– А что за выставка?
– Обыкновенная выставка картин.
– Почему ты не рассказывала про нее?
– Решила, что тебе это будет не интересно. Там даже не было ни одного красивого парня. Тебе бы стало скучно.
– Ты даже не предложила, – в голосе Таи слышалась еле уловимая обида, – с кем ты ходила?
– Одна.
– Одна? – Таины брови поднялись вверх.
– Да, что в этом удивительного? Мне нравится в одиночестве погружаться в искусство.
– Хм, – Тая почесала кончик носа, – и как тебе выставка?
– Нормально, сделала для себя кое-какие заметки. Мне понравилось. Только вечером все испортилось, – Данино лицо опять сделалось печальным.
– Не начинай снова думать об этом. Нужно немного подождать.
Тая знала, что ожидание будет полезным не только для Даны, но и лично для нее. Девушка взвесила все аргументы и пришла к выводу, что сообщения послала Инна. Она знала пароль от странички, недолюбливала девушку и только ей Тая рассказала об измене. Юная поэтесса могла бы прямо сейчас выдать подруге, кто замешан в этом деле, но у Даны появились бы вопросы, откуда Инна узнала о поступке ее мамы?
Когда Тая делилась с будущей журналисткой увиденным в школе, она не подумала, что это очень личная информация, которую никому нельзя рассказывать. У нее вырвались слова в порыве неожиданности и удивления. Но теперь, проанализировав случившееся, Тая понимала, что сболтнула лишнего. Это должно было остаться тайной, которую она могла открыть только Дане. Она попыталась это сделать, но каким-то глупым способом через анонимные сообщения. Девушка превратила это в некую игру.
После того, как девчонки разошлись по домам, Тая немедленно набрала номер Инны. Она знала, что разговор не поможет выйти из ситуации, но все же позвонила. Дане все равно придется рассказать, что ее лучшая подруга обсуждала болезненную для девушки историю с чужим человеком. И вместе они придумали неприятный план, с какой-то стороны даже унизительный для Даны.
– Да, – в голосе Инны не чувствовалось радости. Видимо, она все еще злилась из-за вчерашнего.
– Привет, – холодно поздоровалась Тая, – ты сейчас можешь говорить?
– Предстоит серьезный разговор? – насторожилась Инна, – Опять затянешь песню, как переживает твоя подружка?
– Почему ты так ее не любишь? Вы даже не знакомы.
– Я достаточно познакомилась с ней по твоим рассказам.
– Но я ни разу не жаловалась тебе на Дану, чтобы у тебя сложилось такое мнение.
– И без жалоб понятно, что она за человек. Дак я угадала? Ты хочешь поговорить о Дане? Сразу скажу, что меня не вдохновляет эта тема.
– Ты снова заходила на ту страницу?
– Нет, зачем мне это? У Даны, что, заторможенная реакция, и она отвечает спустя несколько дней?
– Ты хочешь сказать, что больше ей не писала?
– Нет, не писала, – повысила голос Инна, – в чем ты пытаешься меня обвинить?
– В том, что ты послала Дане фотографию, где ее мама целуется с другим мужчиной.
– Что за бред? Мне что, заняться нечем?
– Видимо, нечем, – огрызнулась Тая. Ее раздражали отнекивания Инны, потому что ее вина была очевидной.
– Зачем мне это делать? – возмущалась девушка.
– Чтобы досадить Дане, ты же ее ненавидишь.
– Да, я ее недолюбливаю, но говорить такие громкие слова, как ненависть, – Инна раздраженно хмыкнула.
– А как еще это можно назвать? Ты хотела сделать ей больно, и у тебя появилась такая возможность. Сначала сообщение, потом фотография, – Тая чувствовала себя следователем, предъявляющим доказательства.
– Зачем мне делать больно незнакомому человеку?
– Потому что ты ревнуешь ее ко мне!
– Ты думаешь, я в тебя влюблена?
– По крайней мере, я тебе нравлюсь.
– Как подруга! – Инна уже не могла сдержать эмоций от необоснованных обвинений, – Ты нравишься мне, как подруга. И твоей подружке я не посылала никаких фотографий.
