положение. Какого дьявола он поступил так, в то время когда Кэрли заверяла Андреа, что та вернется домой как можно скорее и всячески рассеивала опасения девочки, что Итен хочет побыстрее отделаться от нее?
Дэвид нагнулся и поцеловал Андреа в голову.
— А я боялся, что ты вообще не приедешь сюда.
Она снизу вверх посмотрела на него.
— Правда?
Теперь в основе их отношений лежала только ложь. Пришло время для определенной честности.
— Я не обманывал себя тем, что ты горишь желанием приехать сюда для того, чтобы лучше узнать меня. Ты лишь искала возможность обидеть маму, и это ужасно. Я искренне верил, что за то время, которое требовалось для оформления необходимых для твоего приезда в Лондон документов, вы как-то уладите между собой этот вопрос.
— Ты, наверное, думаешь, что я гадкая…
— Я думаю только то, что ты дочь своей матери, и я ни разу еще не видел такой упрямой девушки.
— И все-таки ты позволил мне приехать, — сказала Андреа больше для себя, чем для него.
— Как же по-другому я мог бы раскусить тебя?
Она задумалась над этим.
— Стало быть, я могу немного побыть у вас?
— Ты можешь жить у нас сколько захочешь, — сказал Дэвид, чувствуя вину перед Кэрли за данное ей обещание, но помня также и бессердечность Итена.
Андреа успокоилась и снова о чем-то задумалась. Через несколько кварталов она повернулась к Дэвиду.
— Может быть, спустя некоторое время мой папа все же соскучится по мне и захочет, чтобы я вернулась домой, — сказала она.
Дэвид никогда так не презирал Итена, как в этот момент.
Глава 14
Открыв дверь, Андреа вышла из комнаты, которую вчера Дэвид предоставил в полное ее распоряжение, и очутилась в коридоре, ведущем в гостиную.
Оказавшись в незнакомой постели, она не могла заснуть и долгое время пребывала то ли в полусне, то ли в полудреме. В конце концов в три часа утра она проснулась окончательно и больше не засыпала. Не боялась ли Андреа встретиться с Викторией, когда, после бессонной ночи, с интересом бродила по комнатам дома?
Она никогда не видела дома, похожего на этот, даже в иллюстрированных журналах. Те несколько комнат, через которые она прошла с Дэвидом после прибытия сюда, были обставлены старой и дорогой мебелью, на окнах висели тяжелые гардины, на полу лежали роскошные восточные ковры. Ее прогулка по комнатам дома была похожа, — не совсем конечно, но почти, — на посещение дорогого антикварного магазина. Показывая Андреа ее комнату, Дэвид пообещал утром ознакомить ее с остальными помещениями. Она, скрестив пальцы, думала, что увиденные ею комнаты служат лишь для приема гостей, а в остальном дом должен выглядеть более современно, на уровне нашего века.
Андреа отметила рождественские украшения в комнатах, которые не шли ни в какое сравнение с праздничным убранством их дома. Первой привлекла ее внимание елка. Она была очень высокой и пушистой и стояла не в комнате, а в лесу, и была видна сквозь огромное окно. Лесная красавица была богато украшена, особенно выделялись позолоченные банты. Елка выглядела торжественно и солидно, как на витринах больших богатых магазинов.
Все подарки были упакованы одинаково — позолоченная бумага и зеленая бархатная лента, завязанная большим бантом — кроме нескольких, которые лежали отдельно за креслом. Андреа сразу догадалась, что они от мамы. Дэвид ничем специально не стал обращать внимание девочки на них, но очень хотел, чтобы Андреа заметила.
Как только они вошли в комнату, где Андреа предстояло жить, и поставили чемоданы, Дэвид сразу же попросил девочку позвонить домой, чтобы оповестить всех близких о благополучном прибытии на место. Андреа пыталась отказаться и уговорить Дэвида отложить это на утро, но он не согласился. Дэвид сказал, что если не позвонить, то ее мама не будет спать всю ночь, мучась в догадках, не случилось ли чего-нибудь с ее дочерью в дороге.
После второго гудка в трубке послышался голос Шона, Андреа ответила.
— Здравствуй, ну, наконец-то! — с упреком сказал Шон.
— Дорога от аэропорта до дома Дэвида очень длинная и заняла много времени, — ответила ему сестра, надеясь, что это успокоит его.
— Ладно. Как там у тебя?
— Я еще не успела ничего увидеть. Когда самолет приземлился, было очень темно.
— А что она из себя представляет?
Андреа понизила голос:
— Я ее еще тоже не видела.
— Мы сегодня ходили в кино.
— Что вы смотрели?
— «Твердолобый». Я считаю картину глупой, а папе и Эрику она понравилась.
Его усилия придать голосу спокойный тон, как будто Андреа заночевала у друзей, а не находилась сейчас за тысячи миль от него, подсказали ей, что он больше не сердится на нее и, наверное, даже волнуется. По меньшей мере, он не так зол, как был в то утро.
