Читать при таком освещении было невозможно, но рассмотреть, где что и как – запросто.
– Да, сэр. Я провёл в каждую комнату по одной лампочке. И в кухню внизу. И, – Вил уставился в пол, – в ту, где я живу.
– Погоди! А запитали то от чего?
Лётчик широко улыбнулся, сделал вид, что не расслышал вопроса и продолжил об освещении дома.
'Похоже, сюрприз, номер два'
Иван сыпал вопросами, осматривал тонкие проводки, прячущиеся на потолке, выслушивал пояснения канадца и задавал сам себе один и тот же вопрос.
'Как я это всё прошляпил? В своём собственном доме!'
Понятно, что здесь не обошлось без помощи женщин, но всё же…
'Надо быть внимательнее'
Все последние недели Иван вместе с Олегом и его сержантами носился по степи в поисках сайгаков – запасов продовольствия было в обрез. На пятой минуте разговора до Ивана дошло, что его мозг раздирает посторонний звук, а все женщины и дети куда-то исчезли, оставив его наедине с Вилом.
Тра-та-та-та-та!
Бр-ррррр-р!
Хррррм!
– ВАААА!
Дружный восторженный вопль из кухни сбил с мысли.
Тра-та-та!
Маляренко неверяще уставился на довольное лицо Вила. Это ж было похоже… было похоже…
Канадец кивнул.
Компрессор холодильника 'Бирюса' выдал новую порцию дробного стука.
'Ну жулики!'
Ещё осенью, после памятного степного пожара и открытия гостиницы, Семёныч пристал к Ивану на предмет 'немного переделать' Горловой форт. Маляренко тогда посмотрел встревоженным взглядом на завхоза и побежал инспектировать здание на предмет новых трещин и просадок. Осмотр строения ничего не дал. Дом незыблемо стоял посреди воды, радуя глаз двумя закопченными стенами и обугленной ставней. Ни огонь, ни вода никак на него не повлияли.
'Вот что значит – как следует вздрючить прораба!'
– А нафига?
Семёныч замялся.
– Да мы тут с Олегом прикинули – и вал повыше, и ров поширше… не помешают.
И ров и вал Ваню устраивали, но если подчинённые проявляют инициативу…
– Ты чем сейчас занимаешься, Семёныч?
– С Гердом работаю. Дерево под навесом сушим, да стапели потихоньку ставим. Ну и для сгиба пресс строим.
– А… а я думал – тебе заняться нечем.
Маленький бородач на секунду потерял самоконтроль и отчаянно всплеснул руками.
– Да какое там! Ещё и мебель на мне висит!
Дел у завхоза действительно было очень много.
– Ну так а чего ж ты?
Семёныч снова хитро улыбался и смотрел в сторону.
– Ну… воооот… Олег…
– Ладно, делай! Но! – Маляренко важно поднял палец. – Только в 'нерабочее' время!
'А кому сейчас легко?'
– Ну, вы, братцы, жулики!
'Жулики', столпившиеся вокруг первой в новом мире ГИДРОЭЛЕКТРОСТАНЦИИ 'Горловая', довольно лыбились и хихикали. Шеф, конечно, не лез во все дела и не желал контролировать ВСЁ, но просмотреть ТАКУЮ стройку…
Оказывается, в курсе строительства было всё взрослое мужское население посёлка. И жёны Ивана тоже. Олег старательно таскал шефа на охоту, мотивируя это тем, что, мол, никто кроме нас и так далее, а остальные просто решили сделать Ивану подарок на день рождения.
Но не успели. Дел оказалось гораздо больше, чем планировалось и срок ввода ГЭС перенесли аж на полтора месяца. На февраль.
Работы бригада Вила и бригада Семёныча провернули совсем не хилые. Отводной канал, отделяющий форт от степи, сильно расширили, а вал увеличили в высоту и протянули почти на полсотни метров в длину. Двухметровой высоты насыпь хитро загибалась, охватывая новое устье ручья с обеих сторон и не позволяя воде разлиться по берегу. Из посёлка эти земляные работы видны не были – всё закрывал собой форт, а сам Иван на том дальнем конце затона не показывался. Дел там у него не было никаких.
Степанов за порядком смотрит. Караул стоит. В море выходить ещё рано. Чего там делать? Приползавшему из холодной и мокрой степи после очередной охоты Маляренко хотелось только одного – в баню, пожрать и спать.
В здании форта строители проделали ещё одну дырку, заведя внутрь стальной вал, сделанный из трубы, отпиленной с корабля. Этот вал вращался здоровенным колесом, тоже сделанным из железа.
– Это Гера смастерил. Мы бы тут не смогли. Серый предлагал из дерева, но я подумал – железный лучше будет.
Семёныч изо всех сил напрашивался на похвалу.
– Уфф! Удивили, братцы!
У самого пляжа, где берег резко понижался, там где стояло здание форта, два вала резко сужались, образуя канал шириной всего в один метр. Здесь уже земляными насыпями и не пахло. Пятиметровый канал был выложен из камня. Также из камня был сделан слив в море над которым и было закреплено вращающееся колесо. Перепад высоты между уровнем воды во рву и уровнем моря был примерно метра полтора. Вроде немного, но вода, зажатая между каменных стен, сбегала вниз с приличной скоростью. А самое главное – её скорость была постоянной.
Колесо крутилось, вал, уходящий внутрь дома, вращался, Ваня посмотрел на свет, идущий из бойниц форта, поёжился от холодного ветра и скомандовал.
– Показывайте!
Внутри было тепло, светло и мухи, как говорится, не кусали.
– Это генератор от самолёта немецкого.
– У нас же их два?
– Два. Но второй ставить некуда.
Вал, идущий снаружи, напрямую генератор не крутил. Он вращал ещё одно большое колесо, на этот раз деревянное, диаметром метра полтора, которое при помощи кожаного ремня крутило другое, в три раза меньшее колесо.
– Ага. Угу. Понятно.
Скорость вращения этого колёсика была значительно выше.
– А смазка?
– Масло. Больше нет ничего. Я чего думаю, – Семёныч тёр лоб, – если вторую насыпь протянуть вдоль рва ещё метров на сто – сто пятьдесят, то уровень воды ещё сантиметров на тридцать поднимем.
Франц, до этого момента молчавший, немедленно влез в разговор.
– Тогда мы второй генератор рядом сможем поставить. Всего почти пять киловатт получим!
Иван впечатлился. Пять киловатт – это было круто! Даже звучало это очень солидно, а уж какой выхлоп.
На складах Семёныча пылились ШЕСТЬ электромоторов различной мощности.
'Циркулярку поставим. Для верфи – самое оно'
– Ладно, Семёныч. Дожди кончатся – бери бригаду Вила и пусть насыпь тянут. Сто пятьдесят метров.
Мужики, бурно обсуждавшие будущие перспективы повальной электрофикации посёлка, ушли в посёлок. Возле форта, на холодном ветру остался лишь Иван и подпирающий стенку позади Олег. Да внутри форта с арбалетом заперся часовой.
Маляренко смотрел в ночную мглу и дрожал. Не от холода, хотя ветер и дождь усилились и брезентовую робу продувало насквозь. Дрожали руки, дрожал живот. Противно. И… радостно. Ваня никогда не курил, но сейчас очень захотелось сигарету. Затянуться. И не смотреть на Степанова.