– Как это противно, – сморщилась Тая, в ее голосе зазвучало отвращение, – если ты сделала это, то просто сознайся.
– Да не делала я этого! – кричала в трубку Инна, пытаясь донести до подруги собственную истину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Пока, Инна. Мне очень жаль, что ты оказалась таким человеком.
– Да я даже не знаю, как выглядит ее мама, – последние слова Инны прозвучали в пустоту, Тая уже положила трубку.
После разговора с подозреваемой шатенка не почувствовала облегчения, наоборот, еще больше огорчилась. Теперь она потеряла подругу и, вероятнее всего, в скором времени потеряет еще одну. Девушка не представляла, как сообщить Дане о своем поступке. Честность часто спасает, но юная поэтесса боялась этого качества. Оно было слишком глубоко, чтобы относиться к нему спокойно. Таю пугало все сложное и непонятное, где нужно кого-то из себя строить или применять храбрость. Девушка чувствовала себя комфортно лишь в мире детства. Она нередко ловила себя на мысли, что специально старается выглядеть в глазах окружающих несмышленым ребенком, чтобы к ней относились с улыбкой и не требовали слишком многого.
На сегодня серьезные разговоры не закончились. Таю ждало объяснение с мамой. Вечером Константин куда-то уехал, и в квартире остались только представительницы слабого пола. Тая долго решалась зайти в комнату Екатерины Федоровны. Она стояла под дверью, переступая с ноги на ногу и повторяя про себя зазубренный текст.
– Мам, – наконец заставила себя зайти в комнату Тая, – можно с тобой поговорить?
– Заходи, – Екатерина Федоровна сделала звук телевизора тише.
– Ты все еще не передумала переписывать на него квартиру?
– Нет, через несколько дней заявление будет оформлено.
– Он хочет обмануть тебя.
– Я уже выслушала твое мнение, но мое решение осталось прежним.
– Нет, ты не понимаешь, – Тая всплеснула руками, – я слышала его телефонный разговор.
– Тая, – Екатерина Федоровна устало вздохнула, – я надеюсь, ты закончишь эти бессмысленные обвинения.
– Мама! – выпалила девушка, – Я слышала, как он говорил, что обманывает тебя!
– Хватит! – приказала женщина, – Я не хочу больше это выслушивать. Если ты хочешь, чтобы я была счастлива, то оставь Костю в покое. Я ему доверяю.
– Но мама, – не унималась Тая.
– Все, иди, – Екатерина Федоровна отвернулась к телевизору и прибавила звук, заглушая возгласы дочки.
Тая была до глубины души возмущена, что мама ей не поверила. Ее душила обида, даже горло пересохло. Девушка зашла в свою комнату и заплакала, но тихо-тихо, что ее мог услышать только плюшевый мишка, сидевший на кровати.
Целый день Тая была сама не своя. Дана заметила перемены в подруге, но ответа на вопрос «что случилось?», не дождалась. Перед походом в столовую Тая пошла до раздевалки, а Дану попросила пока что купить чай. Художница решила не загружать подругу вопросами. Когда ей станет лучше, она сама все расскажет.
В столовой, как обычно, собралось много учеников, и у раздачи образовалась огромная очередь. Каждый хотел быстрее купить себе булочку, чтобы успеть перекусить до звонка. Дана не стала присоединяться к толпе и отошла к окну, чтобы переждать голодное нашествие. Тая не заставила себя долго ждать и через несколько минут зашла в столовую, направляясь к подруге.
– Привет, – услышала Дана голос позади себя. Это был Юра. В одной руке он держал шоколадный батончик, другой придерживал съезжающий с плеча рюкзак, – хочешь, поделюсь? – улыбнулся парень и протянул девушке батончик. Но дружелюбность осталась безответной. Дана коротко взглянула на баскетболиста и отправилась навстречу подруге.
– Кто это? – прищурилась Тая, разглядывая Юру, который остался стоять с печальным выражением лица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Не знаю, – соврала Дана.
– А что он хотел?
– Не услышала, – художница оглянулась, Юра уже отошел от окна к своим одноклассникам, – ты сегодня пойдешь домой одна.
– Почему?
– Мы с папой поедем до мастерской.
– Тэффи останется дома одна? Она же еще маленькая.
