- Нет-нет, - сказал Генри. – Здесь другое. Искусства – её страсть, и она старается разжечь её в каждом госте. Герцогиня считает, что красота спасёт мир – красота во всех её рукотворных проявлениях. И поэтому всякий раз в начале своего приёма она даёт что-то вроде концерта всех искусств. Целая армия творцов работают ради него. Я думал, вы отсюда и узнали о доме Хайденов.
- О нет, - усмехнулся Ульф, - всё куда более банально. Я наслышан о финансовой деятельности Хайденов, и хотел обсудить сотрудничество. Хотя, конечно, капелька искусства не помешает.
- Этой капелькой будет легко захлебнуться, - усмехнулся Генри. – Кстати, - он взволнованно посмотрел на старомодные наручные часы, - скоро начало! Пойдемте скорее в главный зал.
В главный зал вёл длинный и широкий коридор с высоким стрельчатым потолком. Вдоль него расположились всевозможные статуи и голоинсталляции, стены украшали полотна художников и анимокартины, гобелены и изысканного вида светильники, несомненно, представлявшие собой произведения искусства сами по себе. Десятки стилей собрались здесь, ничуть, однако, между собой не конфликтуя.
- Это, должно быть, и есть коллекция герцогини? – заинтересованно спросил Ульф.
- Лишь малая её часть, - сказал Генри. – Не знаю, есть ли кто-то посторонний, кто видел её целиком, но говорят, что она огромна.
- Исторические вещи?
- И новые тоже. Всё, что попадает в эти стены, автоматически становится шедевром и объектом истории. Большая часть произведений делается специально для герцогини.
- Представляю, сколько она так накопила за эти годы, - неодобрительно поморщилась Роза. – Должно быть, астрономическое состояние.
- За эти годы, говорите?
- Планету освоили чуть больше тысячи лет назад. Сама герцогиня и того старше, уж не знаю, на сколько.
Генри поднял глаза к потолку, из его груди вырвался тяжёлый вздох.
- Бедные люди! Они не знают, от чего отказываются, когда запрещают своей душе войти в Царство Небесное… - Он запнулся, вспомнив, что говорит с теоретически бессмертным гражданином Лиги, но решил гнуть до конца свою линию. – Вы первый раз живете, маркиз?
- Я не переживал переноса, если вы об этом, - сказал Ульф.
- И не вздумайте. Каждый раз, когда это происходит, теряется часть нашей бессмертной души. И когда в конце концов человек умирает и отправляется к Господу – а сколь ни откладывай, это однажды случится! – от неё остаётся лишь бледная химера, столь немощная, что неспособна оторваться от бренной поверхности и взлететь в небеса. И даже если грешнику будут прощены все его грехи, он не поднимется даже на первое из небес, и будет лежать на берегу Леты, скорбя о своей глупости.
- Устрашающая перспектива, - сказал Ульф максимально серьезно. Генри, очевидно, решил, что выполнил свою миссионерскую задачу, и не стал развивать тему.
Интересно, подумал Ульф, сколько процентов гостей подняли бы этого бедолагу на смех в открытую, не обращая внимания на манеры? Ведь, пожалуй, для всякого, кто хотя бы раз проходил реювенацию, призывы никогда этого не повторять просто абсурдны до смешного. Один раз сказав «прощай» перспективе естественной смерти, невозможно представить, что ты откажешься сделать это снова, когда придёт пора. Если и надоест жить – а Ульф слыхал о таких примерах, - уж лучше прыгнуть со скалы или что-нибудь в этом духе, чем удрученно ждать старуху с косой.
Впрочем, люди разные, и с каждым веком различий всё больше.
