– Развяжешься еще раз – скормлю церберу, – шепнула я вредине, присовокупив мысленный образ голодного Цери для убедительности.
Ехидна замерла, с ужасом глядя на меня большими выпученными глазами. То-то же.
Теперь я могла плотно заняться сидящим в клетке на операционном столе руххом. Совсем еще птенец, опериться нормально не успел, детский пух покрывал небольшое пока тельце. Размером новорожденный рухх был с филина, за которого его по началу и принял владелец магазина, не обратив внимание на характерную особенность – две пары крыльев. А потом попытался взять в руки…
Собственно, незадачливый человек в данный момент лечился у целителей в центральном целительском корпусе от ожога, а маленького рухха доставили мне с запиской от Дарела Вольса. Птенец искрил молниями, которые каждые пару минут пробегали по нему, не давая притронуться, поэтому вытаскивать из клетки я рухха не спешила, основательно готовясь к осмотру. Специальные перчатки, защитные артефакты, а также набор для перевязки (у малыша было перебито крыло) ждал своего часа, пока я сканировала пациента, чтобы сразу подготовиться ко всем неожиданностям.
Что с руххом делать, я пока не придумала. Оставить у себя птицу, да еще столь немалых размеров, просто невозможно. К тому же, в отличие от того же цербера, рухха практически нельзя приручить. Несколько удачных случаев на множество, закончившихся весьма плачевно для экспериментаторов, наглядно подтверждали данное утверждение.
Но для начала мой долг оказать ему первую помощь. И в тот момент, когда я собралась это сделать и потянулась к клетке, в коридоре послышался какой-то шум и крики.
– Местресс! – испуганный крик Рози, не первый день у меня работающий, а потому по пустякам не переживающей, заставил понять, что дело пахнет жареным.
И точно, в коридоре полыхала огненная игуана. Сначала я даже не поняла, что это игуана, просто увидела таз, в котором что-то горело. Игуана напоминала горящую в костре головешку, в тазу бурлила кипящая вода (наверное, хозяева думали так остудить игуану, наивные…). Всю ситуацию я оценила за три секунды, а после набросила изолирующий щит, подняла таз с игуаной в воздух и занесла в кабинет.
В том, что эта уже виденная мною ранее игуана хозяев-скупердяев, сомневаться не приходилось.
От огня рухх занервничал сильнее, так что я накинула на него покрывало, дабы не нервировать птицу. Маленький рухх, конечно, не способен на серьезные разрушения, но кто знает, не создаст ли он полноценную молнию в случае мнимой опасности?
Игуана продолжала гореть, поэтому я схватила пустой артефакт-накопитель и начала вытягивать из животного силу. Заряжала накопители я средненько, все-таки не артефактор, но позволить магии рассеяться в воздухе категорически нельзя. Это может негативно сказаться на других животных, сделать их агрессивными и просто навредить чужеродной силой. А магией игуана была забита под завязку…
Для таких всплесков существуют специальные артефакты, которые сами, без участия мага, абсорбируют в себя силу. Но они у меня, как назло, закончились, приходилось выкручиваться. Спасибо, накопители пустые имелись.
В итоге, прежде чем игуана пришла в норму, в дело пошло пять накопителей, весьма емких, хочу заметить.
Огонь ушел, с ней магия и силы игуаны, обвисшей в раскаленном тазу полуживой болотно-зеленой тряпкой.
По-прежнему не прикасаясь к животному, я при помощи телекинеза подняла ее и переложила на металлический операционный стол, сразу начавшийся нагреваться.
Так, пора приглашать “родителей”.
Виденный мною ранее угрюмый мужчина за прошедшие несколько дней стал еще угрюмее, а его жена то и дело нервно вытирала вспотевшие ладони о подол. Шляпы на ней в этот раз не было, да и прически, как таковой, тоже. Видимо, не до сборов, когда твое животное неожиданно вспыхивает, как факел.
– Проходите, – я указала на открытую дверь в приемную и мысленно обратилась к ушедшим богам, чтобы ниспослали мне терпения. – Рассказывайте, что произошло с нашей последней встречи такого, что не горящая игуана начала так… активно гореть?
