Она причитала, сидя на камне, и с трудом сдерживала слезы.
— Что с ней? — я спросила Веру, уверенная, что она наверняка в курсе происходящего.
— Это жена того противного гнома, что служит твоему Фолу, — вполголоса ответила ведьма, — наверно, Фол к драконицам собрался, а гном отказать не может, должен телепортироваться вместе с хозяином.
Стоило вспомнить, как те ящерки смотрели на Фола, как вертели перед ним своим задом, как выпячивали остальные прелести, а он улыбался на все это, как в груди что-то вспыхнуло. Даже кровь к лицу прилила.
— Он не мой! — взбесилась я, топчась на месте.
— Наверное, ты права, — Вера поджала губы, — раз уж он решил утешить несчастных сестричек…
Тут же горло стянуло удушающим спазмом. Ситуация стала более чем ясна. Фол не придет. Он не рыцарь на белом коне, который примчит, чтобы решить мои проблемы. Он обычный кобель, который поскакал ублажать своих любовниц. Как и мне, он с утра пораньше сварит им кофе и подаст в постель. Молодец, что сказать. Время зря не теряет.
И мне не стоит.
— Ты куда? — Вера пробежалась несколько шагов за мной, но остановилась.
— К Лису.
Скажу, что я принимаю его предложение.
39. Не зли меня!
Фол очень торопился навестить свою бабушку. И дело было не в том, что он скучал. Спасти Полин – это было его главной задачей, а Леся обладала некой информацией, которая могла бы помочь ему в этом.
Путь к тюрьме был неблизкий, а гном, как на зло, именно сегодня отправился к драконам отдавать должок шаману – рыть новый погреб. Телепортироваться без его помощи Фол не рискнул, хотя умел и мог бы справиться без помощи гнома, но рисковать не стоило.
В виду открывшихся Фолу обстоятельств, он должен был тщательно беречь свою магическую силу, ведь Елисей – его брат и Князь Тьмы, мог напасть в любую минуту. Пусть чужая магия на Фола не имела пагубного влияния, но все же физические проявления силы, например, огненный дождь, или камень, сорвавшийся со скалы, могли нанести вред его здоровью и даже жизни. Свои силы тратить было нельзя.
Не без труда к вечеру Фол добрался до последнего перевала, отделяющего казематы от остального мира, и подгоняемый желанием поскорее разобраться со всем этим, пустился бегом в сторону тюрьмы.
Камеры располагались ниже уровня поверхности земли в заросшем ущелье. Чтобы попасть на этаж заключенных, нужно было метров двадцать спуститься по лестнице, идущей спиралью вдоль стен скалы. Сверху это было похоже на гигантские каменные соты: сотни колодцев, выдолбленных гномами в скальной породе, служили пристанищем для заключенных. По краям они были огорожены низкими бортиками из растрескавшегося камня, а поверх них лежали многотонные чугунные решетки, с заговоренными узлами, чтобы никакая сила не могла проникнуть ни наружу, ни внутрь. Охрана, состоящая из гоблинов, сновала по периметру, и била длинными прутьями по решетке, стоило кому-то из заключенных издать хоть малейший звук.
Здесь было сыро и холодно, а там, в самом низу, еще и сочились родники, часто подтопляя узкие камеры, диаметр которых не превышал полутора метров. Тогда преступники должны были спать стоя. Не мудрено, что большая часть из них не выдерживала подобных условий и не задерживалась здесь больше чем на полгода, навсегда освобождая место для следующего провинившегося. Только Леся долгие годы была постоянным обитателем этого жуткого места.
Сделать себя незаметным для охраны не составило большого труда. Можно было бы и договориться, но продажность тварей не внушала доверия. Сейчас они продадутся ему, а завтра перейдут на сторону того, кто предложит лучшие условия.
Фол быстро отыскал нужную шахту, и присел на корточки, заглядывая внутрь.
— Пришел, — не поднимая седой головы, Леся почуяла внука, — принес чего?
Фол достал из-за пазухи ароматные булочки с корицей, обильно политые сахарной глазурью, и шумно втянул их аромат. Из соседней камеры послышался стон, и туда же прилетела палка гоблина, заставляя заткнуться нарушившего тишину узника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Давай уже, чего ждешь?
