Художница не понимала, зачем целует Эдика, но не могла оторваться от его губ. Его слова звучали у нее в голове, как мольба. Он умолял пожалеть его. Девушка пыталась сохранить равнодушие и холодность, но его признание растопило лед. Она почувствовала, что Эдик нужен ей. Его боль передалась ей.
Девушка не думала, что молодой человек тоже страдает. Инициатором расставания была Дана, и Эдику должно быть вдвойне тяжелее из-за разрыва и неожиданного конца. Он даже не успел разобраться в причинах. Дана поняла, как была жестока. Ей захотелось извиниться перед бывшим парнем и лучшего способа, чем поцелуй, она не нашла.
– Прости, – прошептала Дана, вглядываясь в счастливое лицо Эдика, – я не думала, что ты тоже переживаешь.
– Дана, – выдохнул юноша и нежно поцеловал девушку.
– Мне нужно идти, – девушка осторожно освободилась от рук Эдика и поднялась по ступенькам к двери, ни разу не оглянувшись.
– Дана, подожди, – попытался остановить девушку парень, но она зашла в подъезд.
Эдик хотел ликовать и прыгать от счастья, что смог вернуть Дану. Но его радость заглушили осуждения: он не сказал девушке, что должен был. Тайна так и осталась тайной, и теперь сказать правду будет еще сложнее. Его красноречие оказались лишним сегодня. Нужно было с ходу сообщить то, что хотел, и лишь после этого он бы обрел право на попытки вернуть любовь красавицы.
Щеки Даны пылали, когда она зашла домой. Она сняла верхнюю одежду и прошла на кухню, где увидела отца. Мужчина что-то чертил на альбомном листе.
– Привет, что делаешь? – спросила Дана, наливая себе стакан яблочного сока.
– Чертеж беседки, – улыбнулся Михаил Павлович, – решил попробовать себя в роли архитектора.
– Уверена, у тебя получится. Где мама?
– Уехала на массаж.
– Но она же ездила вчера.
– Пусть ходит, если ей нравится.
Дана поморщилась. Она догадалась, что массаж – это просто предлог, чтобы уехать на тайное свидание. Девушка вдруг поняла, что ей необходимо поговорить с отцом по душам.
– Пап, я должна тебе кое-что рассказать.
– Слушаю, солнышко, – Михаил Павлович отвлекся от чертежа.
– Мама, она, – Дана опустила взгляд в пол, – она тебе изменяет.
– Что? – мужчина нахмурился. Он еще не понял всей горечи сказанных слов.
– У нее есть другой мужчина. Мне прислали фотографию. Я могу показать.
– Не нужно, – отец за секунду угас.
Улыбка сошла с его лица. Он поставил локти на стол и обхватил голову руками. Дана сжала губы, чтобы не заплакать от увиденной картины. Все тело отца пропиталось болью и разочарованием. Девушка поставила стакан в раковину и убежала в свою комнату.
Константина не оказалось дома, когда вернулась Тая. Девушка посмотрела выпуск звездных новостей, попыталась выглянуть в окно, чтобы разглядеть, стоят ли еще у подъезда Дана и Эдик, но ей это не удалось. Начав делать домашнее задание, Тая решила позвонить Инне. В прошлый раз она незаслуженно обидела девушку и была обязана извиниться.
– Да, – равнодушно ответила Инна. Тая не сразу среагировала на ее голос, потому что не слышала его некоторое время.
– Это я, хочу попросить прощения. Оказывается, бывший Даны отправлял сообщения.
– Ясно, – тон Инны не предсказывал никаких дружеских шуточек и веселых разговоров.
– Инна, – протянула Тая, – прости меня, я тогда на тебя накричала. Это было неправильно.
– Ты всегда сначала сделаешь, и только потом подумаешь, – усмехнулась Инна.
– Это мой самый большой недостаток, – согласилась Тая.
– Ладно, извинения приняты.
– Хм, – шатенка захныкала, – ты такая добрая. Теперь я чувствую себя еще паршивее.
– Да ладно, не убивайся так. Это была наша первая ссора.
– И последняя, договорились?
– Договорились.
Тае стало легче на душе после разговора с Инной. Теперь девушка чувствовала уверенность и смелость. Она была готова противостоять Константину, как бы он ей не угрожал. Случай представился в скором времени. Мужчина приехал домой около четырех, мама должна была вернуться только через два часа. Услышав, как ключ поворачивается в замочной скважине, Тая досчитала до десяти и сделала глубокий вздох.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Малышка, ты дома? – засмеялся Константин, легонько пнув сапожки Таи, стоящие у дверей.