Поинтересовалась я, на самом деле, примерно понимая, как развивались события. Но хотелось услышать все от людей, ответственных за тех, кого завели. Кстати, ответственность в данном случае вполне себе уголовная. Любое магическое животное – потенциально опасное, и если сейчас я решу, что из-за небрежности или безответственности людей едва не случилась беда (а она обязательно случилась бы, начини игуана гореть ночью, пока все спят), то имею право вызвать стражу. И наказание нерадивых хозяев ждет начиная от крупного штрафа, заканчивая исправительными работами и каторгой.
До каторги тут, конечно, далеко, а вот на штраф, по моему мнению, два сидящих передо мной человека наработали.
– Ну, мы, это, пошли к другому целителю, тоже по живности, – начал мужчина. – Он осматривал долго и сказал, что ей всего-то сил побольше надобно. Ну и намагичил чего-то.
– Она после этого регулярно вспыхивала, – подхватила жена. – Мы так за нее радовались. У нас специальное стекло в трактире, люди в зале сидят, игуана за стеклом горит, народ развлекает.
Понятно, кто радовался больше. Хозяева трактира, для которых игуана завлекала любопытных посетителей, охочих поглазеть на всякую невидаль. Бедная игуана, судя по тому, как вспыхнула, от заново приобретенных способностей находилась совсем не в восторге.
Итак, картина вырисовывалась следующая. Какой-то маг-недоучка не придумал ничего умнее, чем накачать бедную животину магией. Игуане просто некуда было деваться, так как магия требовала выхода, тут хочешь-не хочешь полыхнешь. Но животное продолжало болеть, с магией не справлялось, и в один прекрасный момент вспыхнуло так, что усмирить собственный огонь не смогло.
– Значит так, – приняла решение я. – Поскольку вы несете ответственность за содержание магического животного, то страже о подобном случае я сообщу. К тому же в трактире могли пострадать люди.
Клиенты враз поникли еще сильнее, пусть и до этого не веселились, но, наверняка, надеялись избежать наказания. Зря. Я выглянула, отдав соответствующее распоряжение Рози связаться по переговорному артефакту со стражами.
– Далее. Игуана нуждается в лечении. И надлежащем уходе. Поэтому я беру у нее все необходимые анализы, оставляю ее во избежании новых всплесков у себя в стационаре, и, как только ставлю диагноз, назначаю лечение, которому вы неукоснительно следуете. Это ясно?
Хозяева со вздохом кивнули, прикидывая убытки, в которые их вводит недавняя любимица.
– И последнее. Может, вспомните, что именно за целитель так вылечил вашу игуану?
– Так и вспоминать нечего, – мужчина достал из куртки помятую, но все равно узнаваемую бумажку с гербом. – Вот, я ж дела давно веду, настоял, чтобы он мне расписку выписал на своей бумаге о получении денег. Как чувствовал, что шарлатан.
Чувствовал, но все равно игуану ему доверил и денег заплатил. Заплатил, надо признать, немного. И пусть фамилия и инициалы мне ничего не говорили, но вот гербовая бумага, доступная только королевской канцелярии или приближенной к ним…
Странно как-то. Не в королевском же дворце им игуану лечили, а бумагу дали самую что ни на есть королевскую. Можно, конечно, отдать все на откуп стражам, пусть разбираются, но что-то в истории мне совсем не понравилось.
– А в какую вы клинику обращались? – я по-прежнему крутила бумагу в руке, стараясь уловить никак не формирующуюся мысль.
– Так не в клинику мы. Один посетитель трактира сказал, что есть у него знакомый целитель, так мы через него сговорились, и этот целитель сам к нам пришел. Целители же ходят по домам и сами, – пожал плечами трактирщик, а я чуть за голову не схватилась.
Ага. Ходят. К лорду Тайны в сопровождении его людей или по вызову в королевский дворец.
Нет, обычной страже такое дело отдавать нельзя. Уверена, посмотрят они на бумажку, пораскинут мозгами, да и спалят ее, чтоб глаза не мозолила. А ведь кто-то предоставляет свои услуги нелегально (могу поспорить!), прикрываясь королевскими бумагами. Ой, что-то здесь нехорошее творится. То ли бумаги воруют или подделывают, то ли…
