даже для самых дружеских вечеров.
К столу он не притронулся, очень уж тот был «обглодан», а лакеи, судя по всему, заботились лишь о замене опустевших бутылок и разбитых бокалов.
«Без скандала не обойтись, — понял Безобразов, — так встретим его достойно!». После чего спокойно сам налил себе хорошую рюмку водки.
Люди действительно вели себя некрасиво. Развязность коробила. Кто-то перебивал рассказчика и хохотал тому в лицо, другой держал соседа за воротник, третий стоял, пошатываясь, с открытыми бутылками шампанского и нечаянно плескал его на пол, а иногда и на штаны проходящих мимо. Четвёртый говорил с набитым ртом, пятый взял рукой без перчатки кусок сахару, шестой дважды за минуту наступил кому-то на ноги, седьмой выбил трубку в пустую тарелку, восьмой... Вскоре Пётр понял, что так его смущало: не было ни одного исключения, ни одного человека, кто наглядно не нарушал бы писанные и неписанные правила этикета. Вот это было действительно необычно — в жизни он успел повидать всякое и считал себя весьма снисходительным к слабостям находящихся под влиянием Бахуса, но подобное неумение держаться впервые наблюдал у всех сразу.
Перейдя в следующую за гостиной комнату, Пётр оказался в биллиардной, где увидел то же самое. Бьющий игрок киксанул оттого, что какой-то нахал чихнул ему в ухо, и оба рассмеялись. Безобразов оторопел, ведь игра шла на деньги, кучкой лежащие на углу стола и придавленные тяжёлой пепельницей, да и в целом биллиард — не бирюльки. За подобный фокус попросту били, не за само нарушение даже — за мерзость. Здесь же будто в порядке вещей!
Он стал оглядываться в поисках пригласивших его приятелей, но тех и след простыл. Знакомых лиц больше не было — и эта мысль заставила его собраться, ведь сама по себе тоже казалась странной. Невозможно знать всех, но оказаться в столь многочисленным обществе, не зная совсем никого — то есть ни одного лица не встречав ранее, такого в его жизни тоже ещё не бывало.
— А что вы не играете, ротмистр? — чья-то рука хлопнула его по спине.
— Мы представлены? — поинтересовался Пётр, разглядывая растрёпанного наглого юнца в мундире корнета конной гвардии. Тот лишь хихикнул.
— Представлены, не представлены, какая разница, ротмистр? Нет, если желаете того, то извольте: корнет Ширяев, к вашим услугам! — после чего попытался изобразить подобие выправки и позвенеть шпорами.
— Ротмистр Безобразов. Вы что-то хотели, молодой человек?
— Ну да, я же сказал! — удивился корнет, разом обмякая и удивлённо глядя в глаза собеседника. — Карты. Здесь играют. Почему вы сторонитесь? Пойдёмте со мной, я провожу вас. Граф любит хорошую компанию.
Выдержка не подвела гусара. Вместо того, чтобы вызвать молодого хама на дуэль, а то и просто проучить каким-нибудь более позорным способом, он, не меняясь в лице, отправился следом. Упоминание графа остановило уже дёрнувшуюся было руку. Из всех присутствующих только хозяин показался Петру приличным человеком, отчего он решил не пороть горячку, а осмотреться. «Быть может, это компания шулеров, обманувшая доверие графа, вот и посмотрим, — решил он, — зачем же им тогда я?»
Войдя в комнату, где шла игра, ротмистр решил, что не ошибся в предположении. Вновь выдавало поведение — он не понимал, как такое возможно, ведь шулеры как раз традиционно знали правила наилучшим образом, но здесь творится подлинный шабаш.
За несколькими сдвинутыми ломберными столами сидело девять человек, включая графа. На полу валялись использованные колоды карт, стопки денег дополняли картину — игра уже шла, и явно не преферанс, а игроки, словно не зная о незыблемом правиле говорить в таких случаях строго по делу, чесали языками, как кумушки на базаре. Немыслимо.
«Господа так себя не ведут и вести не могут, — подумал Пётр, — это всё шайка жуликов. И кто же цель? Граф? Как же отец его допускает подобное? Столь уважаемый человек.»
Безобразов уселся, поприветствовав собравшихся, и поставил пять рублей на червонную даму.
Выигрыш не удивил. Графу тоже дали карту, и он радостно засмеялся. Пётр загнул угол, удваивая кон. Крестовая дама принесла ему ещё десять рублей. Пожав плечами, он загнул три угла, учетверяя ставку, и пиковый туз обогатил его ещё на шестьдесят рублей. Граф не рисковал так сильно, но тоже брал карту за картой.
Ротмистр ставил на все карты, что приходили в голову, получив вскоре свыше пятисот рублей — ему упорно давали выиграть. Он ждал, когда эта весёлая компания начнёт ощипывать его светлость, жадно поглядывающего на его, Петра, «удачу».
Штосс — не та игра, где всё развивается медленно. Вскоре он выиграл несколько тысяч, от трёх до четырёх. Граф проиграл почти всё, затем снова выиграл и под непрекращающиеся шутки остальных жадно пил охлаждённое вино. Как там у прочих обстояли дела, Пётр и не глядел.
Так прошёл час. Ситуация обострилась — это было понятно по почти замолкнувшим «игрокам», сосредоточенно глядящим на карты и руки понтёра. Граф проиграл всю наличность и попросил играть в долг. Ему поверили. Безобразов покачал головой. Не нравилось то, что ему по-прежнему давали выиграть, осаживая особо лихие наскоки, но сразу компенсируя сериями более мелких выигрышей.
Тем временем граф погружался в пучину проигрыша. Долг рос. Ему давали выиграть незначительные суммы, но при укрупнении ставок забирали всё. Юноша держался достойно, насколько подобное возможно в его ситуации, даже пытался шутить, чего никто уже не поддерживал.
— С вас двести тысяч, граф. Довольно, — понтёр остановил игру. — А вы, ротмистр, выиграли двадцать тысяч.
— Я ничего не выиграл, — возразил Безобразов, — вы мне их дали.
— Что вы имеете в виду, сударь? Извольте объясниться.
— Я имею в виду то, что актёры из вас никудышные. Карты краплёные, и весьма грубо.
— Вы с ума сошли, ротмистр? Вы понимаете, что за подобное оскорбление будете стреляться со мной немедленно? - Понтер, средних лет человек с тонкими холеными руками, в вицмундире Надворного советника, без тени волнения, даже насмешливо смотрел в глаза Петру.
— Ага. Через платок. Не тряситесь так, граф, или как вас там, вы переигрываете. Вы все переигрываете. Сперва я подумал, будто вы шайка шулеров, решивших обобрать наивного юнца, было дело, но сейчас... могу лишь повторить — актёры из вас никудышные. Кто вы?
— Если рассчитываете притвориться сумасшедшим, то...
— Хватит! — Пётр резко ударил тростью по столу, отчего все присутствующие вздрогнули и даже граф поднял голову. — Хватит. Я бы ещё поверил во
