Льюис только лукаво прищурился.
— Что? — насторожилась я.
Но pinche chino лишь невинно пожал плечами и, как ни в чём не бывало, заявил:
— Пойдём завтра на «Садовую рапсодию» — после визита к бабушке? А потом покажу тебе один бар — такого ты точно ещё не видела!
Когда вошли в квартиру, Льюис обвил вокруг меня руки и с улыбкой наклонился к моему лицу.
— Очень устала?
— Хочешь «отшлифовать» моё произношение?
Он легко провёл языком по моим губам и едва слышно прошептал:
— Этим можем заняться позже… когда навещу тебя в Лондоне…
Его ладони скользнули под тонкую ткань моего платья, губы спустились к шее… а я в очередной раз подумала, что визит в Сингапур был ошибкой.
***
— Вот это да!
Восхищённый возглас Льюиса предназначался для красовавшегося на столе пирога с персиками. Собираясь в гости к бабушке, chino, решивший меня поддразнить, предложил прихватить свой чай — чтобы не идти с пустыми руками. А я, «оскорбившись», заявила, что испеку пирог. Льюис усомнился, что мне это по силам, и я приняла вызов. На самом деле пирог с фруктами — единственное, что могу приготовить — научилась во время учебы в Бостоне от соседки по общежитию. И сейчас это оказалось как нельзя кстати. Может, убедившись, что умею печь, как обычные люди, Льюис перестанет подозревать, что я родом из какой-то «особенной» семьи?
— И что скажешь теперь? — я небрежно кивнула на пирог.
— Скажу, что хочу побыстрее оказаться у бабушки и попробовать это кулинарное творение! Никогда бы не подумал, что ты такое умеешь!
— Все женщины в нашей семье это умеют, — не моргнув глазом заявила я.
Слышала бы меня мама, никогда не приближавшаяся к кухонной плите ближе, чем на несколько метров, и считавшая один её вид личным оскорблением! Но Льюис меня снова ошарашил:
— Бабушке очень понравится. Она любит готовить и, когда я был ребёнком, делала это довольно часто. И всегда говорила, что какое бы высокое положение ни занимал человек, он всегда должен уметь приготовить себе еду.
— Твоя бабушка очень разумна, — похвалила я.
— Твоя семья, очевидно, тоже, — подмигнул Льюис. — Расскажешь о них?
— Как они учили меня печь? — попыталась отшутиться я.
— Нет, кто они, чем… твой сотовый, — прервавшись на полуслове, Льюис кивнул на завибрировавший мобильный, лежавший рядом на столе.
Я подхватила его, едва сдержав вздох облегчения, но посмотрела на экран, и облегчение мгновенно улетучилось.
— Не ответишь? — снова кивнув на мобильный, Льюис направился из кухни. — В Лондоне сейчас ранний час — наверное, что-то срочное.
Я опустила глаза на высветившееся на экране «Галерея» и вздохнула. Этой хитрости научилась у моего изобретательного супруга, скрывавшего имя любовницы под невинным «Офис доб. номер». Настоящий номер галереи числился среди моих контактов, как «Стриж». А «Галереей» на самом деле был… Нажав на зелёную кнопку, я поднесла мобильный к уху.
— Чего тебе не спится?
— Думаю о тебе, — раздался из мобильного ехидный голос Джеймса. — Где ты?
— Не в Лондоне.
— В самом деле? А кто тогда живёт в твоей квартире?
— Живёт в моей… — начала я, но, тут же осознав, что это издёвка, фыркнула. — Почему ты звонишь?
— Когда возвращаешься?
— Во вторник.
— Хорошо. Мы выезжаем в Дублин в эту пятницу.
— Только вернусь и снова в дорогу? — ужаснулась я. — Даже в галерею толком заглянуть не успею!
— Тогда не следовало тратить столько времени на незапланированный отпуск, — заявил Джеймс. — Могла бы…
— Сурэйя, всё нормально? — голос Льюиса из коридора. — Я — в душ. Присоединишься ко мне, как освободишься?
— Ты не… Это — Рэй? — раздражение Джеймса ощущалось даже через сотовую связь.
— А кто тогда живёт в его особняке? — вернула я издёвку. — Позвоню, когда буду в Лондоне, — и отключилась.
На самом деле Эндрю всё ещё в Нью-Йорке — звонила ему, улучив момент, когда бродила с Амандой по магазинам. А я изначально собиралась вернуться в Лондон в воскресенье, но из-за субботнего празднования дня рождения перебронировала вылет на утро вторника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну так что насчёт душа? — в приоткрывшуюся дверь просунулся Льюис.