– Я вас не боюсь, – заявила Тая, встав посередине коридора в уверенную позу. На самом деле, ей все еще было страшно. Самообман не помог, и у девушки дрожали коленки.
– Какая смелая, – усмехнулся мужчина, неторопливо разуваясь.
– Сегодня мама узнает, что вы за человек.
– Сбавь обороты, девочка, – Константин делал мелкие шажки, приближаясь к Тае. Ее сердце бешено колотилось, – я тебя предупредил.
– Угрожайте сколько хотите, – Тая попыталась сказать это бесстрашно, но получилось сипло.
– Успокойся, – мужчина посмотрел на Таю наглым взглядом, – не смеши меня своим героизмом.
– Вы сегодня же уберетесь отсюда!
Тая тяжело дышала, в горле пересохло. Девушка откашлялась и умылась водой. Она могла гордиться смелым поступком, но предстоял еще разговор с мамой. И если та снова не поверит дочке, то Константин не оставит ее в покое.
Спустя некоторое время Тая собралась с духом и вышла. Девушка прошла в свою комнату и стала искать телефон, чтобы позвонить маме. Его нигде не было. Юная поэтесса вытрясла содержимое куртки, проверила карманы, перебрала учебники на столе – нет.
– Что-то потеряла? – раздался голос Константина.
– Отдайте мой телефон!
Мужчина сидел на кухне и курил сигарету, стряхивая пепел в Таину чашку.
– Только после того, как получу заявление на передачу машины мне.
– Мама не станет этого делать.
– Ты ее попросишь. Скажешь, что заботишься о дяде Косте, ему машина нужнее, – противным голосом объяснил мужчина.
– Я не собираюсь выполнять ваши приказы, – заявила Тая, с отвращением глядя на Константина.
– Но ты сделаешь это, иначе не получишь свой телефон.
– Мне все равно. Я могу позвонить маме и от подруги.
Константин усмехнулся и встал из-за стола. Проходя мимо Таи, он громко цокнул, Девушка вздрогнула от неожиданности. Ей было страшно находиться в одном помещении с этим опасным человеком, и оставался лишь один выход – сбежать.
Дана считала минуты до прихода мамы. Она не могла ничем заняться, кроме как прислушиваться к звукам в коридоре. Вдруг раздался звонок. Девушка вскочила с кровати и подбежала к двери своей комнаты.
В квартиру зашла довольная Арина Валерьевна. Она накупила всяких вкусностей в супермаркете, что делала крайне редко. Удивившись, что ее никто не встречает, женщина прошла в гостиную. Дальше Дана пожалела, что вообще умеет слышать. Отец громко кричал, часто его голос срывался. Его слова иногда не удавалось понять из-за высоких нервных нот и слез. Он плакал, даже рыдал. Арина Валерьевна была его музой, которую он любил до безумия и которой посвящал свое творчество и жизнь. Женщина не пыталась оправдываться или перекричать супруга. Она выслушивала обвинения, и лишь изредка вставляла реплики. Дана пыталась заглушить шум, прикрывшись подушкой, но попытки оказались тщетны.
Последними словами, которые услышала Дана, был приказ убираться. Михаил Павлович выгнал жену из дома. Художница не стала дожидаться, как Арина Валерьевна зайдет в ее комнату, как она будет плакать, извиняться перед дочкой и собираться вещи. Дана не хотела видеть отца, который соберет последние силы, чтобы осуждающе и с ненавистью посмотреть жене вслед, а после ее ухода упадет на кровать, будет рвать на себе волосы и рыдать. Девушка не любила драму, она ее не выносила. Вместо предстоящего зрелища, она накинула куртку, надела кроссовки и вышла на улицу, прихватив с собой Тэффи. Собачка тоже испугалась оглушающих криков, и была рада покинуть квартиру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потерянная, Дана села на скамейку. Ее ноги отказались наворачивать круги, встречая знакомых и улыбаться, делая вид, что все в порядке. Она отпустила собачку и склонила голову вниз, не в силах удерживать слезы. Дана не успела до конца выплакаться, как услышала знакомый лай. К ней подбежал Мол, за которым следовал Юра.
