class="p1">– Пока не решил. Пусть не злит меня больше, иначе быстро отрежу лишние части тела, – Оливер отпустил Ронга и поднялся, отряхиваясь и поправляя плащ. – Мне плевать, кто ты, Лицедей, и с кем дружишь. Ты слаб. И мерзок. Когда-нибудь я разберусь с тобой.
Флэк и Вик стояли в недоумении. Оливер никогда не отличался спокойным нравом, но чтобы вот так нападать на своих… С каждой минутой ситуация становилась всё сложнее. К внешнему давлению добавлялись внутренние конфликты, грозящие перерасти в настоящую бойню. Флэк убеждал себя в необходимости сдерживаться, нельзя сейчас совершать резких, необдуманных действий. Если на кону действительно стоят жизни Воинов, то не стоит приближать погибель.
Черная громада города росла, и вскоре Воины увидели перед центральными воротами огромную самодвижущуюся повозку-платформу. На ней они должны проехать по улицам города. Около ворот стоял почетный караул, а сами ворота были закрыты, чего не случалось в дневное время уже очень давно.
– У меня такое ощущение, что мы вернулись на сотни лет назад. Прошлое, как оно есть, – проговорил Вик, испытывая необъяснимое жгучее чувство стыда. Впервые он четко понял, что действительно не такой как все, и каково – признать это перед сотнями тысяч незнакомых людей. Вампиры стараются не афишировать свои особенности, чтобы не быть гонимыми, чтобы иметь возможность жить не в резервациях, а в городах и поселениях. Как может повлиять раскрытие его личности на жизнь всего вампирского сообщества?
– Главное, чтобы жертвоприношения не вернулись, – угрюмо улыбнулся Оливер. – Я тоже чувствую себя крайне неуютно. Издевательство…
Когда ворота открылись и платформа начала движение, Воины поняли, насколько ничтожно мелкими были их ощущения до этого. Вик предусмотрительно перед самым открытием ворот обратился в Ворона и сидел на плече у Флэка, который напрягся всем телом, стараясь побороть душащее чувство страха, давящее на грудь и горло. Он почти не дышал, глядя прямо перед собой. Краем глаза Флэк заметил, что улицы полны людей, они стоят так плотно, что вряд ли могут пошевелиться, пропуская платформу. По толпе прошёл шепот, потом голоса стали громче и разразился победоносный крик. Горожане принимали своих героев, как подобало. Они видели четверых бравых Воинов и огромную черную птицу с ними, они изучали их, стараясь запомнить каждую деталь, чтобы потом сотни раз рассказывать об увиденном, спорить о том, кто сильнее, моложе, умнее. Оливер подошёл ближе к Флэку и встал рядом, потому что видел, что состояние Странника не обещает ничего хорошего. Монах приветливо улыбался жителям, одной рукой придерживая кресты, всеми силами стараясь показать себя не страшным и опасным человеком, но тщетно. Под его взглядами головы жителей опускались, история о ночной битве добралась до города, приобретя новые удивительные подробности. Воинов никто и раньше не считал обычными людьми, скорее монстрами в человечьем обличии, обладающими невероятной силой, а теперь и тем более не допустит даже мысли о нормальности этих людей.
– Ториус, прекрати. Лиманцам не нужна твоя улыбка и приветствие. Ими движет только страх и любопытство, так покажи им, как нужно верить. Помолись, пусть они увидят свет, – сказал Ронг, строго глядя на Монаха.
– С ума сошел? Среди бела дня я буду свою силу демонстрировать? Это не игрушка, чтобы размахивать ей по каждому поводу, – Ториус обиженно отвернулся, но улыбаться людям перестал. Мрачный, одетый во всё серое, он рассматривал закопчённые стены домов и лица горожан. Каким же бедным показался ему этот народ: на многих рваные и грязные одежды; руки у рабочих черно-коричневые, следы тяжелого труда на заводах въелись намертво в кожу; понурые лица, такие же серые, как и мостовая. Ториус часто спрашивал – справедлив ли мир? И всегда отвечал, что да, конечно, справедлив. Но теперь, видя этих людей, видя их глаза, обращенные то на Воинов, то под ноги, он понимал, что нет никакой справедливости. Нет и быть не может, не должно быть.
– Мог бы и показать, ты умеешь себя контролировать. Небольшое представление пошло бы всем нам на пользу, – Ронг пожал плечами и, поняв, что Ториус не собирается ничего делать, подошёл со спины к Флэку, Оливеру и Вику.
– Чего тебе? – не оборачиваясь, спросил Флэк.
– Вик, превратись в человека. Правитель будет недоволен, что ты не следуешь правилу. Даже мне, Лицедею, пришлось показать своё истинное лицо, – зашептал Ронг.
– Да откуда нам знать, какое твое настоящее лицо? – Оливер говорил и пристально смотрел вперед, словно высматривал жертву.
– Да что с вами?! Делайте, что вам приказано и всё!
– А если нам прикажут поубивать друг друга? Тоже делать? – Оливер повернулся к Ронгу, и тот в испуге отпрянул. Полы плаща Всадника горели незатухающим пламенем, клинки светились даже из ножен.
– Идиоты, – зашипел Ронг. – Вы нас всех погубите своим упрямством!
– Надоели эти разговоры. Подавись ты, Ронг со своим Правителем, – Вик взлетел с плеча Флэка и на глазах у тысяч жителей превратился в человека. Он стоял чуть впереди Воинов в своем черном траурном наряде, с него сыпались перья, превращаясь, как и всегда – в пыль. Лицо его, бледное, суровое, выражало отвращение и боль.
Толпа ахнула и расступилась ещё сильнее, прижимая задние ряды людей к черным стенам. Когда первое удивление прошло, кто-то крикнул громко «Вампир!», и в этот момент даже Флэку стало не по себе от того холода, которым повеяло от Вика. Толпа боролась с чувством восхищения Вороном, как Воином, и ненавистью и презрением из-за его сущности. Флэк неожиданно вспомнил, как с таким же выражением на него смотрели люди из поселения, когда пришли расправиться с его сестрой. Страх, презрение, восхищение. Ему никогда не забыть этих взглядов. Но за всем этим, он знал наверняка, таится ненависть. Люди понимают, что Воины уже не такая необходимость как раньше, но боятся их, а потому – ненавидят. И чем больше страх, тем больше отторжение. Большинство жителей Лимана никогда не смогут выбраться из жалких условий существования, а понимание того, что существует пятерка избранных – только подливает масла в огонь.
Мучительно медленно пробиралась платформа по центру города, приближаясь к убежищу Воинов. Самая опасная и далекая улица сегодня была заполнена не только наемниками и убийцами, в этот знаменательный для Лимана день, все жители стояли бок о бок, забыв о том, кто они. Не обходилось, конечно, и без мелких краж и потасовок, но уже за спинами Тёмных Воинов. Здесь, в тупике, перед домом, людей было невероятное количество – с платформы видны были одни только головы и лица. Воины остановились перед стеной своего убежища и развернулись лицами к жителям. Ронг вышел вперед и пригласил жестом