— Иду! — я отложила сотовый.
— Всё нормально?
Я вздохнула и, стараясь скрыть озабоченность после разговора с Джеймсом, улыбнулась:
— Лучше не бывает.
***
На чай к Ah Ma собралось чуть ли не всё семейство. Хозяйка, в кремовом ципао, расшитом узором в виде цветков хризантем, приветствовала Льюиса — сердечно, меня — любезно, улыбнулась, когда я вручила ей пирог, а Льюис на китайском добавил, что испекла его я, и мы сели за стол. Обстановка была более непринуждённой, чем на банкете. Гости потягивали чай из фарфоровых чашечек и беседовали, переходя с английского на кантонский и с кантонского на синглиш — сингапурский вариант английского. Одна из кузин Льюиса, учившая когда-то арабский, расспрашивала меня о Дубае и моём детстве в Эмиратах, вставляя арабские слова. Её муж, тоже часто летавший в Дубай, начал рассказывать про какой-то особенно понравившийся ему ресторан и арабскую кухню. Миссис Тео, как бы между прочим, спросила, соблюдаю ли я Рамадан, и, мне показалось, переглянулась с тётей Льюиса, когда я сказала, что очень далека от религии.
— Мама религиозна, — поясняюще шепнул мне Льюис. — По воскресеньям они с тётями даже читают Библию.
— И теперь она разочарована, что не религиозна я?
— Совсем нет. Скорее опасалась, ты слишком чтишь ислам, а она всегда хотела для меня жену, воспитанную в христианской вере.
Я чуть не поперхнулась чаем: «жену»?!
— Вообще, я удивлён, — продолжал рассуждать Льюис. — Разве в Эмиратах Рамадан не обязателен?
— Я ведь не сказала, что никогда его не отмечала, — уклончиво ответила я.
Но Льюис и на этом не успокоился:
— Тебе уже говорили, что арабского в тебе… пожалуй, только имя?
— Это хорошо или плохо? — вскинула я брови.
И только что благодарно не поклонилась хозяйке дома, когда та, посмотрев на меня, залопотала что-то на путунхуа. Отвлёкшийся от своих «каверзных» вопросов Льюис глянул на бабушку и перевёл:
— Ah Ma благодарит тебя за подарок — картина ей очень понравилась, и спрашивает, какие стили живописи представлены в твоей галерее?
Наконец-то безопасная тема! И я заговорила о галерее и выставках, о Боггарти, Клоузе и Тейлоре Брауне, создавшем полотно с обезьянками… Потом Ah Ma попробовала мой пирог и одобрительно качнула головой, а я удостоилась очередного не-одобрительного взгляда миссис Тео. Никак не могла избавиться от чувства, что всё семейство продолжает наблюдать за мной — кто из любопытства, кто в попытках найти непоправимый изъян. Но Льюис после каждого произнесённого мною слова, казалось, светился всё лучистее, то и дело поглаживал меня по колену или ласково касался плеча.
После чаепития мы отправились на расхваленное им световое шоу в «роще» Супер-деревьев. И, лёжа на специальной скамеечке у подножия массивных стволов, глядя на причудливую игру света на футуристических кронах, я снова ощутила умиротворение. Чудесная музыка, завораживающая феерия света, рука Льюиса на моём бедре… всё же путешествие получилось незабываемым! Что до незапланированного знакомства с семьёй Льюиса — он ведь не тянет меня под венец! Повернув голову к pinche chino, я поймала на себе его сияющий взгляд и улыбнулась:
— Спасибо.
— За что? — прищурился он.
Но я лишь сжала его ладонь, поглаживавшую моё бедро, и он, стиснув мою руку, поднёс её к губам.
— Тогда и тебе спасибо, Сурэйя.
Последний день перед моим отлётом ещё больше походил на сказку. Решив провести его спокойно, мы просто полюбовались видами Сингапура со знаменитого колеса обозрения Флайер, до недавнего времени самого высокого в мире, побывали на шоу фонтанов и заглянули в упомянутый Льюисом бар с очень необычными коктейлями. Их настаивают на разных ингредиентах или смешивают на молекулярном уровне в небольшой лаборатории в том же баре наверху. После распития предлагают угадать состав коктейля, а потом показывают в миниатюре, что в него вошло. Потрогав крошечный подносик с вделанными в него пластиковыми чашечкой кофе, печеньем и яичницей, я посмотрела на свой опустевший стакан и подняла недоверчивый взгляд на Льюиса.
