– Вылезай! — крикнул Володя.
– Як же я вылезу? Помогите, братцы-товарищи, — пролепетал он, захлебываясь водой.
– Шакал тебе братец-товарищ, — сказал с ненавистью Юра. Однако взял лежавшую здесь палку с крюком для ведра и протянул полицаю. — Держись.
Из копанки появились руки, голова, и наконец перед разведчиками вырос детина саженного роста. С него ручьями стекала вода.
– Помилуйте меня, дурака. Пожалейте малых деток, — пропищал противный, елейный голосок, никак не соответствовавший телосложению его владельца.
– Топай на улицу. Там разберемся, — приказал Володя. — Да не вздумай удирать.
– Хиба ж я вам ворог? Я ж…
– Замолчи, иуда, не то… – Савкин выразительно щелкнул затвором автомата.
– Ой, горэ мэни. Бидна моя голова, — стонал полицай.
– Когда людей угонял в Германию да издевался над жителями, не плакал…
– Та хиба ж я по своий воли? Мэни ж прыказувалы…
Когда вывели «пловца» с огородов на середину улицы, на него набросилась старая женщина, внезапно, вынырнувшая из-за плетня.
– Ось колы я до тэбэ, ирода, добралась, — кричала сквозь слезы женщина, вцепившись в волосы детины. — Я тоби покажу, як дивчат нимцям посылать. Думав, що над тобою управы нэ будэ?
– Мамаша, постойте. Дайте нам его допросить, — старался ее успокоить Мурзин.
– Та що ты, сынок? Може, ты його мылуваты будэш? Та шо його пытаты? Цэ ж пэрший злодий на сели. Гадына повзуча, — доказывала женщина, обращаясь к нам, и вновь с еще большей яростью набросилась на полицая: — Я тоби припомню и Ганнусю, и порося. Очи повыдыраю. Вымщу все горе, а завтра хоч на висылыцю…
Разведчики привели еще троих полицейских. Все они вели себя низко: потеряли человеческое достоинство, ползали на коленях, стараясь вымолить пощаду. Не только разговаривать – смотреть противно. И это те, которые, выполняя волю оккупантов, высылают молодежь на каторгу в Германию и помогают гитлеровцам насаждать «новый порядок» на Украине. Продажные гадкие душонки! Даже патронов жаль на такую падаль!
На другом конце послышался шум и громкие голоса. Мы насторожились. Прислушались. Слышен смех и голос Рыбинского…
– Товарищ капитан, еще один экземпляр, — доложил Костя, задыхаясь от смеха.
– Что такое?
– Посмотрите внимательно.
Я хотел подойти ближе к полицейскому, чтобы рассмотреть его, но почувствовал отвратительный запах и отступил назад.
– В чем дело? — спросил я Костю.
– Из уборной вытащил… Бегу за ним. Он во двор, я за ним. Смотрю – пропал, — рассказывал Костя.-. Весь двор обшарил, а найти не могу. Вдруг слышу, скрипнула дверь и кто-то говорит: «Товарищ, он в нужнике»… Я к уборной и говорю: «Выходи». Никого. Открываю дверь – пусто. Посветил фонариком, а он внизу. Плавает… Вот я его и привел. Жители говорят, что это самый вредный человек в селе…
Запах, исходивший от полицая, являлся ярким подтверждением рассказа Рыбинского. Взрыв хохота нарушил ночную тишину. Даже пленные полицаи не удержались от смеха. Они отодвигались от своего собрата по преступлениям.
– Обоих «пловцов» в огород. Остальных отпустить, — распорядился. — Пусть это им будет уроком.
- Но если мы еще узнаем о вашем пособничестве фашистам, пеняйте на себя, — сказал я, обращаясь к пленникам.
Послышались облегченные вздохи помилованных и истерические вопли обреченных…
В огороде прогремели автоматные очереди. Все вокруг затихло. Но еще долго не покидало меня гнетущее настроение, вызванное происшедшими событиями.
В качестве трофеев мы из запасов убитого в перестрелке старосты прихватили сала, масла, хлеба и соли. Кроме того, уничтожили документы в сельуправе, захватили пять карабинов и покинули село.
Мысли, одна неприятнее другой, не давали мне покоя. Вот еще несколько предателей распрощались со своей жалкой жизнью. Кажется, так и надо. Никакой пощады изменникам. Но с их гибелью прибавилось число сирот. Виноваты ли дети в предательстве отцов своих? И как они будут жить дальше, дети предателей?
Село осталось позади. Мы шли по мягкой от пыли проселочной дороге. Справа виднелась, роща.
– Стой! Кто идет? — крикнул Рыбинский.
