Рейтинговые книги
Читем онлайн Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя). - Лео Яковлев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 89

Странный аргумент, рассматриваемый нами в эту минуту, может повести гораздо далее, чем имели в виду даже те, которые опираются на него. Если ни один человек не имеет никакого права на политическую власть, то ни еврей, ни нееврей одинаково не имеют этого права. Всякое основание правительства уничтожается. Но без правительства собственность и личность людей не безопасны; между тем признано, что люди имеют право на свою собственность и личную безопасность. Если же справедливо, чтобы собственность и личность людей были ограждены и если этого можно достигнуть только посредством правительства, то совершенно справедливо, чтобы существовало правительство. Но правительство невозможно без того, чтобы какое-нибудь лицо или какие-нибудь лица не имели политической власти. Итак справедливо, чтобы какое-нибудь лицо или какие-нибудь лица имели политическую власть. Это значит, что какое-нибудь лицо или какие-нибудь лица должны иметь право на политическую власть.

Непривычка людей останавливаться над вопросом: для чего именно существует правительство — была причиною столь долгого преобладания понятий о неспособности католиков и евреев к участию в управлении. Мы слышим о существенно-протестантских правительствах и существенно-христианских правительствах, и выражения эти не более знаменательны, чем например слова: существенно-протестантская кухня или существенно-христианское искусство верховой езды. Правительство существует для того, чтобы сохранять спокойствие; для того, чтобы побуждать нас предоставлять решение наших споров посредникам, а не побоям; для того, чтобы побуждать нас к удовлетворению наших нужд путем промышленности, а не путем грабежа. Это единственные операции, к которым преимущественно приспособляется механизм управления, единственные операции, которые мудрые правительства всегда поставляют себе главною задачею. Если есть какой-нибудь класс народа, которого не занимает безопасность собственности и поддержание порядка, или который полагает, что ему нет выгоды от них, то такой класс конечно не должен принимать никакого участия в тех отправлениях власти, которые имеют целью ограждение собственности и поддержание порядка. Но мы не в состоянии понять, как может быть кто-нибудь менее способен к этого рода отправлениям власти, вследствие того, что он носит бороду, что он не ест ветчины, и что он ходит по субботам в синагогу, вместо того, чтобы ходить по воскресениям в церковь. Различие между христианством и еврейством имеет, конечно, первостепенную важность в вопросе о способности какого-нибудь человека быть епископом или раввином. Но оно имеет не более отношения к чьей-нибудь способности быть судьей, законодателем или министром финансов, чем к способности быть башмачником. Никто никогда не думал требовать от башмачника торжественного признания истин христианской веры. Всякий человек скорее даст в починку свои башмаки еретику-башмачнику, чем тому, кто подписал все тридцать девять пунктов,[2] но никогда не держал в руках шила. Люди поступают так не потому, чтобы они были равнодушны к религии, но потому, что они не находят ничего общего между религиею и починкою башмаков. Между тем религия имеет столько же общего с починкою башмаков, сколько с государственным бюджетом и с военною сметою. Мы, конечно, видели в течение последних двадцати лет несколько разительных доказательств тому, что весьма хороший христианин может быть весьма дурным канцлером казначейства.

Но было бы чудовищно, говорят преследователи, если бы евреи давали законы для христианской общины. В этом возражении очевидно искажение сущности дела. Предполагается вовсе не то, чтобы евреи давали законы для христианской общины, а лишь то, чтобы законодательное учреждение, составленное из христиан и евреев, давало законы для общины, состоящей из христиан и евреев. В девятистах девяноста девяти вопросах из тысячи, во всех вопросах полиции, финансов, гражданского и уголовного права, внешней политики, еврей — как еврей — не имеет никакого интереса враждебного ни интересу христианина вообще, ни интересу члена англиканской церкви. В вопросах, относящихся до церковных учреждений, еврей и член англиканской церкви могут не соглашаться. Но это разногласие не может простираться далее, чем разногласие между католиком и членом англиканской церкви или индепендентом и членом англиканской церкви. Принятие за принцип, чтобы вся власть в государстве составляла монополию последователей англиканской церкви еще, по крайней мере, понятно. Но предоставление всей власти в монополию христиан вообще не имеет решительно никакого значения. Ибо, по всей вероятности, не может возбудиться в парламенте такого вопроса, связанного с церковными учреждениями страны, по поводу которого не было бы в такой же мере возможно разногласие между христианами, как и между христианином и евреем.

В действительности, евреи и теперь не совсем лишены политической власти. Они имеют ее, и пока будут пользоваться правом накоплять большие богатства, они не могут не иметь ее. Различие, которое иногда полагают между гражданскими преимуществами и политическою властью, есть собственно разграничение, а не различие. Преимущества — та же власть. Слова гражданский и политический — синонимы; одно взято с латинского, другое с греческого. И это не простая игра слов. Вникнув сколько-нибудь в сущность дела, мы увидим, что и самые предметы нераздельны или даже тождественны.

Чтобы еврей сделался судьею в христианской стране, было бы в высшей степени отвратительно. Но он может быть присяжным. Он может решать на основании фактов, и от этого не происходит никакого вреда. Но дозволить ему решать на основании права было бы гибельно для конституции. Еврей может сидеть в ложе присяжных, в обыкновенном костюме, и произносить приговоры. Но чтобы он сидел на судейской скамье, в черной мантии и в белом парике, и приказывал пересмотр дела, — это было бы гнусностью, о которой крещеный народ не смеет и подумать. Уж подлинно в высшей степени философское разграничение!

Какая власть, в образованном обществе, сильнее власти кредитора над должником? Если мы отнимем эту власть у еврея, то нарушим безопасность его собственности. Если же оставим ее, то оставим чрез это в его руках власть гораздо более деспотическую, чем власть короля и всего его кабинета.

Предоставить еврею заседать в парламенте было бы безбожно. Но еврей может добывать деньги, а деньги могут делать членов парламента. Гаттон и Ольд-Сарум[3] могут быть собственностью еврея. Пенринский избиратель скорее возьмет 10 ф. ст. от Шайлока, чем 9 ф. 19 шил., 11 пенс, и 3 фартинга от Антонио. Против этого не делают никакого возражения. Что еврей может иметь в руках своих самую сущность законодательной власти, что он может располагать восьмью голосами при каждой подаче мнений, как какой-нибудь великий герцог Нью-Кастельский, — это совершенно в порядке вещей. Но чтобы он мог переступить за решетку и сесть на эти таинственные подушки зеленого сафьяна, чтобы он мог кричать: «слушайте» и «порядок» и чтобы он мог рассказывать о том, как он произносил речь и был волен говорить за кого-нибудь то или другое, — это было бы осквернением святыни, достаточным для навлечения погибели на страну.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 89
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя). - Лео Яковлев бесплатно.
Похожие на Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя). - Лео Яковлев книги

Оставить комментарий