В кабинет входит отец Кристины. Он смотрит на меня из-под своих густых бровей, сдвинутых на переносице, и переводит взгляд на отца.
— Натан, надо поговорить… — ледяным голосом говорит он, стараясь игнорировать моё присутствие.
Да и плевать. Я в родственники не набивался, сами пытались свою дочь сплавить замуж за выгодного жениха.
— Поговорим. Артур, ты иди пока. Вечером расскажешь всё, или… завтра, — кивает отец. — Я твою позицию принял. Всё нормально.
Я молча выхожу, потому что прощание и пожимание рук сейчас было бы похоже на насмешку. Дверь в кабинет Кристины приоткрыта, и я замечаю, что она сидит на диванчике, положив голову на грудь своей мамы, и плачет. Я впервые вижу её такой, сердце немного колит, но лучше сейчас, потому что потом будет больнее. Пока иду к своей машине на парковке, набираю номер Ларисы.
— Артур Натанович, доброе утро! — отвечает она дежурным голосом.
— Лариса, доброе утро! Подготовьте всё к переводу Гельберт в офис.
— Эммы? — теряется женщина.
— Именно. Уже завтра она должна приступить к работе там.
— Что-то случилось? — взволнованным голосом интересуется Лариса.
— Нет. Это просто повышение. Кстати, — вспоминаю, что вчера ляпнул ей что-то про изменение речи менеджеров, которую в упор не помню, — если в речи менеджеров всё в порядке, то не меняйте. Я вчера погорячился.
— Я поняла вас.
Я отключаю телефон и снимаю машину с сигнализации, нажатием кнопки на брелке. Сажусь в салон и расправляю плечи. На работе поползут слухи о нашем романе с Эммой. Я всегда держался подальше от всего этого, но сейчас мне как-то плевать, кто там и что будет думать или говорить.
Глава 25. Эмма
С утра я сдаю все необходимые анализы и заглядываю к врачу. Не понимаю, почему он пригласил меня до того, пока придут результаты крови, но всё равно захожу. Мало ли, вдруг что-то нужно ещё осмотреть? Или второй вариант: всё дело в том, что клиника платная, и тут будут стараться вытянуть максимально много денег, добавляя новые визиты. Он кажется мне наиболее вероятным.
— Эмма Робертовна! — улыбается врач. — Присаживайтесь.
Я прохожу, киваю и с подозрением смотрю то на него, то на медсестру. Сейчас мне придётся каждую копейку экономить, поэтому стоит всё-таки встать в женскую консультацию по полису на учёт, хоть и пробиться на приём там крайне непросто.
— Я пригласил вас, потому что пришли результаты анализов последних мазков. Ничего серьёзного нет, но я выписал вам свечи, чтобы восстановить микрофлору.
— Какую? — спрашиваю я.
— Ну не желудочную же, — хихикает доктор. — Вот тут в рецепте всё написано. Вы как себя чувствуете?
Мне хочется спросить, ради этого ли только он меня пригласил. Замечаю всплеск ярости, всколыхнувшийся внутри. Наверное, это уже начали бушевать гормоны. Пытаюсь успокоить себя и сгрести нервы в кулак. Выходит с трудом, но что-то выходит.
— Всё хорошо. Нервничаю немного, но в целом нормально, — отвечаю сухо и смотрю на него.
— Отлично. Тогда езжайте, придёте на плановый осмотр, и я выпишу вам направление на скрининг. Вы, кстати, уже определились, где будете наблюдаться?
— Пока нет, — мотаю я головой. — Из-за работы могу только здесь пока, но…
— Ну вы определитесь, потому что желательно, чтобы один врач вёл беременность. Ладно. Вы можете идти. До встречи! — он делает какую-то пометку в компьютере, а я выжидающе смотрю на него. — Есть какие-то вопросы? — обращает на меня внимание доктора, а медсестра в это время встаёт на ноги и принимается копаться на полке с бумагами.
— Талон для оплаты визита дадите?
Вот дожили! Сама выпрашиваю талон, как будто жена миллионера.Надо было радоваться и уходить, но ведь они мне на следующем приёме могли припомнить это. Я мотаю головой, чтобы избавиться от этих мыслей, негоже ощущать себя столетней ворчливой бабулькой.
— Так это повторный приём, платить за него не требуется, — улыбается доктор.
