наслал на нее злое заклятье, завидовал ее молодости, тому, что она останется в этом мире, а он покидает его. У нее было два выхода – связаться с единственным родственником, пусть и дальним, чтобы он дал ей прощение, либо заполучить артефакт.
На грабеж она не решилась, мозги-то у нее на месте, а вот родственника отыскала: господина Болтона. А последний был рад вниманию от красивой, женственной, популярной писательницы.
– Я хочу ей помочь…
– Надеешься на что-то? – впервые видела в Роберте искреннюю заинтересованность женщиной.
Он пожал плечами.
– Да, надеюсь, но принуждать не буду. Ей достаточно помыкали, поэтому у нее такой характер. А ты… – прищурился он, – раз я объяснил свою причину, может, и ты выдашь мне какую-нибудь откровенность? Зачем тебе понадобилась сокровищница?
– Страсть у меня к древностям и золоту, – забурчала я.
Какая теперь откровенность? Судя по рассказу друга, искали мы в драгоценной кладовке Ориона Первого один и тот же артефакт. И проблемы наши чем-то похожи, и способ их решения. Если дело не выгорит, рыжеволосая писака просто выйдет замуж за господина Болтона, а я, если не справлюсь, просто отыщу любого мужа.
Поразительная у нас религия. Весь пантеон богов спит и видит, как бы дамочек без пары не оставить. Они же, плутовки, со свадьбами не торопятся. Демографию драконам не поднимают. Карьеру делают, законы чешуйчатых ящеров попирают.
Жаль, что от божественной заботы, особенно в комплекте с непрошенной мудростью, удавиться хочется. В одном островном государстве, например, верили в макаронного монстра, носили дуршлаги на голове и распевали песни на берегу моря. Не жизнь, а сказка… расслабленная, придурковатая и заманчивая. Пожалуй, определилась я с местом своего последнего обиталища.
– Я серьезно, Харпер, – Роберт настаивал. – Ты продолжишь держать меня в неведении?
И как я поставлю его перед выбором? С одной стороны, возлюбленная, а с другой, верная, боевая подруга?
Не придумав ничего лучше, я банально соврала.
– Заклятие немоты, – показала на свои губы. – Придется тебе довериться мне на слово.
Говорила и ненавидела себя. Я ведь не собиралась сдаваться. И дарить никому ничего не собиралась. Софи быстро возьмет в оборот Годрика, получит желаемую свободу и окрутит еще с десяток новых драконов, а у меня из претендентов в женихи обиженный, скучный и пресный, как утренняя овсянка, Энакин.
Сейчас я поступала отвратительно и подло, но прежде чем окончательно пойти на риск и потерять нашу дружбу с господином Бойдом, все-таки намеревалась определиться, а стоит ли леди Грей подобных жертв от ящера. Вдруг она хуже, чем он о ней думает?
– Ты дала кому-то слово? – сделал свои выводы друг. – Но когда обстоятельства позволят, расскажешь?
– Расскажу, расскажу, – отворачивала взгляд, не планируя выполнять обещание. – Услышишь все лично от меня во всех мозговыносящих подробностях.
Роберт ушел ни с чем, а я так и осталась сидеть, сминая складки на платье. То, что я расстроилась, это ни сказать ничего. Я была вымотана, выжата как самый спелый апельсин.
– Грейпфрут, – кашлянул кто-то за моей спиной.
– Что? – пришлось мне развернуться.
Карма настигла почти мгновенно. Александр не утерпел, не дождался, когда я приду лично латать его ранения, полученные в неравном бою с котом и высотой. Мы же условились.
Соглашаясь на проживание по соседству, я запамятовала, что покои-то его. И пересекать нашу смежную дверь он мог беспрепятственно, даже если я с десяток запирающих заклинаний наложу. Магически заговоренные комнаты его узнавали. Слава моему разуму и отбитой привычке везде и всегда создавать полог тишины, хотя бы не будет подслушивать мой храп.
– По-моему, – мужчина нагло прошел вперед и сел рядом со мной, притащив аптечку, – ты говорила сама с собой и назвала себя спелым апельсином. Ты не апельсин, ты грейпфрут.
– Какая-то странная у тебя классификация.
– Самая обычная, если проводить параллели, то все ведьмы как грейпфрут. С виду красивые и сочные, а когда попробуешь, хочется прошипеть проклятия и сплюнуть через плечо.
– Эй, – я возмущенно стукнула его по пострадавшей руке, но мысленно подтвердила умозаключение. Травить и отравлять жизнь я умела, да. – Ты в курсе, что ты оскорбил меня до того, как я начала тебя лечить? Не слишком глупо для канцлера?
– Хуже ты меня не покалечишь, – тихо рассмеялся мой собеседник и пододвинул черный саквояж с бинтами, антисептическими жидкостями и прочей дребеденью. – Приступай. Кстати, спасибо, что помогаешь мне
– В ходе операции, больной, – предупредила честно, – вы можете об этом пожалеть.
Несколько минут я старательно накладывала повязку и залечивала малюсенькие царапины на коже наглеца. Его светлость – представитель древней расы, могущественное существо с бешеной регенерацией, но потерял всякий совесть и стыд. Потискать меня, что ли, хотел, зараза?
– Харпер…
Позвал он, когда я заканчивала свои нехитрые манипуляции.
С силой влепила ему по лицу пластырем и надавливала на больные точки, разгибая уголки.
– Что?
– Ты чудная… и потерянная. – Он даже не вздрогнул. – Что случилось?
Алекс чувствовал перепады моего настроения, потому что хорошо был с ними знаком. Будь я в тонусе, я бы фонтанировала шутками, разбрасывала едкие замечания и хамила бы, а тут послушно на все соглашалась. В его глазах выглядела крайне подозрительной.
Чтобы перевести тему, я зачем-то поддела Графтона.
– Обдумываю, как извиниться перед господином Штормом, – с извращенным, маниакальным удовольствием наблюдала за реакцией мужчины.
Я замечала ревность со стороны бывшего жениха, его неприязнь к старшему собрату по расе и дергала за тоненькие, натянутые струнки.
Александр придвинулся ближе и в порыве взял меня за ладонь. Больно, сильно, аж косточки захрустели.
– Харпер, я ведь не шутки с тобой шучу. Не доверяй Шторму.
– Почему? Почему мне нельзя ему доверять? – я вырвала руку. – Его величество ему верит, его друзья ему верят, один канцлер недоволен. Либо объясняй, что вас отвратило друг от друга, либо замолкни и не мешай мне устраивать личную жизнь.
– С кем угодно, но только не с ним…
– Не увиливай от вопроса!
– Потому что он опасен, ясно? – мужчину я, кажется, завела, но в плохом смысле этого слова. Он отстранился от меня, поднялся и принялся ходить по комнате. – Устал тебе повторять, что Энакин не тот, за кого себя выдает, что он себе на уме, и что общение с ним может плохо для тебя закончится. Выбери любого, хочешь, я сам выдам тебя замуж, но не смей заключать союз с этим прохвостом.
– Чего? А ты, часом, не тронулся умом? – разъярилась я.
Ну не идиот ли? Бросивших у алтаря жених будет подбирать мне нового спутника? Его интерес притворный, лишь бы удерживать меня подальше от взрослого, чинного дракона?
И какой барышне будет
