Лодки причалили к острову, и находившиеся в них люди сошли на берег. Все они были коричневокожими, из одежды — только разноцветные набедренные повязки. Вперед выступил мужчина с удивительно морщинистым, точно древесный нарост, лицом, лысый и безбородый. По всей видимости, он был у них за старшего.
— Кто вы? — спросил он, поочередно наставляя копье на Деда, Блямса и Нику.
— Путники, — ответил за всех Дед, — мирные путники, нуждающиеся в помощи.
— Что ж, — пожал тот плечами, — вы ее получили. Теперь прощайте.
Он повернулся к ним спиной и махнул остальным; все послушно направились к лодкам.
— Э-э-э… — подал голос Блямс, — а-а… ни хрена ж себе у вас тут пиявки! Жирные… Небось, вкусные?
Лысый предводитель остановился и еще раз оценивающе оглядел всю троицу.
— Вы голодны? — после минутного молчания спросил он.
— Да, — просто ответил старик.
— Стреляет? — спросил он после новой паузы, указывая на ружье.
— У нас остался последний патрон, — честно признался Дед.
— Ладно, — кивнул Лысый, — залезайте в лодки.
Путешественники распределились по трем суденышкам, и вся флотилия тронулась в глубь болота. Сейчас лодки шли не очень ходко, поскольку за их бортами извивались, отчаянно стараясь освободиться, загарпуненные твари.
По мере продвижения вперед характер местности постепенно менялся: болото становилось глубже — это было заметно по шестам, которыми здешние обитатели толкали свои пироги, — растительность пышнее и гуще, а встречавшиеся им островки — крупнее.
Воздух здесь был уже не столь застойным и затхлым, как на мелководье. И облака кусачего гнуса сделались пожиже. Зато отовсюду раздавалось громогласное басовитое кваканье, а на водной поверхности тут и там колыхались обширные пупырчатые лепехи лягушачьей икры. И, судя по размерам икринок, местные квакши должны были быть размером с хорошую суповую тарелку, а то и кастрюлю. В этом друзья вскоре убедились воочию, когда несколько любопытствующих особей, вероятно привлеченные движением, высунули из воды свои упитанные зеленые морды.
Примерно через час их маленькая флотилия вырвалась на оперативный, почти озерный простор. Вся эта обширная водная гладь была затянута плотным слоем ряски. Со стороны казалось, что лодки загадочным образом прокладывают себе путь прямиком по изумрудно-зеленому полю, оставляя за кормой медленно смыкавшиеся темные полосы.
Впереди показался обширный холмистый остров. Когда они подплыли еще ближе, выяснилось, что это не один, а целый архипелаг близко расположенных островков, пространство между которыми загачено всяким болотным сором — вязанками камыша, рогоза, хворостом, а то и отдельными стволами неизвестно откуда здесь взявшихся деревьев. В небо поднимались жидкие столбики дыма — верный признак человеческого жилья.
Лодки вошли в некое подобие небольшой гавани, где сгрудилось десятка полтора таких же утлых камышовых посудин.
— Добро пожаловать на Окаянную Гать, — с ноткой торжественности в голосе произнес лысый вожак.
На устланной сухой осокой пристани их встретила целая толпа женщин и детишек; последние, с визгом, смехом, под радостные вопли «Пиявицы! Пиявицы!» вытянули все еще живых тварей из воды, а женщины прямо здесь ловко и споро порубали их широченными тесаками, окровавленные куски покидали в большие корзины и куда-то уволокли.
Предводитель «пиявицебоев» кивнул гостям, приглашая их следовать за ним и, не оборачиваясь, пошел вперед.
Они миновали несколько соединенных гатью островков, пока не очутились на довольно обширном, по всей видимости центральном, острове, густо усаженном худосочными домишками, скорее даже — шалашами, сплетенными из стеблей рогоза. Шалаши окружали утоптанный пустырь, в середине которого торчал известковый столб с обильными следами копоти. У подножия камня валялась куча обугленных костей.
Лысый подвел их к столбу и, указуя на него, изрек:
— Это Мама-Жаба, Защитница нашего народа, Хранительница Окаянной Гати.
Сообщив эту новость, он приник к каменному истукану в почтительном поцелуе и отошел в сторону, видимо, ожидая, как поступят пришельцы.
Столб и впрямь при ближайшем рассмотрении являл собой грубо вытесанное изваяние земноводного.
«Делайте как я», — шепнул старик и, подойдя к кумиру, с поклоном его поцеловал. Блямс и Ника последовали его примеру.
Когда с ритуалом было покончено, Лысый, морщинистое лицо которого слегка разгладилось и приняло менее суровое выражение, указал рукой на одну из хижин, стоящую поодаль от прочих и побольше размерами.
— Что ж… будьте гостями в моем доме, — сказал он и первым залез в низкий проход.
— А кости-то, кажись, человечьи, — тревожно прошептал Блямс в самое ухо Деду, придержав его за рукав.
— Вот и я о том, — тоже шепотом ответил тот. — Будь начеку.
Глава 5
Мозговой Волос
«Остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно».
А. Конан Дойл
Внутри жилища вождя болотного племени царила спартанская обстановка: устланный сухим камышом пол, несколько вязанок рогоза в углу, заменяющих собою постель, да обложенное круглым булыжником место для очага посредине — вот, собственно, и все. Ну разве что рядом с лежанкой, у стены, стояли три разнокалиберные остроги: одна короткая, с широким иззубренным наконечником, и две длинные — с навершиями поуже.
И гости и сам хозяин расположились прямо на полу вокруг холодного очага.
— Меня зовут Боч, я здесь главный, — без предисловий начал хозяин, — ну а вы кто такие будете, откуда и куда идете и что забыли в наших местах?
Дед назвал себя, представил Блямса с Никой и вежливо, но твердо заявил:
— Откуда мы пришли, как оказались здесь и куда направляемся — длинная история, и на голодный желудок рассказывать ее тяжеловато.
— Согласен, — кивнул Боч и трижды звонко хлопнул в ладоши.
Тут же в хижину буквально вкатилась маленькая полная женщина средних лет, румяная и полногрудая. С любопытством посмотрев на гостей, она неуверенно улыбнулась и встала, сложив на животе короткие ручки.
— Моя средняя жена, Сара, — представил ее Боч и добавил, обращаясь к женщине: — Наши гости голодны, да и я не против поужинать. Спроворь нам там что-нибудь, только по-быстрому.
— Чего проворить-то? — всплеснула та пухлыми ручками. — Ужин давно готов, стынет уже.
— Тогда неси.
Через минуту перед ними дымился котелок с густой похлебкой из лягушачьей икры и большущая сковорода с поджаренными до хрустящей корочки ломтями пиявицы. Похлебка оказалась наваристой и сытной, а мясо пиявицы таким мягким и сочным, что просто таяло во рту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
