он надолго закрывал глаза и лежал почти без движения, пока я упорно работал. Комната становилась всё чище, но этого было мало.
— Это же и правда война… Сёртуна против Льётольва, — со странной хрипотцой в голосе прошептала Ада. На лице её я без труда прочёл невероятное удивление. Ну надо же…
— Дошло, наконец-то! — отозвался я.
— Давайте я просто уйду обратно. Вернусь. Сделаем вид, что ничего не было! — явно в панике выдала Адочка.
Испугалась. Да и я ещё со своей ненавистью. Ударил её, совершенно без вины. Мне вдруг захотелось обнять Аду крепко-крепко, утешить, извиниться, но я не мог оставить Дена. А потому спокойно принялся объяснять ей, что Сёртун в любом случае нашел бы повод, чтобы добраться до меня и спровоцировать. У нас с ним давняя неприязнь, а я вообще — отступник вне закона, так что не удивительно, что он решил надавить на важное для меня, на моего друга, через того, кто важен для него — Аду.
Она вроде бы и слушала меня, но взгляд туманился всё больше. Наш милый, уставший Феникс терял сознание. Я и забыл, что чуть отпустил блоки, чтобы как можно больше сил потратить на лечение Дена. Ада спокойно прилегла, свернулась калачиком и медленно моргала, глядя на нас. Ей сложно, очень сложно рядом со мной. Она слишком сильна! Мы резонируем в колоссальных масштабах, и мои блоки нужно срочно усовершенствовать. Иначе мы можем просто потерять Адочку.
— Рискуем, Ден… — кивнул я в сторону Феникса.
— А что делать?… Привыкнет, надо только чаще и больше находиться рядом, — парировал Ден.
— Что-нибудь придумаю… Дай пару дней… — я заканчивал искажения и параллельно, почти лихорадочно, думал, как помочь нам всем сосуществовать мирно и спокойно. Думай, Льё, соображай!
Решение
Закончив разбираться с Деном и приведя квартиру в подобающий вид, я занялся тем, что продолжил возиться с ним и Адой, как с маленькими детьми. Её перенес в гостиную на диван, уложил осторожно, при этом стараясь даже не смотреть. После вернулся к Дену и помог ему подняться, раны были довольно серьёзными и он позволил себе чуть постанывать, при Адочке держался — ещё один тревожный признак. Моя сущность бережёт Феникса, очень сильно.
— Теперь рассказывай, что случилось, — потребовал я у него, как только усадил в кресло, обкладывая всем, что нашёл. В ход шли полотенца, простыни, одежда. Не церемонясь я вытащил из шкафа то, что руки брали. Сейчас было важно остановить страдания физического тела Дена, иначе он не сможет быстро восстановить его.
— А чего рассказывать? Вы и так с Адой обо всем уже догадались, — шепнул он, зажмурившись от боли, когда я сильно стянул его руку полотенцем.
— Мне подробности нужны, Ден.
— Ну пришёл я по адресу, приготовился к уничтожению мелких влияний. Всё как обычно, ничего подозрительного даже и не было…
— Зря я с тобой не пошёл, — с досадой пробормотал я, от всей души желая, чтобы Денеб не услышал этих слов.
— Не начинай. Ты же не мог знать, что случится!
— Мог или не мог. Должен был догадаться. Хотя бы подумать, что из-за Ады Сёртун…
— Стоп! — шикнул он на меня, старательно запихивая за спину простынь. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но не надо. Никто не виноват. Ясно? А вот за Аду тебе в морду — требуется!
— Давай, — я опустил руки и подставил своё лицо под удар.
Денеб так смотрел на меня, что я думал, будто рассыплюсь под его взглядом на сотни осколков. Вот умеет он так, и знает меня лучше матери родной. Рука его чуть дрогнула и я моргнул, неосознанно ожидая удара, но ничего не произошло. Ден тяжело вздохнул и отвернулся.
— Не делай так больше, слышишь? Тронешь её хоть пальцем, причинишь боль, я тебя сотру в пыль, ни песчинки не оставлю. Ясно? — буднично отозвался он.
— Я и не собирался делать ей больно… Нашло что-то, — глупо было оправдываться, особенно тому, кто никогда не поднимал руку на женщин и детей, не считая влияний.
— Вот чтобы больше ничего не… Понял? И, кстати, скажи…
— Что? — откликнулся я, пытаясь найти ещё что-нибудь, что помогло бы Дену. Раны продолжали сочиться отвратительной жижей, моментально пропитывая тряпки. Мы откидывали их в сторону и подкладывали новые.
— Зачем ты предлагал птичке метку убрать?
— Я ждал этого вопроса.
— Ну?
— Просто предложил, — я отошёл к окну, открыл его и попытался найти в карманах сигареты, но никак не мог.
— В пиджаке, левый, — прокомментировал Ден тут же. — И я жду ответа.
— Может в другой раз поговорим об этом? — мне удалось-таки закурить, я выпустил дым в окно, пытаясь придумать, как переключить разговор.
— Льё!
— Не могу тебе ничего объяснить сейчас, — устало выдохнул я, бросил окурок в окно и вернулся к Дену, чтобы поменять повязки. Раны постепенно затягивались, зато квартира теперь выглядела ужасно. Горы грязной рванины, испачканная мебель. Я сбросил пиджак на пол, подвинул столик ближе к дивану и побрел на кухню в поискать чего-нибудь выпить.
— Тащи сюда еды! — крикнул Денеб.
В холодильнике нашлись бутерброды, блины и куча всего ещё. Это я перетащил в гостиную вместе с чайником, тарелками, кружками и бокалами для вина. Последнее же обнаружилось в огромных количествах в винном шкафу, замаскированном под комод.
Ден перебрался с кресла на диван, скинул с себя все повязки и внимательно наблюдал за Адой. Она дышала едва заметно, иногда вздрагивая, видимо, от боли или от того, что ей снилось. Я не стал тревожить её сознание, даже не попытался туда заглянуть. Мне вдруг такое вторжение стало казаться слишком вероломным и неправильным.
Мы молча перекусили, бросив грязную посуду здесь же, на столе. Я курил, Ден перебирал свои пальцы, изучая их. Думал, наверное. Близилось утро, а мы всё ждали чего-то. Видимо, когда Ада проснется. Мои вновь поставленные блоки работали, как и положено, но ей пришлось очень непросто.
— Смотрю на Аду, на мою птичку… И как-то… Всё меркнет что ли? — удивленно прошептал Ден, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. Он встал и медленно прошёлся по комнате.
— Ты мне сказать ничего не хочешь? — мягко начал я.
— Льё, похоже, у нас с ней всё очень серьёзно, — он вздохнул и опустил взгляд. — Обмен…
— Серьёзно? — вот тебе раз, не думал я, что такое возможно в реальности. Две огненные сущности. Удивительно! Вот чёрт…
— С ней точно всё будет нормально? — тревожно спросил Ден, поднимая на меня тоскливый взгляд. Ох, Денеб… Всё же ты по уши влюбился.
— Гарантировать не могу,
