Таким образом организовалось основное устойчивое ядро. Для того чтобы вернуть свои деньги да еще и заработать, необходимо было найти не менее семи человек, готовых выложить две тысячи долларов за сомнительное счастье стать членом общества «Минерва». На первых порах кандидат приглашался на беседу с Ляпиной в какое-нибудь кафе, где она быстро (явно куда-то торопясь), но в то же время доверительно сообщала ему, как он может сказочно разбогатеть, и приглашала на следующую встречу-семинар, где специалисты объяснят, что нужно делать и как. Заинтересованный кандидат со своим поручителем из числа уже состоявшихся членов общества через некоторое время попадал на семинар. В зале присутствовали человек 15. Негромко играла приятная музыка, на стене висели графики, диаграммы. И вот перед собравшимися появлялись специалисты, они же учредители. Очень убедительно, с огромным вдохновением парни рисовали самые радужные перспективы роста доходов членов общества. При этом приводили в пример известные фирмы «Bosch», «Siemens», которые, по их словам, занимались в принципе таким же сетевым маркетингом и имели огромные дивиденды. Время от времени проинструктированные помощники задавали из зала подготовленные вопросы. Они же в нужный момент разражались аплодисментами и возгласами: «Правильно!», «Вот это да!». Затем один из помощников, нетерпеливо суча ногами и руками, выскакивал перед собравшимися и нарочито сбивчиво, захлебываясь от восторга, благодарил учредителей за их бескорыстный труд по обогащению граждан. Рассказывал, как он сначала колебался, не спал ночами, но потом все-таки вступил в общество, заняв где мог 2000 долларов. И вот уже деньги вернулись, да с процентами, а какие люди его окружают — интеллигентные, высоконравственные, душевные! И так далее.
Все! Кандидат был готов! Тут же с ним беседовала обаятельная юрисконсульт Ляпина. Доверительно улыбаясь, вручала ему подготовленный договор, в который оставалось только внести фамилию и паспортные данные нового члена общества. Замороченный кандидат, торопясь поскорее включиться в дело обогащения, подписывал, особо не вникая в юридические тонкости, сей документ, вносил 2000 долларов и со счастливой душой уходил домой.
Прозрение наступало на третий-четвертый день. Внимательно вчитываясь в договор, новосозревший член «Минервы» с изумлением обнаруживал, что он, в сущности, подарил свои денежки за просто так, а общество не гарантирует ему возврат этой суммы и вообще ни за что ни перед кем не несет никакой ответственности. Оставалось только найти еще не менее семи таких же простаков, чтобы вернуть свои «зеленые». Да не тут-то было! Одного-двух еще можно было уговорить, а где взять остальных?! Большее число вступивших в общество в основном на этом и буксовали. Но те один-два человека, которых они все-таки втянули в пирамиду (обычно это были близкие друзья или родственники), в свою очередь также уговаривали одного-двух человек. И каждый из них вносил 2000 долларов. Пирамида росла! Росли и доходы предприимчивой троицы. Расходов практически никаких не было, за исключением платы за аренду помещения.
Из гостиницы «Минерва» перебралась в здание учебного центра администрации. Узнав об этом, Черняев тут же помчался обследовать помещение, где собирались члены общества. Зал был небольшой, уютный, но самое интересное заключалось в том, что в задней стене имелись небольшие окошечки, предназначенные в свое время для киноустановки, и вход в аппаратную был отдельный! Условия для видеосъемки были идеальные, о чем Черняев тут же доложил Синегорову. И именно в этот день в УБОП поступило заявление от гражданки Морозовой, в котором она подробно описала, как у нее выманили 2000 долларов мошенники из общества «Минерва».
— Есть Бог на свете! — обрадовался Фирсов.
— Это богиня Дикэ нам помогает, — поправил его Синегоров.
— А это кто такая?
— Есть такая богиня в олимпийском пантеоне древних греков. Это богиня возмездия за кражу и обман, — объяснил Синегоров.
— Что-то она редко помогает.
— Древняя же.
На следующий день специалисты УБОП Степанов и Прудников установили видеокамеру в киноаппаратной, и оставалось только ждать очередного заседания общества, которое и не замедлило состояться в эту же субботу.
Специалисты вместе с Черняевым добросовестно засняли весь спектакль, отмучившись почти три часа в тесной комнатушке, где и покурить-то нельзя было.
Следующим этапом было задержание мошенников с поличным при вербовке нового члена и получении денег.
