вызывает в нем раздражение. Что же, неплохо, рада стараться. На моих губах тут же расцветает довольная ухмылка.
— У нашей малышки, Щербаковой, — звучит настолько мило, что аж ласкает слух.
В следующую секунду раздается какой-то шорох, а после строгий голос в трубке.
— Щербакова, какого чёрта ты не на занятиях? У тебя через полчаса «Этнография»! — недовольно высказывается Ян.
Только благодаря его фразе осознаю, что проспала целых две пары. Нет, не то, чтобы возникали сомнения в собственных способностях, но всё же вызывало удивление.
— Быстро собирайся, я буду через десять минут, — ответить ничего не успеваю, потому что сразу следуют короткие гудки.
Окончательно отказываюсь понимать этого странного человека. Нет, серьёзно, он хоть сам знает, чего хочет? То — уйди из моей жизни, то — буду через десять минут. Вот по сравнению с Яном, я, возможно, даже более адекватный человек. Ведь, хоть и не знаю, чего на самом деле хочу, но, хотя бы, делаю это молча.
Никогда раньше мне не приходилось собираться с такой скоростью, как сегодня. Спустя семь минут мы с Люсей уже стояли возле подъезда. Она, в свою очередь, даже и не пыталась одеться, предпочитая поспать последние минуты до выхода, а после всего лишь надеть свою зимнюю куртку поверх спального костюма, который я дала ночью. Люсе безумно шла моя махровая розовая пижамка с мишками.
Ждать пришлось недолго — спустя пару минут подъехала машина, из которой вышли Миша и Ян.
Едва стоило этому произойти, как я успела уловить, что Миша уже беседует с Люсей, то злясь, то выпрашивая прощения. Возможности посмотреть не выдается, так как Ян мгновенно тянет меня за руку в сторону университета.
Приходится потопить желание возмутиться, потому что его злость очевидна невооружённому взгляду. Она буквально плескает из него, как лава во время извержения вулкана.
Его горячая ладонь крепко сжимает моё запястье, даже слишком. Он не останавливается ни на секунду, отчего я успеваю запыхаться, совсем как в тот раз, когда мы поднимались на шестнадцатый этаж. Тогда, хотя бы, была возможность остановиться, а сейчас этот сорвавшийся с цепи цербер тащит меня, лишая передышки. Интересно, он во всем такой резкий?
Ноги предательски скользят по образовавшемуся ночью, впоследствии дождя, льду и кажется, что вот-вот я кувырком полечу носом в замёрзший асфальт. Едва удержавшись от очередного падения, моему терпению приходит конец.
— Да что ты, чёрт возьми, себе позволяешь? — резко предпринимаю попытку вырвать свою руку, но не тут-то было. Ян, наконец-то прекративший тащить меня вперед, окидывает испепеляющим взглядом, сжимая её ещё сильнее.
— Больно! — кривлюсь и даже всхлипываю для правдоподобности, отчего он, видимо осознавая, что перегнул, отпускает моё запястье.
— От тебя одни проблемы, Щербакова! — его голос снова звучит строго, а карие глаза продолжают нашу «войну».
Да, я теперь смотрю на него с не меньшей яростью.
— Что?! — срываясь на крик, пытаюсь удержать порыв расцарапать его лицо своими длинными и острыми ногтями.
— Мы искали её всю ночь! — твердо заявляет Ян, отчего моя ярость немного приглушается
Начинаю осознавать, что они действительно переживали. Но в чем моя вина? Я же не насильно её тянула, к тому же даже не знала, что будут искать.
— И вообще, какого чёрта ты не на занятиях? — Ян продолжает сверлить меня взглядом.
Ощущаю себя нашкодившим ребёнком, которого хотят выпороть отцовским ремнём.
— Я, вообще-то, не собираюсь туда сегодня идти! — какая же наглая ложь, но сейчас она кажется самым верным ответом на его вопрос.
— Вот тут ты глубоко ошибаешься, — ухмыльнувшись, начинает он. — Ты сейчас же идёшь со мной на «Энографию» и пишешь контрольный тест. Если вдруг ты посмеешь написать её ниже, чем на пять с плюсом, пожалеешь, — прекрасно слышу в его голосе сарказм, который снова приводит меня в ярость.
Вот кто он мне такой, чтобы я его слушала?
Моё тело и разум борются с желанием развернуться и уйти подальше от университета, назло этому наглецу, что вздумал мной манипулировать.
И я сбегаю. Вот так глупо и по-детски. В сторону университета, конечно, но что поделаешь. Лишние проблемы мне не нужны. Тем более перспектива пересекаться с ним чаще положенных занятий.
Хотя, кому я вру? Разве что сама себе. Ян вызывает внутри меня бурю эмоций. Касаниями он заставляет электрический ток пронзать тело и учащать скорость биения сердца до предела, а словами — доводит до ярости, от которой хочется убить его прямо месте. Ещё ни к кому я не испытывала таких противоречивых и сильных чувств.
25
В аудиторию я забежала раньше обожаемого преподавателя. По моим подсчётам до занятия осталось от силы минут пять.
Отчего-то не сомневалась, что мы опознаем, но, видимо, Ян шёл быстрым шагом, а я волоклась за ним, поэтому путь занял меньше времени, чем тогда, когда иду в одиночестве.
Плюхнувшись на свой стул, постепенно привожу дыхание в норму. Взгляд начинает фокусироваться на сидящей с боку Маше.
— Ты что, от маньяка бежала? — она спрашивает вполне серьёзно, тем временем пока я достаю со своей сумки нужные вещи.
— Нет, просто решила начать заниматься бегом, — собственно, как всегда, говорю первое, что приходит в дурную голову.
— Зимой? По льду? — в её глазах скорее читается вопрос «ты адекватная?», чем тот, что задала.
— Вполне, — отдышавшись, киваю головой, а Маша окидывает взглядом, полным непонимания.
— Я хотела поговорить, — её глаза встревоженно опускаются в пол.
Тяну паузу, в ожидании её неожиданной речи. Когда она понимает, что я не собираюсь что-либо говорить, продолжает.
— Извини меня. Я была не права. Просто переживаю, — прерывисто срывается с её. — Мир?
Словно в детском саду Маша тянет мне свой мизинец в знак примирения. Решаю сжалиться над ней и тут же тяну свой палец в ответ.
— Больше никогда не пытайся мной манипулировать, — предупреждающе проговариваю, осознавая, что в очередной раз такого точно не потерплю.
В ту же секунду в аудиторию заходит Ян.
— Здравствуйте, мой любимый первый курс, — громко здоровается он, направляясь к своему столу с кучей бумаг в руках.
Однокурсники, впрочем, как всегда, бурно и радостно приветствуют обожаемого куратора.
— Это хорошо, что вы в таком прекрасном расположении духа, потому что сейчас вы меня возненавидите, — с привычной всем улыбкой Ян подзывает к себе мою однокурсницу, Виолетту, и вручает в её руки кипу листков, с просьбой раздать их каждому из присутствующих.
— Именно сегодня, в первый день учёбы, мы будем писать тесты, что не успели сдать перед каникулами, — по аудитории шествуют вздохи и ахи, но все придерживают возмущения при себе —
