Они работают одновременно над одним холстом.
— Бифштекс по-татарски. Как итальянцы. Или голландцы.
— Бифштекс по-татарски. Один пишет лицо.
— Бифштекс по-татарски. Другой пишет фон. Бифштекс по-татарски. Так о чем я говорил? Да — с салатиком.
— Не совсем так, — сказал Черенбел. — Это — скорее эксперимент в области возрождения племенного подсознательного.
— С уксусной приправкой, не возражаете?
— В каком смысле?
— Ну, вы, конечно, слышали о Юнге и расовой памяти?
— С уксусом.
— С удовольствием присоединяюсь.
— Они добились довольно интересных результатов. Своего рода художественная эстафета потока сознания. Но в цвете. Своего рода непрерывные перекрестные помехи.
— В вашем изложении это очень увлекательно, мистер Бел, — сказал Билли.
— Не в обиду Пабло будь сказано, — сказал Типпи.
— И Сандро, и Педро, — добавил Чиппи.
— Но у нас должна быть гарантия, мистер Бел.
— В Фондландии — свои законы, мистер Бел.
— Мистер Бел, мы должны представить отчеты.
— Мистер Бел, помогите нам.
— Мистер Бел, мы совершили это путешествие, чтобы встретиться с вами.
— Не знаю, джентльмены. Мы не можем отмахнуться от Пабло и его ребят вот так, походя. Уместное слово, вам не кажется? Давайте выясним, как они на это смотрят.
Билли, Типпи и Чиппи посмотрели на Пабло, Сандро и Педро.
— Спросите их, — сказал Черенбел. — Ну, ну, спросите.
— Как вы на это смотрите, мистер Пабло? — спросил Билли.
— Если подкинут деньжат, отдайте их Черенбелу, — сказал Пабло.
— Отдайте их мистеру Белу, — сказал Сандро.
— Я так же смотрю, — сказал Педро.
— Вот видите, мистер Бел, — сказал Чиппи. — Вы не должны слагать с себя ответственность. Мы высоко ценим ваше желание пестовать пробивающиеся таланты. Но…
— Именно, — сказал Типпи.
Незаметно было, чтобы Черенбел огорчился.
Подали еду. Пабло и его друзья начали пилить. Черенбел выгреб середку из авокадо, налил вино.
Черенбел сказал:
— Я не хотел, чтобы сложилось впечатление, будто я продвигаю себя. Я хотел познакомить вас с Пабло и его ребятами в надежде, что вам захочется поощрить нечто новое. Мне кажется, что вы, друзья, и так выудили из меня вполне достаточно.
Послышались почтительные смешки «ах, полно вам». Я глотал устрицы. Леонард лущил креветки.
— А кроме того, — продолжал Черенбел, — мне казалось, что вас не слишком вдохновит экспериментальное произведение, к которому я приступил.
— Экспериментальное? — сказал Типпи.
— О, это хорошо, — сказал Леонард.
— Джентльмены, художник не имеет права повторяться. Мои повести о межрасовой любви, не сочтите за нескромность, встретили благожелательный, если не сказать восторженный, прием.
— Безусловно, — сказали Билли, Типпи и Чиппи.
— Господа, прежде чем говорить, выслушайте. Я решил расстаться с этой проблемой.
— Это хорошо, — сказал Леонард. — Это очень хорошо.
— Как мы расстаемся с проблемой? — сказал Черенбел.
Пабло протянул руку и поднял бутылку из-под вина. Она была пуста. Он посмотрел ее на просвет, поболтал. Чиппи отнял у него бутылку и поставил на стол.
— Там ничего нет, — сказал он.
— Я долго над этим думал. Я считаю, что надо идти в ногу со временем.
— Слышу прежнего Черенбела, — сказал я.
— Я хочу, — сказал Черенбел, — написать роман о черном.
— О! Хорошо, — сказал Леонард.
— Роман о любви черного.
— Капитально, — сказали Биппи, Типпи и Чиппи.
— К черной женщине.
— Мистер Бел!
— Мистер Бел!
— Мистер Бел!
— Я предвидел, что вас это огорошит, — сказал Черенбел. — Но мне хотелось бы рассматривать такой роман как окончательную декларацию независимости.