Этот окрик стряхнул с меня невеселые мысли и заставил схватиться за оружие. Навстречу нам шли пять человек. Заметив нас, они убежали в сторону рощи…
– Не стрелять, — предупредил я.,
В свою очередь, эта группа тоже без выстрела скрылась в роще. Все это произошло так внезапно, что я не успел предположить, кто бы это мог быть. И хорошо, что так получилось. Менее чем через месяц мы узнали, что это была группа опытных разведчиков-ковпаковцев во главе с Митей Черемушкиным.
БУДНИ РАЗВЕДЧИКОВ
Во время службы в действующей армии, до вылета в тыл врага, я, как и мои товарищи, привык жить на всем готовом. Захотел есть – к твоим услугам солдатская кухня. Порвались брюки, гимнастерка, сапоги - отнеси в мастерскую, и тебе их починят. А если вышел срок носки – пожалуйста, получай со склада новые. Твое дело только следить, чтобы интенданты своевременно снабжали солдат всем необходимым. … Иное дело здесь, во вражеском тылу. Здесь нет ни интендантов, ни мастерских, ни складов. Интенданты мы сами, а склады – наши вещевые мешки.
Правда, при подготовке к вылету нам выдали новую одежду, сапоги и обеспечили оружием, патронами, гранатами, взрывчаткой, рацией и питанием к ней. Даже снабдили продовольствием. Вполне понятно, что на длительный период мы не могли запастись всем необходимым. Продовольствия нам хватило всего на несколько дней.
Вопросами снабжения нам пришлось заниматься вскоре после выхода за пределы Брянского партизанского края. Читателю уже известно, во что обошлась наша попытка добыть еду. Это был первый урок. Он показал нам, что жизнь на оккупированной врагом территории полна опасностей и неожиданностей, и заставил по-серьезному отнестись к вопросам снабжения группы продовольствием.
Главная сложность заключалась в том, что в селах свирепствовали фашистские прихвостни – полицейские.
Если партизанские отряды были достаточно сильны и могли разгромить гарнизон населенного пункта, захватить его склады и обеспечить себя продовольствием, даже создать некоторые запасы, то мы такой возможности не имели.
Нам пришлось избирать иной путь: быть ближе к местным жителям.
Помню, как однажды голод привел группу разведчиков в село Варгол. На окраине села стояли посты полицейских. Костя Стрелюк, возглавлявший группу, огородами вывел товарищей в центр села. Постучали в окно одной хаты. На пороге появилась старушка. Увидав красные звездочки на пилотках наших товарищей, она забеспокоилась.
– Як же вы, мои родные, прошли в село? — спросила она тревожным шепотом. — Тут полно полицаев.
Разведчики попросили поесть. Хозяйка вынесла буханку хлеба, кувшин молока и полтора десятка яиц.
– Вашим товарищам тоже треба приготовить? - спросила она и, не дожидаясь ответа, заторопилась к соседке занять хлеба, так как в доме выпеченного не оказалось.
Не прошло и пяти минут, как старушка появилась в сопровождении молодухи. Женщины принесли пять буханок хлеба, яички, сало и сливочное масло, завернутое в листья лопуха.
Разведчики забрали продукты, поблагодарили женщин и ушли из села. После мы узнали, что многие жители села Варгол воевали в отрядах Ковпака.
В другой раз, проходя мимо села Веселого, мы повстречали группу парней и девушек, которые возвращались с полевых работ. Только успели поздороваться, как они сами предложили нам помощь. Парни взяли на себя обязанность наблюдать за полицией, а девушки разошлись по своим домам. Скоро они возвратились с продуктами, и наши вещевые мешки были наполнены до отказа. Одна дивчина даже догадалась самосаду принести.
Были случаи, когда крестьяне, работавшие в поле, специально ходили домой, чтобы принести разведчикам поесть.
А сколько раз нам помогали пастухи-подростки?! Они с сельскими ребятишками, пренебрегая опасностью, приносили нам еду. Они же рассказывали обо всем, что происходило в селах.
Где бы мы ни были, везде чувствовали теплую заботу и помощь наших советских людей, которые попали в фашистскую кабалу, но не покорились. Они помогали, чем могли, и с надеждой спрашивали нас, скоро ли наступит час освобождения.
И как ничтожно среди здоровых сил народа выглядели изменники и предатели, переметнувшиеся на сторону врага! Они напоминали язвы на здоровом теле. От этих язв надо было избавляться. И мы, как я уже рассказывал выше, не упускали случая, чтобы расправиться с ними. Тогда наши продовольственные запасы пополнялись за счет предателей, живших в полном достатке.
Раз как-то, возвращаясь с задания, Костя и Володя узнали, что на хуторе, недалеко от Литвиновичей, живет полицай – активный пособник фашистских захватчиков. Дом предателя показали жители хутора. Разведчики подошли к дому и предложили полицаю сдаться, но он начал отстреливаться. Стрелюк и Савкин вынуждены были применить оружие. Предатель был убит.