Вот, например, Небожитель. Краем глаза Ульф заметил его высокую фигуру в толпе гостей. Редкий полноправный гражданин Небесной республики кратко и будто неохотно отвечал на щебетание каких-то светских дам, по видимости, из Лиги. Очень нечасто эти существа посещали Лигу, справедливо полагая, что за секретом их сверхэффективного мозга будут охотиться. В этот раз, похоже, сверхэффективный мозг считал мероприятие безопасным. Небожителей создали в первую волну колонизации, чтобы они возглавили её, принимая правильные решения в сложных ситуациях – и постепенно их подвид стал доминирующим. Другие звёздные империи так и не смогли приблизиться к разгадке их тайны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впрочем, свои секреты водились и у них. Даже Ульф с некоторой опаской поглядывал на знатного брахмана из Раджа, а точнее – на окружавших его четверых кшатриев. Они были напичканы электроникой и фуллеритом почище Ульфа – а если бы и нет, их двухметровый рост и геркулесовские фигуры любому врагу брахмана подсказали бы, что соваться не стоит. Касты Раджа давно стали отдельными подвидами Homo sapiens, и транзит между ними допускался только в критических случаях. Например, во время войны, когда многие вайшья ложились на стол военного хирурга-аугментатора, чтобы превратиться в таких же смертоносных великанов.
Наконец гости вступили в главный зал. Обширное помещение пуще всех коридоров сияло золотом и белым мрамором. Во все стороны тянулись пологие лестницы, уводящие в темные и загадочные коридоры дворца. Над этим великолепием висела великолепная люстра диаметром в несколько метров.
- Настоящий хрусталь, - сказал Генри. – Редкость в наши времена. Герцогиня терпеть не может синтетику.
- Нет, ну можно ли… - начала Роза, но Генри предостерегающе схватил её за запястье.
- Роза, наслаждайся вечером, - процедил он.
- Молчу, - сказала Роза и действительно умолкла.
Среди пёстрой толпы гостей по залу расхаживали роботы-официанты, разнося напитки, пирожные и канапе. Гости с почти детской радостью хватали угощения с подносов, не прекращая деловых разговоров и дружеской болтовни. Ульф тоже взял с подноса пирожное-корзинку, когда робот в блестящем серебристом корпусе приглашающе протянул ему поднос. Регистратор состояния не обнаружил в проглоченном тесте следящих устройств.
- Пирожные весьма хороши, - сказал он Тане. – Рекомендую.
- Что предпримем? – тихо спросила Таня.
Будем на молчаливой связи, передал Ульф, переходя на беззвучный канал. Дождемся начала действа, прежде чем что-то предпринимать. За нами должны наблюдать. Вслух Ульф добавил:
- Представление обещает быть захватывающим.
- О, не сомневаюсь, - сказала Таня. – Генри, вы говорите, вы уже видели?..
Но Генри и Розы уж и след простыл.
- Что ж, на сегодня хватит приятных знакомств, - сказал Ульф. Наша главная цель – поговорить с главной любительницей искусства и биотехнологий.
Сомневаюсь, что её будет легко разговорить. В мысленной речи Тани звучал скепсис.
Выхода нет, ответил Ульф. Если даже есть документы или другие улики – мы понятия не имеем, где их искать. Видала, каких размеров дворец?
Такие места обычно заметны, подумала Таня.
Какие места?
Места, в которых что-то прячут. Обычно их здорово охраняют, не так ли?
Может, ты и права, подумал Ульф. Тогда надо будет поискать. У тебя работает сканер?
Да.
Отлично. Прощупай местность так глубоко, как сможешь. Если что-то пойдет не так, сигнализируй.
Сейчас? – подумала Таня с некоторой тревогой.
Позже. Когда начнётся представление. Ты сможешь незаметно ускользнуть. Стражи я в здании не видел, но если появятся…
…Мне стало дурно от громкой музыки и духоты, закончила Таня.
Умница, подумал Ульф ласково. Теперь скажи что-нибудь вслух. Мы слишком долго молчим.
- Какая красивая люстра, - сказала Таня, подняв голову к потолку.
- Это точно. Последний раз видел такую… - Ульф погладил подбородок. – Впрочем, нет, такую я нигде не видел.
- У нас в опере похожая. Но не такая роскошная, конечно.
- У нас?
- В моём родном городе, вернее. А ты что будешь делать в это время? Наслаждаться искусством?
- Не знал, что там есть опера. Постараюсь всё же установить контакт с герцогиней.
- Конечно, есть, ты чего? И выманить у неё информацию? Как?
- Прости, мне вечно кажется, что ты родом из маленького городка. По сравнению со столицей они все кажутся такими крошечными… О, предоставь это мне.