— Изумительная идея, — сказал Леонард.
— Трудности, конечно, неимоверные, — сказал Черенбел.
— Мистер Бел! — сказал Биппи.
— Мы тоже должны написать, — сказал Чиппи.
— Наши отчеты, — сказал Типпи.
— Спокойно, мальчики, — сказал Биппи. — Мистер Бел, вы не могли бы рассказать нам, как вы намерены трактовать этот сюжет?
— В том-то и затруднение, — сказал Черенбел.
— Ваше затруднение, — заметил Чиппи. — А что сказать о наших?
— Черный парень знакомится с черной девушкой, — сказал Типпи.
— У них возникает чувство, — сказал Биппи.
— И черные детишки, — сказал Чиппи.
— Мистер Бел, это не сюжет.
— В этом есть старомодная сусальность. То, против чего мы боремся.
— Либералы устроят вам темную.
— Вы подведете нас под монастырь.
— Мистер Бел, поставьте себя на наше место.
— Спокойно, ребята. Дайте я с ним поговорю. Это странно — вы скатываетесь со своих позиций, мистер Бел.
— Да, я бы сказал! Вы скатываетесь прямехонько к Дядюшке Римусу, прямехонько к Братцу Кролику и Братцу Лису.
— Дайте нам новую «Ненавижу», и мы будем стоять за вас горой.
— Борца нам дайте снова, мистер Бел.
— Спокойно, ребята. Многое зависит от того, как это будет преподнесено. В искусстве важно не что, а как.
— Безусловно, — сказал Черенбел, зачерпывая деревенский соус из блюда в благоговейных руках официанта.
— Не знаю. Вы могли бы что-нибудь придумать. Например, черный спасается от скверной белой женщины.
— Или черная женщина спасается от скверного белого мужчины.
— Или что-нибудь еще.
— Мы должны быть осмотрительны, — сказал Черенбел. — Я продумал сюжет довольно основательно. Я не хочу обидеть ни одну этническую группу.
— Что вы хотите сказать, мистер Бел?
— Он прав, — сказал Леонард. — Мистер Бел, по-моему, вы замечательный человек.
— Спасибо, Леонард. А кроме того, я забавлялся мыслью, не сделать ли мне героем плохого черного. Забавлялся — не более.
— Мистер Бел!
— Мистер Бел!
— Мистер Бел!
— Простите. Я употребил дурацкое слово. Привыкаешь так говорить. Когда сводишь к простейшим формулировкам то, что несводимо. Я не имел в виду «плохого». Вернее будет сказать — заурядного.
— Мистер Бел!
— Спокойно, Типпи.
— В каком смысле, мистер Бел? Плохого футболиста?
— И лишенного слуха?
— Вам нужен просто калека, — сказал Леонард.
— Мне эта мысль тоже приходила в голову, Леонард, — сказал Черенбел. — Им нужен просто калека.
— Да кто тут говорил о калеках, черт возьми?
— Спокойно, Биппи.
— Дружок, — сказал Чиппи. — Извините за такое обращение. Но вы совершаете самоубийство. У вас сложилась приличненькая репутация. Неужели вы плюнете на нее из-за каких-то сумасбродных идей?
— Шли бы вы домой да сочинили нам еще одни «Темные ливреи».
— Еще одну «Ненавижу».
Леонард сказал:
— Я намерен поддержать вас, мистер Бел.
Черенбел сказал:
— Я даже рад, что все так обернулось. Мне кажется, я понял вас, — господа, и получил представление о том, кого вы представляете. Так что, может быть, это действительно неплохая идея — взять вам Пабло и его ребят на довольствие.
— Что-нибудь еще, мистер Бел? — спросил официант. — Сабайон? Каштановый крем?
— Мне больше ничего не надо, кроме счета, — сказал Черенбел. — А вот ребятам, судя по их виду, надо поесть.
Он кивнул на Пабло и его друзей.
Официант подал счет. Черенбел махнул в сторону Биппи, Типпи и Чиппи, которые привычно потянули за счетом руки.
— Мистер Бел, мы не хотели вас обидеть.
— Но обидели, — сказал Леонард.
— Ненавижу вас, — сказал Черенбел Биппи. Он показал на Чиппи. — Ненавижу вас. — Он