— Поняла. Спасибо, — отвечаю ему улыбкой и встаю на ноги.
Беру бумагу с назначениями, благодарю ещё раз и выхожу. Нужно что-то делать с нервами. Следовало, наверное, спросить у врача, хотя… Все эти вопросы я могу задать маме, она была беременна и точно знает, что там полезно, а что нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По пути к остановке смотрю на вибрирующий телефон. Звонит Артур, но у меня нет и малейшего желания общаться с ним сейчас. Вообще, следует заканчивать эти ненормальные отношения, которые и отношениями-то назвать сложно. Не было у нас с ним ничего, кроме секса, нам просто следует признать этот факт.
Сажусь в автобус поближе к окну и устремляю в него взгляд. Вспоминаю вчерашний вечер и тихое место, куда меня привёз Артур. Его вчерашняя близость долбит по вискам, словно он снова очутился тут, рядом со мной. Внутри появляется всплеск горечи. Почему он влияет на меня так сильно? Я ведь понимаю, что это неправильное, даже запретное, чувство. Но сердцу не прикажешь. Удивляюсь даже тому, что с Вадимом не было такой тяги и привязанности, хотя поначалу нам было хорошо вместе.
До завода еду долго. Я заранее договорилась с Ларисой Анатольевной, что приеду на час позже, потому что нужно заскочить в больницу. Зачем именно я не уточняла. Не уверена пока, что следует говорить о беременности. Могут ведь и уволить, хоть по закону не имеют такого права.
Выхожу на остановке и спешно иду к заводу. По пути меня встречают собаки, и я достаю им по куску колбасы, которую заранее положила в сумочку. Чешу каждую за ушком и прохожу через пропускную. Добираюсь до своего кабинета, откуда доносится стрекочущий голос менеджеров, обзванивающих базу. Потихонечку поворачиваю дверную ручку, мышкой шмыгаю внутрь, дабы никого не отвлекать от работы, и завороженно смотрю на свой стол. Букет нежных роз стоит в вазе, и я точно знаю, от кого он. От цветов исходит такой насыщенный аромат, что голова начинает кружиться.
— Жениха завела? — спрашивает менеджер, сидящая за столиком рядом.
— Нет… — отвечаю я и сажусь на своё место.
— Это же дорогущие отборные розы! Кто ещё такие дарить будет? Значит, ухажёр… Или любовник, — делает она выводы и отворачивается.
Мне становится тепло и приятно, но это ощущение пропадает быстрее, чем появилось. Мне начинает казаться, словно Артур пытается откупиться дорогими цветами за всё, что между нами было. Глаза начинает пощипывать, но я даю себе установку, что плакать нельзя. Ни к чему это.
— Гельберт! — официальным тоном говорит Лариса Анатольевна, заглядывая к нам. — Зайди ко мне.
Всё внутри холодеет и сжимается от ужаса. Зачем я должна туда пойти? Неужели она тоже догадалась от кого этот букет, и теперь уволит меня или начнёт отчитывать? Злюсь на Артура, что он всё решил за меня одним мгновением. Встаю на ноги и, вынуждая себя передвигать их, иду в кабинет начальницы.
Лариса Анатольевна сидит в своём кресле и постукивает подушечками пальцев по столу. Я пытаюсь проглотить ком, образовавшийся в горле, но не выходит. Смотрю на неё, хлопая глазами, и жду.
— Мне очень жаль терять хороших сотрудников, Эмма, — произносит женщина, и я готова прямо сейчас заплакать, но давлю эту эмоцию в себе.
Важно научиться контролировать себя, чтобы не превратиться в суперэмоциональную истеричку.
— Почему вы решили меня уволить? — получается спросить только сдавленным подрагивающим голосом.
— Уволить? Я не решала тебя увольнять. Решение о переводе принял Артур Натанович.
— О переводе?
В висках начинает стучать. Что за ерунда такая? Какой перевод? Он звонил мне, чтобы спросить согласна я на перевод или просто уведомить? Теперь начинаю жалеть, что не ответила ему.
— Ну да. Перевод в главный офис. Не знаю, почему он решил забрать именно тебя, хотя… Ценных сотрудников постоянно забирают туда.
— А если я не хочу?
Сердце бешено ударяется о рёбра. Голова идёт кругом. Я не смогу находиться там и постоянного видеть его… Для чего он подбрасывает мне такую пытку? Зачем?