Между тем начали поступать копии приговоров и обвинительных заключений из разных городов России, где в свое время действовали аналогичные общества мошенников. Копии пришли, конечно, не сами по себе, а после того, как Черняеву удалось выяснить, что в некоторых городах мошенники осуждены еще в прошлом году. Черняев созвонился с операми УБОП Липецка, Самары, Оренбурга, Тулы, Схема мошенничества везде была одна и та же: лекции, музыка и другие способы воздействия. Разнились только суммы взносов — от полутора тысяч долларов до трех тысяч, ну и конечно количество «охваченных» граждан: в Самаре их число достигло 640 человек.
— Ну вот, Евгений, тебе и карты в руки, — передавая копии приговоров Черняеву, сказал Синегоров.
— Да все козырные! — подхватил Фирсов.
— В общем, давай дерзай, на следующей неделе надо закрывать эту лавочку.
Черняев взял бумаги в руки, мельком просмотрел их, потом вспомнив, сказал:
— А вы знаете, что госпожа Ляпина — юрист?
— Ну знаем, что юрист.
— Я имею в виду юрист по образованию.
— Ну и чем же это ей поможет? — спросил Фирсов.
— Да нет, я просто так.
Черняев учился на заочном факультете Юридической академии, и ему было просто обидно, что находятся такие люди, которые, получив юридическое образование, начинают использовать его в преступных целях.
— Кстати, как твоя учеба? — поинтересовался Синегоров.
— Готовлюсь, через три недели сессия.
— Когда успеваешь-то?
— По ночам в основном.
— Ничего, мы тоже в свое время учились, — утешил его Фирсов.
— Да-а, интересно все было: римское право, законы Хаммурапи, Манувадхармашастра, — задумчиво протянул Синегоров. — А латинский язык сейчас изучают?
— Нет, зачем он нужен.
— Как это зачем? — возмутился Синегоров. — Во-первых, для общего развития, во-вторых — афоризмы. В них же мудрость веков. Представляешь, как в своей речи в суде произносишь: «Timeo Danaos et dona ferentes!» (Бойтесь данайцев, дары приносящих!) Звучит? Мы сдавали по 50 афоризмов, а я больше ста выучил. И сейчас почти все помню.
— Вообще-то, конечно, интересно, — согласился Черняев.
— Преподаватели-то грамотные? Или так себе? — спросил Синегоров.
— В основном нее соответствуют, то есть на уровне, предметы свои хорошо знают.
— А вот у нас в университете всякие были. В основном тоже хорошие специалисты. Но попадались прямо как халдеи из «Республики ШКИД».
И тут Синегоров рассказал следующую историю;
— Это было на первом курсе университета. Студенты еще не успели толком перезнакомиться, а преподавателей тем более не знали. И вот на одну из пар в аудиторию вошла смуглая, очень молодая, невысокого роста преподаватель и объявила, что будет читать курс истории государства и права зарубежных стран. С первых же минут она дала понять кто есть кто и что выше «тройки» у нее никто не получит. Студенты заскучали. Читая лекцию, будущее светило науки дважды упомянуло «Золотую буллу». А когда наступило время вопросов, один из студентов возьми и спроси: «А что такое вообще эта «Золотая булла»? Ни минуты не смутившись, светило объяснило, что это «такая золотая статуэтка» (и показала размер руками сантиметров 20), которая хранится в Эрмитаже. Тут уж Синегоров не выдержал. Попросив слово, встал и, сдерживая усмешку, пояснил, что «Золотая булла» — это вообще-то не статуэтка, а послание папы римского, а «золотая» потому, что печать на ней была золотого цвета. В это время начался перерыв, и смуглянка, гордо вздернув голову, выскочила из аудитории… Естественно, что она получила кличку «Золотая булла». На экзамене Синегоров, как ни старался, получил только 4 балла, а вот Саня Даниленко, задавший коварный вопрос, пересдавал три раза. Историю эту вспоминали еще курса три, не меньше.
* * *
Мошенников задержали через неделю. Не успела новообращенная жертва передать Ляпиной свои зеленые накопления, как в комнату вошли оперативники с понятыми, составили протокол, изъяли деньги и доставили всех в управление. Больше всех возмущалась госпожа Ляпина. Лицо ее покрылось пятнами, глаза метали молнии:
— Это произвол! Вы за все ответите! — и понесла дальше уже абсолютную чепуху, смешав в кучу Генерального прокурора, Страсбург, 37-й год, Верховный суд. Конституцию и что-то еще.