Фол разжал пальцы, и пакет с угощением упал точно в ссохшиеся ладони старухи.
— Говори. У меня нет времени.
— Даже не спросишь у бабули, как здоровье? — съязвила Леся, пряча пакет со сладостью под прогнившую лавку.
— Рассказывай! — не обращая внимание на ворчание ведьмы, приказал Фол.
— Приведешь паука – расскажу. И поторопись, иначе, Лис расправится с нами быстрее, чем ты думаешь.
Челюсти мужчины непроизвольно сжались. Он ненавидел все эти игры в недосказанность, а бабуля, похоже, решила развлечься именно таким способом. Но она явно что-то знала, поэтому пока Фол должен был поддерживать эту бредовую затею старой скучающей ведьмы.
— Какого паука? — сквозь зубы прошипел он, наблюдая за тем, как бабушка довольно улыбается, радая его злости, рвущейся наружу.
— О-о-ой…ну ты и бестолочь! — она залезла на лавку, укладываясь на бок, — Бартоломео из рода Огненного Лиса.
— Не зли меня! — Фол взял себя в руки, понимая, что лишние эмоции только раззадорят ведьму.
— Это ты не зли меня! — рявкнула она, — думай! И возвращайся с пауком. Тебе ни слова не скажу, все равно не поймешь.
Она подняла стеклянные безжизненные глаза кверху и улыбнулась, глядя прямо на разъярённого ничего не понимающего внука.
— Поторапливайся внучек, иначе, не спасем Полинку твою.
Не попрощавшись, Фол развернулся и поторопился уйти, пока его сил хватало, чтобы сдержаться и не устроить бабушке допрос с пристрастием прямо на месте. Она все равно ничего не скажет, а время и силы будут потеряны безвозвратно. И теперь, бегом возвращаясь в город магов, Фол судорожно соображал, какой паук нужен старой ведьме.
А сейчас, ему обязательно нужно было успокоиться и убедиться в том, что с его Полин все в порядке. Наскоро забежав домой, Фол принял душ, надел свежую одежду и лесом отправился к ее террасе. Но то, что он увидел на подступах к дому, заставило его сердце замереть.
40. Ты подумала?
Лис, как самый настоящий хищник, будто чувствовал, что мои мысли весь день заняты им и его предложением, и пришел сам. Но я не была готова дать окончательный ответ, хоть злость и ревность, вызванные известиями о прогулках Фола по драконьему королевству, рвались наружу, заставляя меня прокричать «да». Понимала, что это глупо, но поделать с собой ничего не могла. Лишь бы на зло Фолу.
Только вот ему, должно быть, все равно. Вряд ли вообще думает обо мне, занятый более приятным делом. Сестрицы короля, наверняка, уже довели его до исступления, заставив забыть обо всем на свете. Но я не унималась. Стоило представить его ладони на тех сочных чешуйчатых задницах, как становилось душно и тошно.
Если он с ними, зачем был нужен весь этот цирк с провожаниями до дома, записками, с двойной порцией капучино чуть ли не в постель? Не понимаю! Не понимаю.
Дедушка всегда говорил, что ревность самый плохой советник, и знал он об этом не понаслышке. Но что я могла поделать, если она уже начала травить меня изнутри? Предстань он передо мной сейчас, не знаю, что сделала бы! Лучше уж пусть не попадается на глаза.
Князь Тьмы неспеша поднимался на террасу, улыбаясь и уверенно глядя мне в глаза. Его взгляд не страшил, но я отводила свой, чувствуя себя неловко. Слишком утонченный, слишком аристократичный, слишком манерный, возвышенный. Но, не смотря на человеческий облик, было в нем что-то по-звериному опасное, хищное, темное, заставляющее отвести взгляд в сторону. Как я собираюсь стать его женой, или вернее, временной любовницей, когда даже взглянуть на него не могу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Собравшись с силой, я все же подняла глаза и заставила себя смотреть на мужчину. Нельзя показывать слабость. Пусть не думает, что я боюсь.
Заметив перемены в моем взгляде, на его лице мелькнула надменная усмешка. Видимо, не ожидал, что попытаюсь стать с ним на равных, особенно, после моего перепуганного и растерянного взгляда за тем ужином. Ну что ж, сюрприз, милый!
