долгой жизни. Ведьмы тем более! Плечи расправь, а то как бедная родственница!
— Ну-ну. Я бы к тебе в таком облике не подошла!
— Когда в тебя веруют, умоляют и боятся, и не такому научишься. Ты еще Аида не видела, даже у меня мурашки по коже идут от его взгляда. Ты у Кощея поинтересуйся, они вроде приятельствуют.
— И где он сейчас?
— Начальник тюрьмы.
Я аж споткнулась. Выдохнула. За секунду в голове промелькнули все начальники тюрем России.
— Какой?
— Для обитателей Нави, называется «Черный дельфин». Люди туда тоже попадают. Однако не только я, но и нежить их за людей не считает. Охрана, кстати, тоже его бывшие слуги и подчиненные.
— Цербер? — единственный, кого я вспомнила с ходу.
— Простая служебная собака. Размером с теленка.
— Харон?
— Начальник охраны и конвоирования.
Дальше я молчала. Внутренне соглашаясь и вспоминая жалобы, доносящиеся как раз из этого не столь отдаленного заведения. «Черный дельфин». Кажется, у злодеев особенно популярна жалоба на темноту и голоса из-под земли. Может не так уж они и не правы? И кто справится с исполнениемнаказания лучше, чем хозяин греческого царства мертвых?
Лифт, где перестаешь слышать что-либо, остановился где-то на высоте полета птиц.
Дорогой караоке-бар на вершине островка небоскребов понравится любителям легенд о великом и загадочном Иване Четвертом, «Грозном». В помещении царит таинственный полумрак, поблескивают хрустальные люстры и кое-где свечи. Декор в виде птичьих позолоченных клеток и фантазийных узоров усиливает ощущение полной нереальности происходящего. Небольшая сцена оформлена в виде шапки Мономаха, столики сделаны из смеси камней и дерева. В свете редких лучей весь зал переливался и искрил, кто-то надрывался на сцене, кто-то наслаждался едой и алкоголем, сновали официанты. Откровенно пьяных не было. Наверное, было слишком дорого. К тому же гости заведения были в основном парами. Все дамы сверкали ничуть не меньше интерьера, среди них выделялась одна — естественной красотой или лучшим пластическим хирургом.
— Заметила? — потом пробормотал себе под нос, — Все-таки ритуал.
Искомая Лилия-Мария восседала практически у сцены. Это была молодая, даже слишком, девушка в белом платье и с темными волосами, закрученными в тугой жгут.
В профиль девушка казалась красавицей. Рядом с ней развалился мужик неопределенного возраста «банкомата», он сальными глазами поедал спутницу. Зрелище было неприятное. От женщины, а по паспорту ей сильно больше сорока, веяло как от помойки, но кажется замечали это только мы. Женщины смотрели с завистью, мужики с восторгом.
Анубис подхватил под локоть и потянул меня за столик.
— Ну, что будем делать?
— Вначале что-нибудь закажем, поедим, а потом решим.
Наугад выбрала себе поесть, все так же наблюдая за царственной красавицей.
— Ты в ней дыру просмотришь.
— Я здесь не одна такая. От нее несет помоями.
— Ощущаю, хотя это и странно. Я вижу души, но уже после смерти. А тут видна сразу. Ей около восьмидесяти, может чуть поменьше. Предположу, что на ней минимум восемь-десять убийств.
— Класс, а подойти к ней мы не можем.
— Добрый вечер, дорогие гости, что будем петь?
— «I will always love you», Хьюстон.
— Сильно. Предпочитаете повыше, ниже?
— Без эффектов.
Диджей посмотрел с уважением и указал на сцену. Я же Гамаюн, птица певчая. Вот и попробуем:
If I should stay
I would only be in your way
So I'll go but I know
I'll think of you each step of the way
And I will always love you
And I will always love you…
Зал замер, тихая мелодия просто сопровождала город, а я видела у Калинова моста красавца Горыныча, его глаза невидяще смотрели сквозь пелену Нави на меня. Его огромные глаза, не мигая, следили как я выводила мелодию. Когда песня закончилась, дракон кивнул всеми тремя головами и растворился. А я осталась в тишине.
Овации, клуб как с ума сошел.
— Вы просто великолепны!
— Это было восхитительно!
На столик принесли шампанское, какие-то закуски и цветы Где он только их взял? Морда Чеширского кота пыталась треснуть от улыбки, а глаза восторженно блистали. М-да, доживу ли я до ночи?
— Сирены тебе не родственники?
— Не знаю, я так глубоко не искала!
— Очень похоже. Я слышал однажды как они пели, сам чуть не утонул.
— Может и родственники.
Постепенно все успокаивались, и микрофон стали передавать от столика к столику. Хотя пару раз предлагали спеть дуэтом. Как выразился один посетитель: «потешить свое самолюбие с лучшей певицей, которую он когда-либо слышал».
— А ты можешь всех усыпить?
— Можно попробовать, но и ты уснешь. Что я в спящем зале делать буду?
— А если я встану за твоей спиной?
— Ну попробуем…
Тем временем, организатор нашего сегодняшнего похода, а именно Лилия, исполнила какую-то песню. И вроде пела неплохо, но для меня гниль-гнильем. Аж на воздух захотелось.
— Что будете петь дальше?
— «Колыбельная тишины» Любич есть?
Диджей кивнул и умчался в свою коморку.
— Давай попробуем!
— Мне нравится твоя идея.
Эксперт схватил микрофон и направился на сцену. Когда взобрался, то встал за спиной. Музыка, которую я помню еще из фильма. Мне нужно настроиться. Я хочу, чтобы все в этом месте уснули.
Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя,
Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала,
Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь,
Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.
Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай,
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Гости засыпали просто мгновенно. Кто-то упал в салат, кто-то уснул с поднятыми руками, а кто-то рухнул на стол. Два официанта уснули, привалившись к стене, а ди-джей в своем закутке.
Мне бы небо чёрное показать…
Мне бы волны, чтобы тебя укачать,
Мне бы в колыбельную тишину,
Точно корабли проплывают сны.
Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай,
И до самого утра я останусь ждать тебя.
Баю-баю-бай…
Баю-баю-бай…
От одиночного хлопанья я аж вздрогнула. В дверях, окруженный пленкой щита, стоял Кощей. Хлопал именно он.
— Как будить будешь, птичка?
— Ну, сами проснутся?
— Эти до утра не проснутся. Уж больно в текст про «до утра» ты вложила много сил. Благо восход летом ранний, а то даже не знаю, что бы делал.
Он раскинул руки, указывая на это сонное царство. Анубис, кстати, спал прям на сцене. Все-таки зацепило.
— Ну?
— А как ты здесь?
— Оказался? Да все просто Горыныч спит, а до этого пробовал пролезть поближе. Он, кстати, поклонник твоего исполнения. Любой проход и любование в Яви фиксируется. Вспомни Горыныча. Для прохода тебя и меня нужно немного места, небольшой щели хватит. А теперь представь, раздвигается кулиса Большого театра… Все, у кого глаза
