Еще и ватрушка в животе никак не уляжется. Впрочем, ее можно понять, как устроиться в такой тесноте?
В таких мучениях и страданиях я ехала домой, надеясь поскорее там оказаться, чтобы все быстрее закончилось.
– Линда! Линда, это ты?
Наверное, я чем-то прогневала ушедших богов, раз они посылают мне испытание за испытанием. Никогда не была религиозной, но сейчас всерьез задумалась, а не сходить ли в храм с подношением?
На очередном перекрестке, где повозка пропускала вездесущих пешеходов, а разморенная жарой и уставшая за день лошадка никак не желала трогаться, я заметила трех людей, встреча с которыми не сулила ничего хорошего. Две мои бывшие однокурсницы, не узнать которых невозможно. Анжелика, такая же яркая, рыжая в огненно-красном платье и с броским макияжем, а рядом Инесса, утонченная зеленоглазая шатенка в лазурно-голубом наряде держали под руки мужчину, показавшимся отдаленно знакомым. Вроде, тоже с нашего потока… как же его знавали? На “Д” или на “Т”… Светлые брюки и белая рубашка с коротким рукавом, волосы пшеничного цвета, голубые глаза, приятные черты самого обычного лица. И взгляд такой пристальный. Но уделить ему много внимания, чтобы попытаться вспомнить, не удалось.
– Линда! Какая встреча! – и Анжелика самым бесцеремонным образом вцепилась в повозку. – С академии не виделись!
И еще бы сто лет не виделись! Все, отныне – только крытые экипажи. На нервах экономить нельзя.
– Ты не против, если мы к тебе присоединимся?
Собственно, вопросом это являлось лишь условно. Рыжая никогда не обременяла себя чужими желаниями или нежеланиями.
– Против, – я вцепилась в дверцу. – Очень спешу.
– Не будь букой, – нахалка тянула дверцу на себя.
Я бы выиграла, наверное, но позади собралась целая вереница повозок.
– Вы едете или как? – кто-то начал терять терпение.
– Едем! – Анжелика, увидев, что я вынуждено отпустила изнутри ручку, сразу воспользовалась ситуацией и запрыгнула внутрь, садясь рядом со мной.
Инесса же дождалась, пока сопровождающий их мужчина подаст ей руку, и грациозно вспорхнула на подножку и устроилась напротив. Однокурсник (имя которого я так и не вспомнила) сел последним рядом с Инессой и захлопнул дверцу. Повозка тронулась.
Было плохо, а стало совсем тошно.
– Линда, мы так рады тебя видеть, ты не представляешь! – Анжелика бегала по мне глазами, совершенно не стесняясь и не таясь.
И в то, что две главные сплетницы и стервы, чего уж там, всего нашего курса целительского рады меня видеть, я даже не сомневалась. Этим стервятницам только повод дай.
– Привет, – я постаралась выдавить улыбку, не потревожив при этом ватрушку. – И я не ожидала с кем-то встретиться.
Совсем не ожидала, да еще в такой неподходящий момент. Интересно, если меня сейчас на них стошнит, это можно будет оправдать пищевым отравлением?
– Отлично выглядишь! – продолжала рыжая. – Стрижку сделала, – тут они с Инессой красноречиво переглянулись. – И платье тебе очень идет! Не помню, чтобы ты носила нечто подобное во времена учебы.
Я огляделась по сторонам, прикидывая, далеко ли еще до дома, с неудовольствием отмечая, что прилично таким черепашьим темпом.
– Все меняется.
Ватрушка гнездилась, не способствуя ни ведению беседы, ни хорошему настроению. Да и годы учебы, проведенной за книгами, подработками, да еще закончившиеся фееричным скандалом, честно говоря, не вызывали у меня ностальгии.
– Про тебя столько слухов ходило, – Анжелика в порыве чувств схватила мою руку. – Ты так поспешно уехала и пропала для всех, что кто-то уверял, будто ты сбежала на север, изучать местную фауну, кто-то утверждал – что на юг. Майк знал, конечно, но так упорно молчал, а потом и сам исчез. Значит, ты вернулась в столицу?
– Вернулась, – надеюсь, данное признание не выйдет мне боком.
– И что, по-прежнему занимаешься магическими животными?
Да, нормальные, по мнению большинства, люди шли на классическое целительство. И только всякие чудные личности, вроде меня и еще нескольких отщепенцев, выбрали специализацией зооцелительство.
– Мой выбор был сделан задолго до поступления. И я о нем ни разу не пожалела.
– А мы в центральном целительском корпусе, – похвасталась рыжая. Тоже мне достижение. – Но, судя по платью, у тебя все хорошо, – с нотками зависти в голосе заметила Анжелика.
Да, мое платье явно не давало двум женщинам покоя. На них-то попроще будут. И я сомневалась, что они могли бы позволить себе подобное. Мама всегда выбирала для меня только лучшее.
– С родителями помирилась? – предположила Инесса. Она никогда не действовала так напористо, как подруга, но от того, что змея шипит тихо, менее ядовитой не становится.
– Мы и не ссорились, – кратко ответила я. – И дела у меня просто отлично, – пусть в данный момент мне все хуже и хуже. Но зачем давать повод для радости злопыхателям? Не сомневаюсь, теперь все узнают, что я снова в городе. – Вот только сегодня утром получила за лечение пациента двадцать тысяч марок.
Я обязательно отправлю Ксавьеру благодарность с обещанием лечить всю его живность, семью, друзей и прочих сопричастных бесплатно. Минуты триумфа оказались совершенно бесценны.
Целителей сразу начинают учить распознавать ложь. Зачастую пациенты, руководствуясь самыми разными мотивами, укрывают правду или откровенно лгут. Кто-то стесняется, кто-то боится признаться и самому себе. Но при лечении сокрытые мелочи могут серьезно навредить, а то и убить. Поэтому мои спутники не имели ни малейшей возможности усомниться в правдивости такого заявления. Даже мужчина, остававшийся безучастным к нашей милой беседе, удивился, что уж говорить про двух товарок с их вытянувшимися лицами? Поездка тут же перестала казаться мне столь ужасной, как в начале.
Если бы еще не ватрушка, с упорством лезущая наружу…
– Кстати, ты слышала, что Эдвард сейчас уже какой-то начальник в Целительской палате? – будто невзначай поинтересовалась Инесса. – У них с Лизой двое деток, такие милашки, да, Анж?
– О, у них просто очаровательная семья! И да, Эдвард всегда выделялся, я и не сомневалась, что он далеко пойдет, – с милой улыбкой поддержала подругу рыжая.
А мне очень захотелось сделать глубокий вдох, нехватка воздуха начала сказываться сильнее, чем раньше. В том, что такая беспринципная сволочь, как Эдвард, везде без мыла пролезет и далеко там пройдет, я тоже не сомневалась.
На мое счастье, до клиники оставались считанные метры, а то бы я точно не сдержалась и сделала бы что-нибудь такое, о чем пришлось бы жалеть. А вестись на столь откровенные и жалкие провокации не хотелось, пусть игнорировать подобное полностью не получалось.
– Линда, – мужчина заговорил впервые. Голос однозначно знакомый, точно кто-то из наших. Только вот кто? – Тебе, кажется, не очень хорошо под таким солнцем? Ты давно едешь в открытой повозке? Кто же передвигается в такую жару без шляпы?
– Не люблю головные уборы, – что есть истинная правда. Даже шапку зимой стараюсь не носить, ограничиваясь капюшоном.
– Ты приехала? Давай помогу, – однокурсник (а я в этом больше не сомневалась), спрыгнул и подал мне руку. Я отказываться не стала, во-первых, мне действительно было плохо, а во-вторых, приятно позлить двух куриц, что их кавалер уделяет внимание другой даме.
– Дальше без меня, – мужчина протянул крупную монету вознице и закрыл дверцу. – Увидимся на работе, – только и сказал он на прощание женщинам, и повозка тронулась, дабы не создавать очередной затор в и без того плотном движении.
– Тебе помочь? – видимо, мое состояние не укрылось от профессионального целителя.
– Нет, спасибо, – мне только до дома дойти и платье снять.
С первым пунктом сразу возникли сложности. И двух шагов не сделала, когда нога в непривычных туфлях подвернулась, и я чуть самым позорным образом не грохнулась. Но меня поймали, взяли под руку и довели до двери. Больше спорить я не стала, молча достала ключ и открыла. За дверью была тишина, покой и прохлада.
